Отряд тайных дел. Книга 3. Московский упырь - Андрей Посняков

– Ху-у-у, – она перевела дух. – Еле выгнала всех… Сказала, чтобы шли к шляху. Эх, бабуся проснется – вернет всех… Ничего, скажу – ошиблась, крестьянские телеги с купеческими возами спутала. Ошибиться – долго ли? Тем более скоро уж вечер.

Вечер… Однако, время летит – не успел и оглянуться. А вообще, как-то не очень-то приятно здесь лежать – голым, хорошо хоть рогожкой накрыли…

Рогожка живо отлетела в сторону. Быстро сбросив с себя платье, обнаженная Настька бросилась на Ивана с грацией изголодавшейся тигрицы.

– Ну, вот… – с жаром шептала она между поцелуями. – Наконец-то… Иван, Иван… ах, какой ты сладкий…

– Руки-то развяжи… Обниму, приголублю.

– Э… нет. Для этого-то дела руки – не главное…

Она уселась на юношу сверху, задергалась, застонала… Иван прикрыл глаза… Нельзя сказать, что все происходящее было ему неприятно, но… ох! Но все же… все же следовало подумать и об освобождении.

Девчонка как раз улеглась Ивану на грудь, прижалась…

– Хочу… – зашептал тот. – Хочу обнять тебя… крепко-крепко… А потом пальцами… Помнишь, я говорил?

– Да-а, да-а…

Откинувшись, Настька схватила брошенный на землю кинжал и, пылая от страсти, перерезала ремни… Иван приподнялся, обхватил девчонку за талию, прижал крепко… Та застонала, задергалась… наконец, откинулась назад, закатив очи…

Придушить? О нет… Сердце юноши дрогнуло, а руки словно сами собой нащупали в траве ремни… Связать руки! Так… Кусок травы в рот, чтоб не орала… Прижать… теперь уже не к груди, к землице… Да не трепыхайся ты, дева! Не так-то ты и сильна, чтоб с мужиком сладить. Ага! Вот сюда ее и привязать… Левую руку… Тсс! Правую… Ох ты, как лягнула, змеища! Теперь ноги… Ну, вот…

Поднявшись на ноги, Иван с удовлетворением полюбовался на получившийся результат. Теперь вместо него на земле была распята Настька Игла. Извивалась, заразюка, мычала – ничего, колья были вбиты крепко!

Теперь побыстрее отсюда!

Заботливо укрыв плененную разбойницу рогожкой, молодой человек едва успел натянуть штаны и рубаху, как рядом, в лесу, послышались гулкие раздраженные голоса. Кажется, ругались, и Иван догадывался – кто и почему. Однако следовало спешить.

Юноша юркнул в кусты, пробираясь к тропинке. Хорошо бы, конечно, сыскать и коня…

– Вон он! Туда побежал!

Девичий крик! Ага, значит, они уже освободили Настьку. Быстро… Иван резко свернул в сторону, к чаще и, пробежав несколько десятков шагов, затаился за буреломом. Насколько он мог судить, собак у разбойников не было, хотя, конечно, сообразив, могли потом и привести из ближайшей деревни. Немного пересидеть, перевести дух… Ага – вон они, разбойнички – разошлись по всему лесу. А сколько их много-то! Пожалуй, даже слишком много…

Где-то за оврагом, в противоположной стороне, глухо громыхнул выстрел. Ага! Сработал-таки привязанный к дереву пистоль! Интересно, кого-нибудь уложил?

– Эй, робяты! – закричал кто-то. – Айда в обрат, там он!

И вся толпа споро побежала к оврагу.

Дождавшись, когда несколько стихнут вопли, Иван выбрался на тропинку и, оглядываясь, зашагал куда глядели глаза, лишь бы подальше от оврага. Он вовсе не рассчитывал, что хитрость с пистолем задержит вражин надолго. Ну, хоть на сколько-нибудь. Юноша перешел на бег, пожалев, что не нашел в разбойничьем лагере обувь. Впрочем, усыпанная хвоей тропинка была достаточно мягкой. А вот позади вновь послышались крики: разбойники все ж таки разобрались с пистолем и теперь уверенно преследовали убегавшую жертву. Где-то заржали кони. Иван резко метнулся в сторону – на тропе-то нагонят враз. Побежал, чувствуя, как зачавкала под ногами вязкая болотная жижа. Ну вот, болота только не хватало для полного счастья! Беглец остановился, прислушался: крики погони раздавались уже и позади, и слева, и справа… Похоже, его и гнали в болото! Вот, собачины… Что ж делать-то, однако? Что ж делать?

Иван посмотрел в небо – эх, жаль, светло еще. Но уже скоро должны быть и сумерки, а там и совсем стемнеет. Продержаться бы до того времени, продержаться… Иван осмотрелся вокруг и, увидев невдалеке высокие сосны, быстро полез на одну из них. Били в глаза колючие ветки, шершавая кора обдирала ладони в кровь, и смола хватала одежду сильными пахучими лапами. Затаившись меж ветками, Иван осторожно посмотрел вниз. К болоту уже подбегали разбойники. Кто-то из лиходеев задрал голову вверх и вдруг оглушительно захохотал:

– Да вон же он, вон! Ну-ка, дайте стрелу, братцы!

Простой народ, наблюдавший сцену издали, был тронут зрелищем и выражал свое сочувствие криками и рыданиями.

Р. Г. Скрынников. Самозванцы в России в начале XVII века

Июль 1605 г. Село Тайнинское

Сидя на вершине сосны, Иван лихорадочно соображал – что делать? Ситуация – хуже не придумаешь: один, посреди сонмища врагов, да еще и висит неподвижной мишенью, стреляй – не хочу. Из оружия – один оброненный Настькой кинжал да мешочек с зельем на шее. Что же…

Фьють!

Противно просвистев, две длинных стрелы впились в ствол рядом с юношей. Времени на размышление не оставалось, некогда размышлять – надо действовать! Внизу заржали кони… Вот туда и надобно! Вот…

С силой оттолкнувшись, Иван спрыгнул вниз, примерно в ту сторону, откуда слышалось ржание. Едва не убился, ощутимо приложившись о крепкую сучковатую ветку, плюхнулся наземь, тут же вскочил – слава Богу, цел! – метнул кинжал в оказавшегося рядом татя. Судя по крику – попал, но юноша того не видел, некогда было смотреть – оп! – два прыжка, и вот он уже в седле, а теперь – взвить на дыбы коня, развернуть – и ходу!

Пригнулся, чтобы не выбило глаза ветками, слышно было, как над головой пронеслись стрелы. Иван подогнал коня босыми пятками – быстрей, еще быстрей, – не оглядываясь, вылетел на шлях, чувствуя за плечами погоню. Разбойники, гомоня и крича, неслись следом, не все, конечно, а только те, у кого было лошади – не так-то и много, человек пять, но беглец вовсе не собирался испытывать судьбу, сойдясь с ними в открытой битве, слишком уж были неравны силы. А потому подгонял коня, всматриваясь в синюю дымку наступающей ночи, и молил Господа об одном – лишь бы не попасть в какую-нибудь колдобину.

Дорога постепенно расширялась, деревья раздвинулись в стороны, и жесткие ветви уже не хлестали остервенело по лицу и телу, а затем лес и вообще кончился, потянулись луга. Жаркий ветер бил в лицо всадника; вздымая бока, хрипло дышал выбивающийся из последних сил конь, а над головою рассыпались яркие звезды.

В какой-то момент Иван вдруг отчетливо осознал, что уже скачет один, что погоня отстала, и за ним больше никто не гонится. Никто… Видать, лиходеи не осмелились выскочить из лесу, несмотря на наступившую ночь. Наверное, чего-то, вернее, кого-то боялись.

Кого – Иван скоро увидел. Прямо на его пути вдруг возникли трое рейтар в кирасах и касках-морионах. Двое из них держали в руке факелы, третий – посередине – пистоль, из коего целился в быстро приближавшегося Ивана.