Имаджика. Примирение - Клайв Баркер

Он упал на пол. Доски под его щекой были сухими, хотя всего лишь несколько минут назад по ним волочились кровавые юбки Эстер. В воздухе также не осталось и следа ее вони. Он перекатился на спину и осторожно ощупал свои сухожилия. Они были в полном порядке. А его яички, которые, как ему казалось раньше, превратились в кровавое месиво, теперь даже не болели. Убедившись, что тело его в целости и сохранности, он засмеялся от облегчения и, не переставая хохотать, попытался нашарить упавшую на пол свечу. Иллюзия! Это была всего лишь иллюзия! Некий последний ритуал перехода, осуществленный его сознанием, чтобы он смог избавиться от груза вины и смотреть навстречу будущему Примирению с легкой душой. Ну что ж, призраки сделали свое дело. Теперь он свободен.

Пальцы его нашарили свечу. Он поднял ее, отыскал спички и зажег фитиль. Сценическая площадка, которую он населил вампирами и херувимами, была пуста от досок помоста до галерки. Он поднялся на ноги. Хотя та боль, которую причиняли ему враги, была воображаемой, борьбу против них он вел самую настоящую, и теперь его тело, которое не успело оправиться от изорддеррексских кошмаров, еще больше ослабело. Когда он заковылял к двери, за спиной у него вновь раздался голос херувима.

— Наконец-то один, — сказал тот.

Он резко обернулся. Хотя голос явно звучал откуда-то сзади, на лестнице никого не было. Площадка второго этажа и коридоры, ведущие из холла, также были пустынны. Однако голос раздался снова.

— Не правда ли, удивительно? — сказал ангелочек. — Слышать и не видеть. Вполне достаточно, чтобы свести человека с ума.

Миляга еще раз обернулся, и свеча затрепетала у него в руках.

— Да здесь я, здесь, — сообщил херувим. — Нам с тобой придется провести немало времени, так что надо постараться друг другу понравиться. О чем ты любишь болтать? О политике? О еде? Лично я могу на любую тему, кроме религии.

На этот раз, обернувшись, Миляга все-таки успел мельком заметить своего мучителя. Тот уже отказался от облика херувима. Представшее Миляге существо напоминало маленькую обезьянку с бледным лицом — то ли от малокровия, то ли от пудры, с черными шариками глаз и огромным ртом. Не желая больше терять силы на преследование такого проворного существа (ведь еще несколько минут назад он видел, как оно умудрилось повиснуть под потолком), Миляга остановился и стал ждать. Мучитель был болтушкой. Он неминуемо заговорит снова и тогда покажет себя. Долго ждать не придется.

— Слушай, ну и кошмарные, должно быть, у тебя демоны, — сказало существо. — Ты так пинался и ругался!

— А ты их не видел?

— Нет, и не имею ни малейшего желания.

— Но ты же запустил пальцы в мою голову, разве не так?

— Да. Но я не собирался подглядывать. Это не моя профессия.

— А в чем же твоя профессия?

— И как ты можешь жить с такими мозгами? Они такие маленькие и потные…

— Твоя профессия?..

— Находиться в твоем обществе.

— Я скоро ухожу.

— Я так не думаю. Конечно, это всего лишь мое мнение.

— Кто ты?

— Называй меня Отдохни Немного.

— И это, по-твоему, имя?

— Мой отец был тюремщиком. Отдохни Немного — это была у него любимая камера. Я всегда благодарил Бога за то, что он не зарабатывает на жизнь обрезанием, а то бы мне…

— Замолчи.

— Просто пытаюсь поддержать светский разговор. Ты выглядишь очень взволнованным. Никакой нужды в этом нет. С тобой ровным счетом ничего не случится, если только ты не будешь противиться воле моего Маэстро.

— Сартори.

— Именно. Видишь, он знал, что ты здесь появишься. Он сказал, что ты станешь чахнуть от тоски и тешить свою гордыню, и как же он был прав! Правда я не уверен, что с ним происходило бы то же самое. В твоей голове нет ничего такого, чего не было бы в его. Вот только за исключением меня. Кстати, я должен поблагодарить тебя за то, что ты был так скор. Он предупредил, что мне придется проявить терпение, и вот, пожалуйста, — не прошло и двух дней, как ты появился. Здорово, наверное, тебе необходимы были эти воспоминания.

Существо продолжало в том же роде, бормоча у Миляги где-то в районе затылка, но он уже почти не обращал на него внимания. Теперь он пытался сосредоточиться на том, что же делать дальше. Это существо, кем бы оно ни было, сумело-таки пробраться в него. «Открой свое сердце и голову», — сказало оно. Именно так он и поступил — надо же было оказаться таким дураком, чтобы отдаться на милость этой твари! Теперь надо думать, как от нее избавиться.

— Ты ведь понимаешь, там их еще много осталось, — говорило существо.

Он временно потерял нить его монолога и не знал, о чем оно бормочет.

— Много кого? — спросил он.

— Воспоминаний, — ответило оно, — Ты хотел получить прошлое, но пока перед тобой прошла лишь крошечная его часть. Самое лучшее еще впереди.

— Мне оно не нужно, — сказал он.

— Почему? Ведь оно — это ты, Маэстро, во всех твоих обличьях. Ты должен получить то, что тебе принадлежит. Или ты боишься захлебнуться собственным прошлым?

Он не ответил. Существу прекрасно было известно, какой ущерб может причинить ему прошлое, если оно нахлынет на него слишком внезапно. Отправляясь в дом на Гамут-стрит, он готовил себя к такой возможности. Отдохни Немного, должно быть, почувствовало, как участился его пульс, и сказало:

— Я понимаю, почему ты так боишься своего прошлого. В нем столько твоей вины, не правда ли? Всегда только вина…

Он подумал, что надо поскорее уходить. Оставаться здесь, где прошлое так похоже на настоящее, — это значит навлекать на себя катастрофу.

— Куда ты? — спросило Отдохни Немного, когда Миляга направился к двери.

— Хочу немного поспать, — сказал он. — Вполне невинное желание.

— Можешь поспать и здесь, — ответил захватчик.

— Здесь нет кровати.

— Так ложись прямо на полу. Я спою тебе колыбельную.

— Кроме того, здесь нечего есть и пить.

— Сейчас тебе не нужно есть, — раздалось в ответ.

— Но я голоден.

— Так потерпи немного.

Почему оно так стремится удержать его здесь? Вероятно, сфера его влияния ограничивается этим домом. Надежда встрепенулась в нем, но он постарался ничем это не показать. Он ощущал, что существо, вошедшее в его сердце и голову, не имело доступа к каждой его мысли. Если б дело обстояло иначе, оно бы не нуждалось в угрозах, чтобы удержать его здесь. Оно бы просто приказало его членам налиться свинцом и уложило бы его на пол. Но его воля по-прежнему принадлежала ему, а это означало, что если действовать быстро, он сможет добежать до двери и освободиться от него, прежде чем оно успеет распахнуть шлюзы прошлого. А пока, чтобы успокоить его, он повернулся к двери спиной.