Покойник с площади Бедфорд - Энн Перри

– Убийство на Бедфорд-сквер? – быстро сообразил Римус. – Сэр Гай тоже в этом замешан?

– Вы что, совсем меня не поняли? – огрызнулся Питт. – Я же сказал вам, что не уполномочен обсуждать с вами этот вопрос, и объяснил почему. Вы же не хотите помешать действиям полиции, а?

– Нет… конечно, нет. Но мы имеем право знать…

– Вы имеете право спросить, – поправил его Томас. – Вот вы и спросили, а я вам ответил. А теперь дайте мне пройти. Я должен возвращаться на Боу-стрит.

Линдон неохотно отступил.

В своем кабинете на Боу-стрит Питт еще раз задумался о Римусе. Может быть, поручить кому-нибудь изучить его повнимательней? Естественно, репортер просто выполнял свою работу – правда, с энтузиазмом, который не очень нравился суперинтенданту. Расследования коррупции, использования служебного положения и поведения представителей класса имущих были неотъемлемой частью работы любого журналиста. Так же, как это было прямой обязанностью самого Питта. Обществу такие люди необходимы, пусть даже иногда они вмешиваются в личную жизнь других людей, что может быть болезненным, навязчивым и несправедливым. Любая альтернатива означала начало тирании, потерю обществом способности самоизлечиваться и защищать себя от тех, кто им управляет.

Однако привилегии, которыми пользуется пресса, тоже могут быть использованы не по назначению. Быть журналистом – это еще не значит иметь иммунитет от полицейских расследований. Надо проверить, не связан ли Линдон Римус с Альбертом Коулом, Джосайей Слинсби или кем-нибудь из шантажируемых.

Но прежде чем заняться этим вопросом, Томас увидел записку, в которой сообщалось, что Парфенопа Таннифер хочет увидеться с ним как можно скорее и просит его заехать к ней домой.

Полицейский ожидал чего-то подобного – правда, не от миссис Таннифер, а от ее мужа или, возможно, от Данрайта Уайта. Правда, после того, как Данрайт сказал Веспасии, что удовлетворит любое требование шантажиста, он, наверное, совсем не хотел привлекать к себе внимание полиции.

Томас подумал также о возможной реакции Балантайна на то, что тот прочитал в утренних газетах. Скорее всего, старый военный вне себя от тревоги и не может понять, с какой стороны последует атака. Генерал не мог доказать, что обвинения шантажиста ложны и что он не убивал человека на ступенях своего дома, будь то Коул или Слинсби. Даже то, что убитым оказался не Альберт Коул, не освобождало Брэндона от подозрений: Слинсби вполне мог быть посыльным шантажиста.

Но больше всего Питт думал о Корнуоллисе: пока он спускался по ступеням и вновь выходил на жаркую улицу, его мысли были полностью поглощены положением его начальника. Каким несчастным должен был себя почувствовать помощник комиссара полиции, когда прочитал утренние газеты и понял, что угроза вполне реальна и шантажист готов не задумываясь выполнить свои обещания! Сегодня он продемонстрировал это очень наглядно.

Суперинтенданта немедленно впустили и проводили в будуар Парфенопы – в ту чисто женскую комнату, где дамы читали, вышивали или просто сплетничали друг с другом, не боясь вмешательства мужчин.

Этот будуар не был похож на те, в которых Томас бывал раньше. Он был оформлен в очень простом и даже холодном стиле. В нем не было и намека на восточную роскошь, которая в последнее время стала очень популярной. Однако комната была полна индивидуальности, полностью отвечавшей вкусам хозяйки. Занавески были бледно-зелеными, без всяких узоров, а на небольшом столике стояла зеленая глазурованная ваза без цветов – сама форма этой вазы служила достаточным украшением комнаты. Мебель же в будуаре была старой, простой и очень английской.

– Благодарю вас, мистер Питт, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу, – сказала Парфенопа, как только горничная закрыла за гостем дверь. Хозяйка будуара была одета в дымчатое серо-голубое платье с белым жабо, которое ей очень шло, хотя и было чуть более строгим, чем нужно. Более мягкий фасон лучше скрыл бы ее угловатую фигуру. Дама была чем-то очень сильно расстроена и не пыталась это скрыть. Утренние газеты были сложены на столе возле ее кресла, а рядом с ними лежала незаконченная вышивка, в которую небрежно воткнули иголку. По комнате беспорядочно разбросали шелковые лоскуты коричневого, кремового и бежевого цвета, а на полу валялись ножницы и серебряный наперсток, словно их бросили туда в отчаянии.

– Вы это уже видели? – спросила Парфенопа, показывая пальцем на газету. Она стояла в центре комнаты и была слишком возбуждена, чтобы присесть.

– Доброе утро, миссис Таннифер. Если вы о статье про сэра Гая Стэнли, то да. Я ее прочитал и переговорил с самим сэром Гаем, – ответил суперинтендант.

– Правда? – резко спросила жена банкира. – Ну, и как он? – Ее глаза блестели, а на лице было написано отчаяние и сострадание, хотя в какой-то момент страх явно пересилил эти чувства.

– А вы его знаете? – поинтересовался Питт.

– Нет, – Парфенопа отрицательно покачала головой. – Но я могу себе представить, как он сейчас страдает.

– Вы считаете, что все домыслы в этой статье лживы? – произнес Томас с некоторым удивлением. Большинство людей, прочитав статью, пришли бы совсем к другому выводу.

– Думаю, это все потому, что я знаю, что мой муж невиновен. – На лице женщины мелькнула улыбка. – А разве я не права? – Ее вопрос прозвучал как вызов.

– Думаю, что правы, – ответил полицейский. – Сэр Гай – жертва того же «писателя», что и мистер Таннифер, поэтому я поверил, когда он сказал мне, что обвинение ложно.

– Но у него хватило смелости выступить против шантажиста. Как герцог Веллингтон когда-то сказал: «Печатайте и будьте прокляты»[30], – заговорила Парфенопа уже более спокойным голосом. – Я восхищаюсь им! – Ее голос звенел от искренности, и к ее щекам прилила кровь. – Какую же ужасную цену пришлось заплатить сэру Гаю! Ведь теперь он никогда не сможет получить тот пост, на который рассчитывал… Теперь его единственной отрадой будет его собственное мужество и, может быть, уважение тех друзей, которые знают его достаточно хорошо, чтобы не поверить этим обвинениям. – Миссис Таннифер глубоко вздохнула и расправила плечи. Теплота в ее голосе сделала его очень красивым. – Надеюсь, что мы сможем встретить будущее с таким же достоинством. Я напишу ему сегодня и выскажу свое восхищение его поведением. Может быть, это хоть немного его подбодрит. Большего я сделать, к сожалению, не могу.

Томас не знал, что ей ответить. Ему не хотелось врать, да это было и опасно, особенно если он хотел, чтобы эта дама была с ним откровенна, однако он не был готов рассказать ей о признаниях Стэнли и своих собственных сомнениях.

– Вы, кажется, колеблетесь, мистер Питт, – заметила женщина, пристально глядя на полицейского. – Вы чего-то недоговариваете. Что, все гораздо хуже, чем я предполагаю?

– Нет, миссис Таннифер. Просто я пытаюсь сформулировать свой ответ так, чтобы не выдать ничьих секретов. И хотя сэр Гай и мистер Таннифер находятся в схожей ситуации, я не хочу обсуждать проблемы одного с другим, чтобы не вызвать еще больших неудобств.