Звезда Козодоя - Миядзава Кэндзи

Волосы отца Кэндзю побелели, как снег. Оно и понятно — ведь уже двадцать лет минуло, как Кэндзю не стало.

Однажды в городок прибыл молодой профессор, уехавший еще из деревни пятнадцать лет назад и теперь преподававший в американском университете.

Где же теперь поля и леса его детства? Большинство нынешних жителей городка приехали сюда совсем недавно.

Однажды профессора пригласили в начальную школу, чтобы он рассказал детям о стране, в которой теперь жил. После официальной части он вместе с директором и учителями вышел на спортивную площадку. Они направились к роще Кэндзю.

И тут молодой профессор удивлено поправил очки и вполголоса, словно бы самому себе, сказал:

— А вот здесь всё так, как было раньше. И деревья те же, что и раньше. Хотя теперь кажется, что они не такие уж высокие. И дети здесь играют. Нет ли среди них меня и моих бывших дружков?

Профессор улыбнулся, словно вдруг вспомнил о чем-то, и спросил у директора:

— Это тоже школьная площадка?

— Нет. Эта земля принадлежит семье, живущей за рощей. Они не возражают, чтобы дети здесь играли. Поэтому эту рощу и стали считать частью школьной территории. Но на самом деле это не так.

— Удивительно. А как это получилось?

— Когда город стал разрастаться, владельцев много раз просили продать эту землю. Люди они пожилые, но говорят, как бы тяжко им ни жилось, они никогда не продадут рощу потому, что это память об их покойном сыне Кэндзю. Так сказать, его прощальный подарок.

— Да-да! Я вспомнил. Мы все считали, что у Кэндзю было с головой не в порядке. Он всегда так странно смеялся. Каждый день он приходил сюда, стоял и молча смотрел, как мы играем. Все эти криптомерии вырастил он. Да уж, никогда не поймешь, кто действительно умен, а кто нет. Удивительно, насколько универсален буддийский закон десяти сил.[86]Теперь это красивое место всегда будет принадлежать детям. А что, давайте дадим этой роще имя Кэндзю, так оно сохраниться навеки!

— Хорошая идея. Да и дети будут очень рады.

И все вышло именно так.

Рядом с рощей, в самом центре поляны установили белый камень и выбили на нем слова: «Роща Кэндзю».

В школу пришло много писем и пожертвований от бывших учеников: кто-то стал судьей, кто-то офицером, кто-то уехал в другие страны и стал фермером.

Семья Кэндзю радовалась и горевала одновременно.

Чудесная темная листва криптомерии, свежий запах, прохладные летние тени, поляна цвета лунного сияния — все это и многое, многое другое дарит тысячам людей истинное счастье.

Так же как и при жизни Кэндзю идет дождь, прозрачные капли падают на короткую траву — «кап-кап», а потом вновь светит солнце, и вновь наполняется роща свежим благоуханием.

Это случилось в тот вечер, когда отмечали осенний праздник горных божеств. Рёдзи повязал новый светло-голубой пояс, взял пятьдесят сэн и отправился к синтоистскому алтарю. А там представление под названием «Воздушный зверь». Людей собралось — тьма.

Перед занавесом в дверях маленькой хижины стоял рябой мужчина с длинными волосами, в мешковатых штанах и снисходительно зазывал прохожих:

— Давай заходи, заходи.

Ноги сами собой понесли Рёдзи к афише, и вдруг зазывала крикнул ему:

— Эй, приятель, заходи! Заплатишь на выходе.

И Рёдзи проскользнул в деревянную дверь.

Внутри были все знакомые лица, вот хотя бы Такаги Косукэ, и все они, кто с удивлением, кто серьезно, взирали на то, что лежало на середине стола.

Там распластался «воздушный зверь». Это было нечто большое, плоское, белое, покачивающееся из стороны в сторону — где голова, где рот, не разберешь. Хозяин аттракциона давал пояснения — если с одной стороны ткнуть в него палкой, там зверь подожмется, а с другой стороны надуется, если ткнуть с другой стороны, то все будет наоборот. А вот если ткнуть посередине, то раздуется весь зверь.

Рёдзи стало жутковато, и он поспешил прочь. Одевая гэта на земляном полу при выходе, он чуть было не упал и с размаху врезался в огромного человека, оказавшегося переда ним. Рёдзи напугался, поднял голову и увидел перед собой мужчину с худым красноватым лицом в старом летнем кимоно в полоску и в странной накидке от дождя. Он удивленно смотрел на Рёдзи сверху вниз. Глаза у него были совершенно круглые, Цвета закопченного золота.

Рёдзи изумленно уставился на него — и вдруг мужчина захлопал глазами и поспешно направился к деревянной двери сёдзи пошел следом. Около деревянной двери мужчина раскрыл плотно сжатый большой кулак и протянул билетеру десять сэн.

Рёдзи тоже заплатил билетеру, вышел на улицу, и тут встретил своего двоюродного брата Тацудзи.

А широкие плечи мужчины быстро исчезли в толпе.

Тацудзи, показав на афишу и понизив голос, сказал.

— Ты что, туда ходил? Врут они — «воздушный зверь», «воздушный зверь», а на самом-то деле это коровий желудок, наполненный воздухом. Ну, ты и дурак, что пошел!

Рёдзи еще раз растерянно посмотрел на афишу с диковинным «воздушным зверем», а Тацудзи сказал.

— Слушай, я еще у алтаря не был. Завтра увидимся.

И, прыгая на одной ножке, прыг-скок, скрылся в толпе.

Рёдзи поскорее убрался от этого места. Ацетиленовые лампы ярко освещали прилавки с зелеными яблоками и виноградом.

Рёдзи подумал, что синий огонь ацетиленовой лампы, конечно, красивый, но воняет, как от змеи, и прошел мимо.

На противоположной стороне в павильоне «кагура»[87]тускло горело всего пять ламп, судя по всему, вот-вот должно был начаться представление. На дверях чуть слышно звенел колокольчик. «Сёити, должно быть, тоже будет там выступать», подумал Рёити, и задержался на несколько минут.

Из темной чайной в тени кипариса на противоположно стороне улицы вдруг послышались крики, и все зеваки устремились туда. Рёити тоже поспешил за ними и, встав в сторонке, стал наблюдать за происходящим.

Тот самый мужчина с лохматыми волосами терпеливо сносил издевки молодого деревенского парня. По лбу его тек пот он то и дело наклонял голову.

Он пытался что-то сказать, однако все так кричали, а он та сильно заикался, что и слова вымолвить не мог.