И снова магия - Лиза Клейпас

Положив Ливию на спину, Гидеон оказался сверху, на ворохе юбок. Он расстегнул несколько пуговиц на лифе платья и стянул его вниз, открыв пленительные изгибы ее груди. Боже, она так хотела, чтобы он поцеловал ее там. Она мечтала почувствовать вкус его губ, прикосновение языка... при мысли об этом стон вырвался из ее уст.

Быстро дыша, Гидеон склонился над ней. Она услышала постукивание колотого льда, и на секунду растерялась, решив, что он хочет выпить. Но он выловил кусочек льда из бокала и зажал его зубами, а затем, к ее изумлению, прикоснулся им к пику ее груди. Его язык кружил вокруг соска вместе со льдом... Ливия заерзала под ним со стоном удивления, но Гидеон продолжал удерживать ее и настаивал, пока лед не растаял. Тяжелое касание его возбужденного достоинства, каждое новое прикосновение языка вызывали прилив удовольствия внизу живота. Запустив руки в его густые золотистые волосы, она держала его голову прямо перед собой, приподнимая бедра навстречу ему.

Но Гидеон внезапно оторвался от нее, со стоном перекатившись на бок.

– Я не хочу, чтобы так было в первый раз. Я слишком пьян, чтобы сделать это как следует, я не хочу взять вас так.

Ливия слепо смотрела на него. Желание мешало ей думать связно. Ее груди вздрагивали и горели.

– Но это не обидит меня. И вы совсем не так уж пьяны...

– Не на полу! – воскликнул Гидеон. – Мой Бог, простите меня, Ливия. Но вы не заслуживаете подобного обращения.

– Я чувствую себя вполне комфортно. Мне нравится этот ковер. Поэтому вернемся к...

Но партнер ее уже поднялся на ноги. Ливия с запозданием вспомнила, что, будучи американцем, Гидеон страшно боится показаться не джентльменом. Найдя халат, он накинул его и завязал на талии. Он вернулся к Ливии и, протянув руку, поднял ее с пола.

– Простите, – сказал он, когда она одернула платье и застегнула пуговицы.

– Ничего, все хорошо...

– Вы должны уйти, Ливия. Иначе я опять уложу вас на спину.

Только гордость удержала ее от того, чтобы не сказать, как ей нравится эта идея. Вздохнув, она позволила проводить ее из спальни.

– Я послала вашего слугу за сандвичами, – сказала она, задержавшись у входа.

– Да?

– Я надеюсь, что вы съедите их, и на сегодня достаточно бренди.

– Но я не голоден.

Ливия сказала как можно суровее:

– Вы должны поесть, это ваше наказание за то, что вы уложили меня на пол.

– Хорошо, – нахмурившись, ответил Гидеон. – Я поем.

Подавив улыбку, Ливия позволила ему открыть дверь и перешагнула через порог. Только когда дверь закрылась, она смогла глубоко вздохнуть и закончить свою мысль:

– Как бы мне хотелось, чтобы вы довели дело до конца, мистер Шоу.

Было бы преувеличением утверждать, что Гидеон был совершенно трезв, когда на следующий день Маккена усадил его в карету. Но по крайней мере он был чисто выбрит и причесан, его лицо хранило бледность, контрастируя с черным блестящим цилиндром на аккуратно причесанных светлых волосах. Они направились в «Ратледж», знаменитый лондонский отель, в котором, кроме обычных номеров, были четыре номера люкс, где часто останавливались состоятельные джентльмены или целые семьи из-за границы. Маккена наделялся, что он будет так занят делами с инвесторами, что это отвлечет его от мыслей об Алине, хотя бы на какое-то время.

Карету качнуло, и Гидеон тихо выругался. Сдерживая позывы тошноты, подступившие к горлу, Гидеон не издал до этого ни звука.

– Проклятие, – прокряхтел он, поняв причину, – я сижу спиной к движению. Поменяемся местами, старина?

Вспомнив нелюбовь Гидеона сидеть спиной к движению кареты, Маккена уступил. Когда они пересели, Гидеон положил ногу на подушку противоположного сиденья, не обращая внимания на роскошную бархатную обивку.

– О чем это вы задумались? – Он подпер голову рукой, чтобы она не стукалась о плечо. – Вам наконец удалось уговорить леди Алину?

Маккена пристально посмотрел на него. Гидеон поморщился и потер виски.

– На мой взгляд, есть что-то такое в этих женщинах Марсден и в их аристократических замашках, что ни одного мужчину не оставит равнодушным.

Замечание так точно отражало собственные размышления Маккены, что ему оставалось лишь хмуро улыбнуться.

– Вам, кажется, небезразлична Ливия?

– Да, – последовала реплика. – И это не тот интерес, что я испытывал прежде к другим женщинам.

Маккена был удивлен, что его друг не на шутку увлекся сестрой Алины. Казалось, выбор неудачный во всех отношениях.

– А вы не слишком стары для нее?

Порывшись в кармане в поисках серебряной фляжки, Гидеон выказал раздражение, что забыл наполнить ее. Швырнув пустую фляжку на пол, он слепо смотрел на него.

– Можно сказать, что я во всем слишком... для нее. Слишком стар, слишком циничен, слишком зависим от алкоголя... и так можно продолжать бесконечно.

– Вам стоит быть поосторожнее, не то Уэстклифф не посмотрит, что вы иностранец и свернет вам шею, как зарвавшемуся петуху.

– Если он сделает это быстро, то ради Бога, – ответил Гидеон, пожимая плечами. – К черту, Маккена, больше я не позволю вам заманить меня в Стоуни-Кросс-Парк. Мы поедем в Лондон, уладим наши дела и вернемся в Нью-Йорк как можно быстрее.

– Вам придется ехать в Нью-Йорк без меня, – сказал Маккена.

– Вы, кажется, решили свои проблемы, или я чего-то не понимаю? Какая женщина смогла сделать из вас идиота?

Маккена молча отвернулся к окну и стал смотреть на бескрайние зеленые поля. Леди Алина Марсден, подумал он злобно. Женщина столь привередливая, что скорее останется старой девой, чем примет предложение мужчины, который ниже ее по социальному статусу.

– Я хочу, чтобы она поехала со мной в Нью-Йорк.

Гидеон молчал долгое время.

– Леди Алина дала понять, что она готова обдумать такое предложение?

– Нет. На самом деле она ясно дала понять, что любое другое предложение ей не подходит. Потому что я не из ее класса.

Гидеона, казалось, не удивили его слова.

– Естественно, ведь вы работяга в глазах общества, где ценится праздность и презираются амбиции.

– Но вы тоже работаете.

– Да, но не регулярно, и каждый знает, что я могу не работать. Деньги обеспечат мне достойную по нью-йоркским стандартам старость. – Гидеон задумался на какой-то момент, прежде чем продолжить. – Не дурачьте меня, Маккена. Вы лучший из всех людей, которых я встречал в своей жизни, и я готов отдать за вас жизнь, если потребуется. Но, как говорят в обществе, социальный фактор работает против вас, вы не только стоите на одну ступень ниже Алины, вы бесконечно далеки от вершины.