Повесть былинных лет - Валентин Леженда

— М… болит…

— Терпи, богатырь, воеводой станешь!

— Не могу, — огрызнулся Муромец и, судя по всему, снова пошел на принцип.

Взял и сел прямо в траву.

Конечно, можно было Илью здесь на полянке и бросить, так как он больше мешал, чем помогал искать летописца. Но так поступать подло, Степанова натура этого не принимала.

— Ну и что ты предлагаешь делать?

— Ведун нужен, — невнятно отозвался богатырь. — Желательно княжеский!

— Ишь ты, — возмутился Колупаев, но Муромец заупрямился всерьез. — Ладно, будь по-твоему.

С этими словами кузнец снова развернул Кощеев ларец и громко произнес магическую формулу вызова.

На этот раз никакого светопреставления не наблюдалось. Крышка ларца со щелчком откинулась назад, и возле телеги возникли Вован с Саньком.

— О, снова, блин, эти, — недовольно произнес Вован. — Ну че там у вас, в натуре, еще случилось?

Одеты двое из ларца были так же, как и в прошлый раз. В руках они держали по чудной прозрачной чаше с непонятным темным содержимым. Из чаш торчали маленькие полые соломинки.

— Ну, блин, давай рули базар, — потребовал Санек. — У нас сейчас презентация. Ты знаешь, бородатый, сколько бабла мы на эту встречу угрохали?

— Извиняйте, что? — не понял кузнец.

— А… не важно. — Двое из ларца дружно зевнули. — Давай, бомжара, загадывай желание или че там у тебя?

И Вован с Саньком продемонстрировали уже как-то привычно смотревшуюся пальцовочку.

— Нам ведун княжеский нужен, — заявил Степан. — У Ильи вон зуб разболелся.

— Уы-ы-ы-ы… — промычал Муромец, держась за щеку.

— Стоматолог, что ли? — удивились двое из ларца.

— Ась?

— Ладно, не бери в голову. Сейчас доставим… — И Вован с Саньком исчезли. Мгновение — и вместо них на лугу возникли два совершенно осоловелых мужика: сухонький дедушка, больше всего похожий на сельского старосту, и здоровый детина в белоснежной рубахе с вышитым на груди красным крестом.

— Кто больной? — противно проблеял старец.

— А ты кем будешь? — в свою очередь полюбопытствовал кузнец.

— Я личный зубной врачеватель князя Осмомысла Ижорского. Вы меня, кажись, вызывали?

И старичок в замешательстве посмотрел по сторонам, не совсем понимая, как это он здесь взял да средь бела дня и оказался. Но, видно, двое из ларца были большими мастерами по задуриванию чужих голов. Огромный детина в белом безмятежно глядел перед собой, словно все происходящее нисколечки его не трогало.

— А енто кто? — Колупаев бесцеремонно ткнул пальцем в здоровяка.

— Мой осястент, — пояснил ведун, — Иван Наркозов.

Услышав свое имя, Иван Наркозов снял с пояса не замеченную ранее кузнецом небольшую дубинку и красноречиво потряс ею над головой.

— Это кто, соловьи-разбойники? — подал голос сидящий в кустах Муромец. — Они нас грабить будут?

— Нет, лечить! — крикнул Илье ведун. — Я спрашиваю, кто больной?

— Он больной! — Степан кивнул в сторону перекошенного Муромца.

— Мил человек, а ну иди-ка сюда. — Нехотя, но богатырь встал и подошел.

— А ну открой рот.

— А…

— Какой болит?

— Ы… еры… мр-р…

— Ага, понял, тот, что слева. Ну что ж… будем рвать. Иван…

Здоровяк радостно улыбнулся.

— Как рвать? — несколько опешил Муромец. — Дык зачем рвать?

— Дык чтобы не болел, — со знанием дела пояснил ведун.

— А по-другому как-нибудь нельзя?

— Нельзя!

И старикашка достал из-под одежды огромные кузнечные щипцы.

Тут даже Колупаев струхнул. На Руси-то ежели зуб вырвать, так сразу к кузнецу идут. Но Степан такими зверствами никогда не занимался — брезговал. А тут душегубы какие-то, а не врачеватели.

— Э… — закричал богатырь, отшатываясь от ведуна. — А что, по-другому, значит, никак?

— Есть еще два варианта. — Старикашка зловеще щелкал железными щипцами. — За тонкую шелковую нить привязать зуб к телеге и… Сам понимаешь. Либо в ближайшее время попробуй ввязаться в какую-нибудь драку. Ну, скажем, тьмутараканчанина ефиопом обзови, он тебе, в общем, и заедет.

Этот последний вариант понравился Илье больше всего, но ведун был настроен решительно.

— Сейчас все эти штуки не годятся, — весело вертя щипцы, добавил он, — так как нам с Иваном за работу уже заплатили. Так что… Давай, добрый молодец, открывай рот!

— Ы-у, — затряс головой Муромец.

— Иван, анестезию!

Бугай в белой рубахе взмахнул дубиной и…

Огромный кулак Муромца опередил его на какие-то доли секунды.

Второй кулак богатыря опустился на седую плешь ведуна.

Не веря своим глазам, Колупаев смотрел на нелепо распростершиеся на земле тела.

— Ты… ты… ты что енто наделал?!!

— С двух ударов уложил! — похвастался Илья, с недоверием разглядывая свои кулаки, словно и не ожидал от них такого сюрприза.

Степан наклонился, нервно нащупывая у зубных врачевателей пульс.

— Что, покойнички? — с неуместной злорадной улыбочкой поинтересовался Муромец.

— К счастью, нет…

Кузнец оттащил ведуна к дороге, затем проделал то же самое и с его габаритным помощником. Может, кто мимо проедет, подберет.

— Ну ты и орясина! — Степан сплюнул, отряхивая штанцы. — Я ж ведь как лучше хотел.

— А может, он и сам выпадет. — Богатырь осторожно потрогал больной зуб пальцем. — Сейчас и не беспокоит вроде. Поехали, Степан!

Колупаев вздохнул и, забравшись на козлы, направил коня к дороге, осторожно обогнув оглушенных врачевателей.

Илья неуклюже вскарабкался на повозку.

— Значит, снова к Мудрой Голове, да, Степан?

— Угу, — не очень дружелюбно буркнул кузнец.

— Может, ей глаз выколоть? — с готовностью предложил богатырь. — Дабы правду говорила и не посылала нас с тобой куда ни попадя.

— Я тебе выколю. — Колупаев резко обернулся и продемонстрировал Муромцу кулак. — Я тебе так выколю, что даже здоровые зубы повыпадают. Сиди да помалкивай в тряпочку. Еще раз из-за тебя влипнем, будешь сам по Руси путешествовать.

От подобной перспективы Муромца слегка передернуло, и он тоскливо поглядел в синее небо, вспоминая отчий дом и славную, хорошо протопленную печь, на которой спал себе тридцать три года и забот никаких не ведал.