Шарф Айседоры - Мария Брикер

– Лена!

– Что – Лена? Ну что – Лена? – закричала Зотова. – Доброе дело захотел сделать, да? Когда же ты поймешь, что ты – не господь бог, а люди – не игрушки, чтобы в них играть! Парню нужен хороший доктор. Просто чудо, что нашлась свидетельница, которая видела, как госпожа Соболева всадила нож в сердце Панкратова, когда он выскочил из своего номера. Иначе за убийство журналиста пришлось бы отвечать Минасяну, есть отпечатки пальцев на ручке двери, следы ног на балконе – его бы посадили, Варламов, а виноваты были бы во всем ты и твой добрый Шахов!

– Пойми, Сергей Владимирович это сделал из любви к женщине, – тихо сказал Варламов и сел на кровать.

– А ты это сделал из любви к искусству, да? – усмехнулась Елена Петровна.

Зотова посмотрела на часы, подхватила чемодан и вышла за дверь. Когда они отъезжали, Елена Петровна не удержалась и посмотрела в заднее стекло – у дверей отеля стоял Клаус Кислер и махал шейным платочком им вслед.

Отойти от поездки в горы помогла работа. Зотова погрузилась в нее с головой, лишь бы забыть о Варламове. Имя режиссера в деле не всплыло. Во время допросов Минасян, как и обещал, упорно твердил, что документы Копыловой, ваучер и билет он нашел на улице. Копылова подала заявление о пропаже в милицию, как только выписалась из стационара. Говоря по совести, эта версия Елену Петровну устраивала полностью. Афера Варламова и Шахова к убийству Марины Гольц, по большому счету, отношения не имела, но, получив огласку, история могла навредить в первую очередь самой Елене Петровне Зотовой. Лысенко, правда, пытался копать глубже, он прощупывал Шахова, плотно взялся за хозяйку косметического концерна, но вывести хирурга и Копылову на чистую воду не смог. Ксения Копылова обыграла всех. Неожиданно она собрала журналистов и дала интервью, в котором созналась, что воспользовалась услугами своего друга, пластического хирурга Шахова, чтобы проверить лично на себе новую профессиональную линию косметических средств для подготовительного и реабилитационного периода после дермато– эстетических вмешательств, разработанную для улучшения качества кожи, снижения негативных последствий оперативных вмешательств и сокращающих восстановительный период. Так красиво на памяти Зотовой из затруднительных положений еще никто не выходил. Елена Петровна почему-то была уверена, что такой смелый эксперимент покупатели обязательно оценят, а спустя какое-то время в магазинах, аптеках и косметических салонах действительно появится серия профессиональной косметики для подготовительного и реабилитационного периода после операций.

Варламов в Москву так и не вернулся, с горнолыжного курорта он прямиком отправился в Данию. Зачем, спрашивается, она деньги у Пашки заняла? Лежали теперь мертвым грузом и на нервы действовали. А так хотелось швырнуть их режиссеру в лицо, неважно, платил он за поездку из своего кармана или нет! С другой стороны, она была рада, что Варламов остался в Европе: с глаз долой, из сердца вон. Глупо было рассчитывать на счастье. Знала ведь, что Варламов за человек, на что рассчитывала, дура? Даже если бы не обнаружила она несчастного Минасяна в шкафу, все равно ничего бы у них с Иваном Аркадьевичем не получилось. Все к лучшему, уговаривала себя Елена Петровна и все никак не могла уговорить. Забыть Варламова тоже не получалось. Дело об убийстве Марины Гольц постоянно о нем напоминало. Зотова торопилась его закрыть и передать в суд как можно быстрее.

– Проверьте, пожалуйста, все ли в порядке с вещами. Все ли вещи, которые мы изымали, здесь присутствуют, – Елена Петровна положила перед сестрой Гольц пакет. На Алику страшно было смотреть. Она и раньше была худенькой, а сейчас от нее остались лишь глаза. Да, Шахов оказался прав, они были с сестрой одним целым организмом, сейчас Алика угасала на глазах без своей половинки, и вряд ли кто-нибудь окажется в состоянии ей помочь. Только время способно такое вылечить.

– Зачем, я вам верю, – вяло сказала Алика.

– Так положено, – мягко попросила Зотова.

– Спасибо вам, что нашли эту сволочь, – прошептала Алика, аккуратно выкладывая вещи на стол и нежно их поглаживая.

– Это наша работа.

– За что он Марину убил? – Алика подняла на Елену Петровну больные глаза.

– Все очень сложно. Минасян в данный момент в институте Сербского, где эксперты пытаются понять мотивы его поступков. Дело в том, что, по версии следствия, Минасян не отдавал отчета в своих действиях, когда убивал вашу сестру. Он находился в сомнамбулическом сне. Однако сам обвиняемый это отрицает, уверяет, что совершил преступление, осознавая, что творит. При этом обвиняемый не может объяснить толком, как убивал. Его показания не стыкуются с заключением судмедэксперта.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – спросила Алика.

– Чтобы вы поняли: Минасян намеренно вводит следствие в заблуждение, потому что искренне раскаивается в совершении преступления и хочет понести суровое наказание за убийство вашей сестры, – попыталась хоть как-то утешить женщину Зотова, но Алика, кажется, больше не слушала ее, ушла в себя и отрешенно перебила вещи сестры.

– Это мы вместе с Мариной купили, – достала она джинсы. – Она еще ругалась, что попа у нее в этих штанах большая. Я ее уговорила. Потом Марина эти штаны не снимала почти. А свитерок я привезла ей из Франции. Мы все время собирались с ней вместе поехать, но никак не получалось выбраться. Мечтали побродить по улочкам вдвоем, посидеть в кафешках, поболтать спокойно, полюбоваться на Сену. Косметичку я эту ей тоже из Парижа привезла. В дьюти-фри мне ее в подарок дали. Я там столько косметики для нее накупила! Вагон и маленькую тележку. Маринка косметику обожала, она была в восторге, – Алика вытряхнула на стол тюбики, разложила их аккуратно.

Елена Петровна невзначай посмотрела на часы.

– Все на месте? – спросила она нетерпеливо: сострадание состраданием, но дел у нее сегодня тоже вагон и маленькая тележка.

– Все вроде на месте. Только вот эта не Маринкина помада, – сказала Алика и придвинула к Зотовой пластмассовый белый тюбик с треснутым колпачком.

– Возможно, вы просто не знали, что у вашей сестры такая помада есть, – предположила Елена Петровна и вновь посмотрела на часы.

– Это не Маринкина помада! – раздраженно сказала Алика. – Она не пользовалась дешевкой. Она пользовалась только косметикой класса люкс. – Алика резким движением открыла тюбик. – Видите!

– Что я должна видеть? – спросила Елена Петровна, сестра Гольц начала ее раздражать. Можно подумать, им больше заняться нечем, как совать в косметичку потерпевшей чужие помады.

В кабинет влетел Трофимов. Елена Петровна указала ему на стул, но сидеть Веня был не в состоянии, он шастал по кабинету и тоже нервировал.

– Что? – не выдержала Зотова, Трофимов перегнулся через стол и склонился к ее уху:

– Я только что разговаривал с психиатром Минасяна. Елена Петровна, вы только не падайте со стула, хорошо? Держитесь крепко.