Непокорная - Татьяна Серганова

Мне всё-таки удалось пробиться через его панцирь. Мужчина побелел и потрясенно пробормотал:

— Лиз… я не знал…

— Конечно, не знал, — меня уже было не остановить. — Ты же тёмный. Хотел знать, в чём особенность светлых Ведьм? Вот тебе и ответ. Если мы влюбляемся в инициировавшего нас Колдуна, то сущность признает только его в качестве пищи, отказываясь пользоваться другими средствами для подзарядки, — я сглотнула, пытаясь восстановить дыхание. — Мне понадобилось больше двух недель, чтобы усмирить её. То ли чувства к тебе были не такие сильные, то ли сущность попалась трусливая, но мне удалось выстоять. Погибать она не захотела, поэтому и согласилась пользоваться артефактами, а потом и на Колдунов переключилась.

И вздрогнула, вспомнив, как пыталась выбить клин клином. Пришла и приворожила Димку, считая, что чувства к нему могут перебить страсть к Саиду. Не вышло.

— Ты меня любила? — медленно переспросил Саид.

— Любила, — фыркнув, горько повторила я. — Видел сегодня потоп в туалете? Это сущность отказалась подзаряжаться от Мака. Весело, правда? Я вновь прохожу через этот ад. Одно радует — наши отношения не зашли так далеко, как было раньше, и у меня есть шанс успокоить её… в противном случае, еще раз этот кошмар я просто не переживу. Надеюсь, этого довода будет достаточно, чтобы ты оставил меня в покое? Или тебе плевать на мою жизнь?

Я выпалила это буквально на одном дыхании и в который раз замерла, ожидая ответа. Но Саид вновь не спешил. Смотрел на меня и молчал.

Когда тишина стала сводить с ума, и я уже была готова не выдержать, он, наконец, произнёс:

— Откровенность за откровенность, Лиз?

— Что? — растерялась я на мгновение.

— Раз ты высказалась, то думаю, будет честно, если это сделаю и я.

— То есть мои вопросы ты опять мило проигнорировал, — язвительно прокомментировала я в ответ и демонстративно скрестила руки на груди.

— Сядь, пожалуйста. Ничего я не игнорировал. Я отвечу на все твои вопросы, когда ты выслушаешь меня. Договорились?

— Если я скажу «нет», это что-нибудь изменит? — на всякий случай уточнила я.

Ответ был категоричным и прозрачным, как детская слеза:

— Нет.

— Отлично, — я обошла его по дуге и села в кресло, предпочитая увеличить расстояние между нами для собственного успокоения. — Я тебя слушаю.

— Ты ошибаешься, Лиз, — весьма неоригинально начал мужчина.

— И в чём же состоит моя ошибка?

— В том, что я не знаю, что такое голодная сущность и зверь, который хочет только одно. А точнее одну. Да, я — тёмный и не могу испытывать того, что чувствуешь ты. Но я могу тебя понять, — Саид замолчал на мгновение.

Мужчина глянул на меня и внезапно отвёл взгляд, словно ему было больно смотреть.

— Я — Оборотень. Мой отец был Оборотнем, но я родился сильнее. Может, благодаря крови матери. Говорят, она была сильной Ведьмой. Не знаю точно, у меня никогда не было мысли искать её и делать запрос. Я помню, в какой семье выросла ты — мама, папа, сестра и брат. Но я воспитывался по-другому. Так как положено настоящему Колдуну и мужчине… Первый раз я обернулся в тигра в одиннадцать лет. Это очень ранний возраст. Обычно Оборотни до конца принимают внутреннего зверя только после Консервации. Но у меня всё произошло раньше. С одной стороны, это хорошо, а с другой…

Снова непонятное молчание и пустой взгляд, обращенный внутрь себя. Саид был сейчас не со мной, а в своих воспоминаниях. А я молчала, даже дыхание задержала, боясь спугнуть это мгновение откровения. Ведь, по сути, я ничего о нём не знала кроме того, что было на виду у всех.

— Если обращение наступает раньше Консервации, то Мага отвозят в специализированный парк, там есть закуток для таких несчастных, и отпускают. Ребёнок должен сам выпутаться из этого и обуздать зверя. Если не получится, то он в прямом смысле дичает и спустя месяц становится полноправным хищником, утратив все человеческие качества. Но мне было всего одиннадцать, — мужчина сжал кулаки, вздохнул и снова успокоился. — Никто ничего толком не объяснил. Меня просто как котёнка схватили за шиворот, бросили в клетку, а потом выпустили в диких лесах. Последнее, что я видел, были злые полные разочарования глаза отца.

Теперь мне пришлось сжимать руки в кулаки, чтобы не закричать. Как так можно? Ведь он же был совсем ребёнок!

— Мне сказали, что я гулял неделю. Они уже почти смирились, что у них появился новый тигр, и я не выбрался. Ведь Маги и более старшего возраста дичали. Куда уж мне было справиться… Так что, когда на восьмые сутки из чащи вышел грязный обнаженный мальчишка, это стало большим шоком для всех, — его губы изогнулись в жесткой усмешке. Но на меня он всё еще не смотрел, рассматривая предметы интерьера или стены. — Меня спрашивали, просили рассказать про свои чувства, эмоции, но я сказал, что ничего не помню. Что очнулся голый в лесу и пошёл искать людей… Я солгал, Лиз!

И только сейчас он на меня посмотрел.

Глаза чёрные, как ночь, и полные такой боли, что мне стало трудно дышать.

— Я всё помнил и помню сейчас. Как зверь бился внутри, как он пытался полностью завладеть моим сознанием, вытеснив меня. Что такое быть в плену и не иметь возможности управлять своим телом? Я злился, царапался, кусался и ничего не мог сделать… Мне было всего одиннадцать. Ребёнок, которого бросили на произвол судьбы сражаться с собственным «я»… Знаешь, что мне помогло тогда?

— Нет, — прохрипела в ответ, чувствуя, как слезинка медленно стекает по щеке.

— Спокойствие и холодный расчёт. Я говорил, что моя мать была Сиреной?

— Н-нет, — вот теперь я совсем растерялась, совершенно не ожидая такого поворота событий.

— Видишь, какие совпадения нам иногда преподносит судьба. Холодная Сирена, водная Ведьма… оказалось, что мне очень многое досталось от неё — трезвость принимаемых решений, спокойствие, уравновешенность и характер. Кстати, у тебя с этим небольшие проблемы. Наверное, в роду был кто-то огненный.

— Дед по материнской линии, — автоматом ответила я. — Мама была такой же — взрывной и импульсивной.

— Огонь и лёд, — медленно проговорил Саид, мягко улыбнувшись. — Я же говорил, что у нас очень много общего, Лиз. Но сейчас не об этом. Я усмирил зверя, сделал то, что считалось невозможным и снискал славу самого хладнокровного Оборотня… пока в моей жизни не появилась ты.

— Хочешь свалить вину за случившееся на меня? — невесело усмехнулась я.

— Зачем же? Тот, кто виноват, уже понёс заслуженное наказание, — твёрдо и жёстко заявил Саид, и глаза вспыхнули опасным огнём. Я сразу вспомнила прикованного к постели Максима Леонидовича. — Я не прошу тебя понять, прошу лишь выслушать. Ты же знаешь, что такое «Греховный дьявол» и как он влияет на Оборотней?

— Да, — кивнула я.

За эти годы я столько литературы прочитала об этом афродизиаке, который сводил с ума Оборотней, полностью лишая их рассудка и привязывая к определённому объекту.