Большой босс для крошки Сони - Екатерина Антонова

бросил пару купюр на стол и помог девушке подняться.

– Тогда позволь мне немного вольности, солнышко, – приобнял ее за талию и окинул внимательным взглядом, – эта одежда, конечно, будоражит некоторые… ммм… фантазии, но есть у тебя в гардеробе нечто менее пафосное и более женственное?

Соня опустила взгляд на строгую, но обтягивающую юбку, затем подняла вопросительный взгляд на музыканта.

– Не смотри на меня так, Сонечка. Одежда – это отражение души. И ты все еще в цепях.

С этими словами мужчина сорвал с ее волос заколку, отпуская каштаново-рыжие локоны на свободу.

– Прекрасна, – произнес, вдыхая их аромат, – знала бы ты, как на самом деле восхитительна.

Хитрые и полные похоти глаза Яра оказались напротив девушки. Она подалась вперед, шумно выдыхая и провоцируя его на более решительные действия. Игра, от и до. Сейчас вокруг никого не существовало, лишь Соня и ее искушение. Но музыкант лишь лизнул ее нижнюю губу, затем взял за руку и повел к машине. Девушка была в замешательстве.

– Отличное место, – выдохнул мужчина, осматривая величественные павильоны ВВЦ, – памятник погибшей эпохи.

– Да, к сожалению, остались лишь они. Здесь и правда здорово, но Яр…

Она вцепилась пальцами в его рубашку, обращая на себя внимание.

– Да, солнышко?

– Куда мы идем?

– К машине, – он словно удивился, что девушка не поняла задумку, – тебе нужно переодеться, а потом я исполню твое желание.

– А где… – девушка запнулась и покраснела.

Чем больше проходило времени, тем сильнее одолевало стеснение за столь неприличную просьбу. Ярослав не смущал ее, хотя в его глазах читалось хищное удовлетворение. Словно большой лев уже подбирался своими клыками к артерии напуганной антилопы. Она все еще билась в агонии, тем не менее уже осознавая собственную смерть. Но Соня не чувствовала опасности. Более того, в глубине души прорастало любопытство. Какой он в постели? Рядом с Яром ощущала постоянную истому, каждый взгляд – словно прикосновение к запретному. Но мужчина не ответил на её просьбу, что немного нервировало. Более того, она совершенно не понимала, что должна делать.

– Сейчас поедем к тебе, скинешь эти чудовищные офисные вещи, – сказал Ярослав, – затем ко мне. Трахну тебя, а дальше по ситуации. Но домой не отпущу, останешься пока у меня.

Он не спрашивал, а утверждал. Властность в голосе будоражила девушку, давая возможность расслабиться. Но по пути домой он ни разу ее не коснулся. Соне было даже обидно. Вспоминая голодный взгляд босса, сейчас чувствовала себя ненужной. Этот мужчина словно играл с ней, заряжал похотью, при этом даже не касаясь.

– Я вижу солнышко, – один ее взгляд все-таки был им пойман, – но так же интереснее, да?

Соня заерзала в кресле. Приятный аромат освежителя расслаблял каждый мускул, позволял душе растечься по телу. Гитарист включил тихую музыку и положил руку на бедро девушки, слегка сминая выглаженную ткань юбки. От этого касания по телу прошел мгновенный и мощный электрический разряд. Она не была к этому готова. При этом мужчина продолжал набирать скорость, петляя между машинами.

– Яр, может поедем помедленнее?

Но он не слышал девушку. Глядя на дорогу, одной рукой забрался между ее ног и гладил внутреннюю часть бедра. Скорость вкупе со страхом так взбудоражили Соню, что она сама буквально села на его пальцы, отодвинув тонкую ткань белья и издав громкий стон. Губ мужчины коснулась довольная улыбка. Он был уверен в каждом действии.

– Так сильно хочешь? – вытащив пальцы, коснулся ими горячего клитора, – но пока рано, солнышко.

Легкое движение и девушка была на грани, однако он попытался резко убрать руку. Словно жестокому мужчине только это и было нужно. Сжав его бедрами, Соня некоторое время не отпускала, взглядом умоляя завершить сладкую муку. Яр тем временем сбросил скорость, перестраиваясь для съезда на ее улицу.

– Руку вернешь? – улыбаясь во все тридцать два зуба, поинтересовался гитарист.

– Ой, – девушка покраснела и попыталась отвернуться, но он схватил ее за подбородок и привлек к себе, пока они стояли на светофоре.

Впиваясь в ее губы алчным поцелуем, внимательно смотрел в глаза девушки. На миг Соне показалось, что у него действительно кошачьи зрачки. Но морок быстро рассеялся. Ярослав вел в этой игре, настраивал темп, переходил от верхней губки к нижней, вторгался в ротик языком. Девушка лишь отвечала, словно инструмент в умелых руках. И играла она превосходно. Добравшись до дома, Соня выскочила на воздух, поскольку в машине стало слишком жарко и опасно. Ей до боли в промежности захотелось расстегнуть его ширинку и сесть сверху.

– Ну что солнышко, пошли переодеваться? – Яр шлепнул ее по ягодице, вызывая новую бурю похоти.

* * *

Распахнув шкаф девушки, мужчина разглядывал гардероб. Все офисные юбки, брюки и платья нашли свое пристанище на кровати в одной большой куче.

– Отвратительная одежда, – рыкнул он, с ног до головы оглядывая девушку, – нужно что-то, такое же нежное, как и ты.

У Сони и правда было мало чисто женской одежды. Основная масса вещей покупалась для офиса, а на свидания особо не ходила. Мужчин устраивал такой образ, ей же было даже проще. Лишь несколько воздушных платьев, включая сарафанчик с их первого свидания, который надевала всего раз. Одно из них и приглянулось ее мужчине. Бежевое, на тоненьких лямках, длиной чуть выше колена. Летнее, скромное и нежное.

– Надевай это, я пока покурю, – сказал он.

Снимая свою юбку и блузку, внутри Сони пробудились сомнения. Оставшись в одних трусиках и лифчике, она осмотрела себя в ростовое зеркало. Ей очень шли распущенные волосы, в глазах горел непонятный, невиданный ранее огонек. Девушка быстро забежала в душ и ополоснулась. Яр все еще не вернулся. Открыв ящик с нижним бельем, выбрала самое сексуальное бежевое. Полупрозрачное, состоящее из почти невесомого переплетения кружев, не скрывающее стоячие после их игр соски.

Одевшись и схватив сумочку, вышла из квартиры. Теперь ничего не стояло между Соней и ее желанием. Слишком часто за свою короткую жизнь она мечтала о рок-музыканте, о грубых прикосновениях, сексе на грани и татуированном мужском теле. Нет, возможно, Дима не зря ее выгнал. Девушка ощущала себя похотливой до безумия. Жаждала сорвать все замки