Душа ночи - Светлана Ледовская

— Не смей, — я вновь попятилась.

— Мне нужно было знать…

— Я уже говорила…

— Тебе я верю. Но то, что было в тебе… То есть, живёт. Что это, Лана? Кто в тебе?

— Ты не имеешь права, — качая головой, я продолжала пятиться. — Ты не имеешь никаких прав на меня.

— Ты моя…

— Перестань говорить обо мне как о вещи!

— Мы связаны, ты не можешь этого отрицать.

— Но разве я обязана быть с тобой?

— Конечно! — заявил он со злостью, но мне послышалось отчаяние.

— Разве у тебя нет обязательств перед другой женщиной? Ответь мне. Скажи, что я ошибаюсь. Что ты не принадлежишь другой. Той, которая приедет сюда вскоре. Я поверю тебе без игл.

Кинар запустил пальцы в волосы и взлохматил их. Отчего-то захотелось пригладить их, но я осталась на месте. В воздухе качались ароматы трав, но мне чудилась кровь. Наверно именно так умирает вера. Он собирался мне солгать. Совершенно точно. Гулко сглотнув, на секунду зажмурившись, он посмотрел на меня и набрал в легкие воздух.

— Умоляю, — попросила я одними губами, и он не посмел продолжить.

Развернувшись, я пошла прочь. Каждый шаг отдавался болью в груди. Разве такое возможно? Разве у меня оставалось ещё сердце?

Джинн не пошёл следом, не окликнул и не солгал. Стоило бы быть благодарной ему за это. Так почему я так хотела, чтобы он сделал всё против правил и не отпускал меня из своей жизни?

Вокруг меня вились тени. Все встречные Меняющиеся отскакивали с моего пути и шептали охранные заклинания. Каждое из слов отдавалось во мне далёким эхом. Нет, мне нечего было опасаться. Даже все жители посёлка, соберись они вместе, не смогли бы причинить мне вреда. Хотя бы потому, что я не была опасна для них. Ни для кого, кроме самой себя. Я выдала себя джинну. В его глазах полыхнуло понимание и обещание. Он вырвет Аями из меня. Чего бы ему это не стоило. И один из нас умрёт.

"Он", — кричала вторая половина моей души, давно уже ставшая самостоятельной.

— Я, — сквозь слёзы шептала я.

У порога моего дома стоял Закари. Он не отошёл с дорожки и пришлось обойти огромное тело.

— Я могу объяснить, — негромко предложил он, поднимаясь за мной по ступеням и становясь прямо за моей спиной.

Держась за новую дверную ручку, я раздумывала несколько секунд, и Меняющийся осторожно тронул меня за плечо.

— Тебе ведь не все равно, девочка, — пальцы слегка сдавили кожу и я вывернулась, толкая дверь и заходя в гостиную.

Мой собеседник вошёл следом. В его присутствии было неуютно. Но теперь в моём доме мне не было места. Это стало очевидно, когда я обнаружила двух строителей, хозяйничающих на кухне. Один из них пил кофе из моей кружки. При нашем появлении они слегка напряглись.

— Мы тут решили устроить перекур.

— Спасибо, что разулись, — вяло отозвалась я. — Кофе остался?

— Пошли вон, — коротко приказал Закари и мужчины спешно покинули комнату. — Для тебя это тяжело? Много чужих?

— Новый допрос? — привычным движением сполоснула посуду и поставила турку на плиту. Эту вещицу я заказала у Рато из поездки в столицу. Хотелось настоящую, медную с орнаментом и деревянной ручкой. Он купил большую, на две чашки, пояснив, что однажды мне захочется пить кофе не одной.

— У тебя тяжёлые времена.

— Возомнил, что знаешь что-то о моей жизни?

— Я выяснил о тебе всё, что мог, — он заслужил мой недовольный взгляд через плечо. — Твоё прошлое скрыто. Твой бывший постарался? Он ведь тот самый, умник, который может стереть любую информацию?

— Зачем спрашиваешь, раз знаешь?

— Но у нас есть свои каналы, — мужчина уселся за стол и погладил огромной ладонью деревянную поверхность. — Ты скиталась. Пряталась от любовника, отчего-то не решаясь его убить. Однако, — он подпёр щёку кулаком, — ты убивала других. Это можно доказать.

— Я не убивала без причин.

— Никто тебя не судит. И это не моё дело, — поколебавшись, я всё же засыпала кофе и на его долю. — Важно другое. Ты как-то избавилась от влияния инкуба. Довольно мощного, насколько я могу судить и укрылась в этом городке. Здесь вела скромный образ жизни и копила на жильё.

— Учти, я потребую хорошую компенсацию за этот дом. Мне придется уехать, а здесь, — я обвела пространство руками, — всё, что у меня есть.

— Ты планируешь уехать?

— А ты считаешь, что сможешь меня удержать?

— Не хочу становиться твоим врагом, — он не сказал, что не станет.

— Когда вы найдёте виновных и сможете перебросить сюда свой клан, я уеду. Это мое право.

— Ты веришь в это? В то, что сможешь так просто уйти от него?

Едва не разлив напиток, я поставила перед гостем чашку и села напротив. Надеясь, что он продолжит разговор, я царапала керамику. Закари глотнул кофе и зажмурился от удовольствия.

— Перец? — он довольно оскалился, демонстрируя огромные клыки. — Ты идеальная девушка. Мне жаль, что я не встретил тебя раньше.

— Ты не в моём вкусе, — фыркнула я.

— Я бы утащил тебя в свою берлогу и показал, каким умею быть горячим, — хохотнул громила.

— Хватит с меня огня, — всё веселье сошло на нет.

— В тот момент, когда ты разбудила душу джинна, ты стала его огнём, — я кусала губы, понимая, что то, что он скажет, может изменить мою жизнь. — Без тебя он никогда не сможет полноценно управлять стихией.

— Твою ж… — теперь я стала понимать, как сильно влипла.

— Вся шутка мироздания в том, что те, кто будит душу джиннов, всегда стремятся их покинуть.

— Отчего?

— А кто говорил, что сказка будет доброй? — мужчина опрокинул в себя напиток и вздрогнул. — Я надеялся, что ты окажешься другой. Ты смотрела на него, как на особенного. Касалась его, как будто испытываешь что-то большее, чем просто страсть.

Кинар всегда спрашивал, нравится ли мне. На это я обратила внимания, считая его инкубом. И оказалось, что не зря.

— Избранники джиннов не испытывают к ним привязанности и обретший душу обречён потухнуть или….

— Или?

— Ты слышала о лампах джиннов? — я кивнула. — Красивая легенда. Только в этих лампах убежищах, не прячется джинн. Там он прячет свой огонь.

— Прячет? Или… держит?

— Ты можешь называть это домом. Здесь ты будешь в безопасности. Рядом с тем, кто будет относиться к тебе…

— Как к вещи, — продолжила я бесцветно.

— Как к собственному огню, — поправил он настойчиво. — Конечно, это не любовь, а намного больше.