Попаданец. Чужие игры - Сергей Мельник

— Понимаю. — Он сделал нужную запись, поднимаясь вновь со своего места. — И одобряю.

— Благодарю. — Я тоже поднялся, вежливо отвешивая поклон.

— Добро пожаловать в академию, барон! — Он протянул мне свою изящную кисть для рукопожатия.

* * *

Еще неделю я находился в своем загородном доме, передавая дела и выстраивая цепочку связи с внешним миром. По истечении этого времени с небольшим дорожным мешком за плечами покинул его, чтобы переступить ворота академии.

На что это похоже? На рай. Нет, правда, я был в дворцовой части, так это даже отдаленно нельзя было сравнить по красоте с этим местом. Именно здесь, в стенах этой закрытой территории я по-настоящему понял, что значит магия и на что она способна.

Это был даже не город внутри города, это была другая реальность, это был совершенно другой мир. Мир геометрической точности, кристальной чистоты и высокого прогресса. Я просто с первых шагов, с первых мгновений осознал, что здесь все по-другому, здесь каждый миллиметр камня, каждая травинка, все вокруг было пропитано волшебной основой магически свитых единиц энергии, пульсирующих, словно сердце, наполняя жизнью все вокруг.

Здесь контролировали погоду! Здесь контролировали сам воздух, его движение, это было удивительно, но я с провожатым прошел несколько участков с разным временем! То мы шли по небольшой аллейке, дышащей утренней прохладой, то вывернули на яркую лужайку жаркого полдня, а уже через секунду вошли под звездный купол ночной тишины. О подобном я даже помыслить не мог!

— Сначала в канцелярию, молодой человек, — произнес мой провожатый, высокий светловолосый парень, видимо выпускник последних курсов. — Давай не зевай, успеешь еще насмотреться по сторонам.

А я что? Я ничего, успею, значит, успею. Мы вошли в длинный корпус из красно-коричневого камня, с ажурным фасадом, на котором были многочисленные барельефы и, что пугало, статуи, провожающие прохожих взглядами, а также время от времени меняющие позы. Пройдя ряд залов и приемных, мы подошли к длинной деревянной конторе-стойке, за которой нас принял средних лет мужчина, под роспись выдавший мне целый комплект зеленых мантий и соответствующего белья под них. Надо же, у меня теперь даже сапоги были зеленые, невысокие такие, по виду словно мокасины, легкие, ну да униформа это одно, меня больше порадовали мануалы, а именно три толстые книжки, где в каждой по отдельности приводились устав партии, членские взносы и курс на ближайшую пятилетку. Шутка. В первой книге был свод правил для абитуриентов, этакая табель о рангах, как подойти к преподавателю, чего ожидать, что можно просить, а о чем даже мечтать не приходится. Во второй же были перечислены корпуса, здания, лаборатории с кратким экскурсом в прошлое, краткое описание города в городе, а также распорядок работы, приемные часы. Это чтобы прачечную с химлабораторией не перепутать, ну и последняя книга мне совершенно не понравилась. Просто совсем не понравилась. Кодекс о мерах наказания и урегулирования внутренних конфликтов, именно так называлась последняя третья книга, вызвавшая на моем лице кислую мину. М-да уж, здесь вам не ай-яй-яй и не хухры-мухры, и опять же полный анахронизм в виде параграфа «Дуэли». Ну вот скажите, как при всем этом великолепии можно было сохранить подобное варварство? И после этого еще можно удивляться, что и без того малое число поступающих к выпускным курсам практически сводится к единицам. Ну нельзя было хотя бы в этом храме знаний запретить дуэли?

Одна надежда, что здесь народу голубых кровей поменьше, а следовательно, моя персона не столь знаменита и востребована в плане повышения чувства своей значимости за счет протыкания меня любимого всевозможными колюще-режущими железками.

— Юноша. — Мужчина за конторой постучал пальчиком по дереву столешницы, привлекая мое внимание. — Успеете почитать на досуге, сейчас внимательно слушайте меня. Итак, — начал он. — Я комендант хозяйственной части и общежития, обращаться ко мне сэр Аунтгурт. Но обращаться ко мне следует крайне, подчеркиваю, крайне редко, так как все, что ты сожжешь, сотрешь, измажешь, порвешь и разобьешь, я запишу тебе на счет. Который ты, мой дорогой, будешь вынужден, по окончанию обучения, выплатить из своих кровных, даже если тебе понадобится для этого вся твоя оставшаяся жизнь, и поверь мне, мой мальчик, я помню все, а чего не помню, как правило, успеваю записывать.

В общежитии твоя комната за номером девятнадцать, каждый вторник и пятницу тебя будет посещать служанка, дабы сменить белье, прибраться и забрать вещи в прачечную, если вы, сударь, их услужливо оставите. Здесь хочу сразу предупредить, если вдруг служанку поразит огненный шар, ледяная стрела, каменные тиски, сожрет какая-нибудь тварь, то вы, сударь, до конца своей учебы будете самостоятельно вылизывать полы в комнате и застилать кровать. Потому что свинства я не потерплю и буду самолично приходить, дабы лицезреть ваш зад, выставленный кверху, когда вы с тряпкой вытираете полы.

Теперь же по поводу дисциплины. Она была, есть и будет впредь проедать вам плешь на темечке, так как в десять вечера прекращаются все ходилки-бродилки из комнаты в комнату, все чтения, разговоры, и даже шептать вам не советую. Я человек суровый, но справедливый, ссать из окна в палисадник на гардении не позволю, даже если у вас день рождения, вы сдали сессию и вообще у кого-то из преподавателей на хорошем счету. Мне наплевать на ваше происхождение и ваши капиталы, если они есть у вас за душой, вы должны быть опрятны, культурны и учтивы, даже если до этого родились и выросли в хлеву по пояс в говне.

— Справедливо. — Я кивнул, сдерживая улыбку при его словах про гардении.

— И не надо улыбаться. — Он поджал губы. — Я на своем веку повидал многое, так что, юноша, даже не думайте о милости и снисхождении, а также о том, что я чего-то не увижу или не замечу.

Я вежливо поклонился, отмечая, что провожавший меня старшекурсник с улыбкой воспринимает наш диалог, а значит, господин Аунтгурт не так страшен, как хочет показаться, и даже если я не собирался травмировать служанку, то теперь точно после его слов знаю, как отметить с размахом свой день рождения.

Получив от коменданта все предписанные мне предметы, дополненные рядом учебников и еще парой брошюр-грамот, я вновь в сопровождении старшекурсника был доставлен к мужскому общежитию, трехэтажному зданию из красного кирпича с ажурными коваными решеточками и седым древним дедулькой на вахте, который презрительно цокнул языком, вручая мне ключи от моей кельи.

Негодование вахтера можно было понять, до начала занятий еще целое лето и немного осени впереди, так что он, похоже, рассчитывал провести это время с толком и расстановкой, то есть хорошенько выспаться на рабочем месте. Сами апартаменты за номером девятнадцать располагались на втором этаже и были предпоследними по коридору направо. Честно скажу, был приятно удивлен тем, что за мной теперь будут числиться две малюсенькие комнатушки. Первая была чем-то вроде прихожей с креслом и письменным столиком, а также пока пустыми полками, повсеместно занимающими стены, ну а добрую половину второй занимал односпальный топчан, на котором валялся скатанный матрас, набитый соломой. Конечно, не мои опочивальни в Лисьем или в загородном особняке, но и это уже царский подарок, учитывая, что сама по себе жилплощадь отдельная, нет паразитов и присутствует даже чулан, видимо, должный выполнять здесь функцию шкафа, так как именно там я расположил свои мантии и вещмешок, который пока разгребать было лень.