Новоумие. Пародия - Степфорди Май'O

Ну и затейники эти европейцы! Как мило, когда люди сохраняют верность традициям, даже самым дурацким и нелепым. Я надеялась, что после спасения Тэдди мы сможем задержаться здесь на несколько дней, чтобы посмотреть на оргию. Всегда нужно с уважением относиться к местным обычаям, тем более что из них можно почерпнуть множество полезных идей.

— Ах да, святая Любострастия! Я слышала, что д'Арси д'Акула придумал ее еще в пятидесятых годах прошлого века, ради хохмы, а местные жители решили, что это отличный способ подзаработать на туризме, — хмыкнула Бобби. Посмотрев на мое вытянувшееся лицо, она поспешно добавила: — Эй, ты ведь не думала, что это всерьез? Брось, Бегги, это же самый идиотский праздник в мире, сразу видно, что он выдуман от начала и до конца!

— Разумеется, я все это знала! — высокомерно фыркнула я. Она меня что, за идиотку держит? Просто поразительное совпадение, что мы совершенно случайно прилетели в Взбухарест именно в день этого фальшивого праздника! В этом можно было бы увидеть скрытую иронию, однако повествование, ведущееся от моего лица, автоматически становится зоной, свободной от юмора. Нам с юмором не по пути, на этих страницах нет места для нас обоих!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до Взбухареста, но в конце концов, мы туда все-таки добрались. Потом мы целую вечность искали стоянку, и я чуть с ума не сошла от напряжения, когда мы, наконец, проникли за толстые стены города с зубцами в виде лингамы, и отправились на поиски нашей цели.

Улицы были заполнены местными жителями и туристами. Даже взрослые мужчины носили на груди или на голове накладные перси святой Любострастии, женщины щеголяли по улицам топлес, а маленькие мальчики сражались на мечах в форме лингамы. У меня просто глаза разбегались от этого дикого праздника плодородия.

— Ого, похоже, тут все любят настоящие сиськи, — сказала Бобби, — особенно те, кто носит накладные. Нужно сделать пару кадров. В «Стокере» есть специальный раздел «Обстебай иностранцев», а эти щербатые европейские дикари просто чистое золото!

Как она могла думать о такой ерунде в час смертельной опасности для моей карьеры? Я выхватила у проходившего мимо мальчишки лингаму и стукнула Бобби по голове.

— Сосредоточься, Бобби, мы должны разыскать Тэдди до того, как он совершит то, в чем будет вечно раскаиваться!

— Ох, ну ладно, — согласилась она и бросилась в толпу, с жизнерадостной небрежностью расшвыривая направо и налево вооруженных лингамами гуляющих. Я неслась по расчищенной ею дороге, у меня просто не было времени думать о воплях и стонах, с которыми праздношатающиеся гуляки подбирали с земли свои оторванные конечности. В следующий раз будут знать, как становиться на пути настоящей любви!

— Где студия? — проорала я на бегу.

— Откуда я знаю? Я думала, ты посмотрела в путеводителе!

Боже милосердный, неужели я должна все делать сама? Лихорадочно оглядевшись, я увидела огромный рекламный щит с надписью: «Фильмы д'Акула — мертвого поднимут!»

Какая удача! Я бросилась вперед и вскоре очутилась у ворот студии. Мрачнолицый привратник пытался преградить мне путь, но я врезала ему локтем между ног и помчалась вперед.

«Тэдди, Тэдди — я уже бегу, дождись меня!»

Свернув за угол, я увидела его — о, мой ангел, никогда еще он не был так прекрасен!

Время замедлило свой бег. Я ужасно устала от всей этой беготни, поэтому еле волочила ноги. Умом я понимала, что сейчас совсем не время для замедленной съемки, но была бессильна что-либо изменить. Время эффектными вспышками проносилось мимо, а я плелась…

…звук моего ускоренного дыхания — хлопок нумератора — крик д'Арси д'Акулы: «Мотор! Давай, малыш, сбрасывай их! — рука моего возлюбленного на ширинке брюк — грохот моего сердца, при виде того, как он берется за первую пуговицу…

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! — заорала я. Сейчас было не время для церемоний. Когда дело доходит до курсива, значит, все очень серьезно!

Я бросилась вперед, сбила Тэдди с ног прежде, чем он успел расстегнуть свои джинсы, и придавила его к земле своей тяжестью. Его плоть была тверда и холодна, как всегда. Я накрыла рукой его руку, лежавшую на ширинке, и так крепко сжала, что он подскочил. Ах, Тэдди, Тэдди, как близка я была к тому, чтобы потерять тебя! Ох, Тэдди, Тэдди, как близок был ты к тому, чтобы кончить без меня!

— Бегги? — вытаращил глаза Тэдди. — Это ты? Что, черт возьми, ты тут делаешь? д'Акула запасся коробкой салфеток ради этой трогательной сцены, а теперь ты все испортила! Из-за тебя он ничего не расскажет мне о Перетусовке!

— Неужели ты не понимаешь, что это карьерное самоубийство?

Не отвечая, он бережно поднял меня с земли и осмотрел со всех сторон, чтобы убедиться, что соприкосновение с землей не испачкало моих одежд и волос. Вот теперь я узнала своего Тэдди!

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он. — Это артхаусное кино. В нем снимаются очень уважаемые артисты, даже те, кто все время ходят голыми.

— Ах, любовь моя, какой же ты у меня наивный! Да ты оглянись по сторонам, посмотри на эту дешевую спальню, на полуголых баб, на название фильма, в конце концов! Как ты думаешь, что это все означает?

— „Клыки и перси“»? А разве это должно что-то означать? — Тэдди явно выглядел смущенным. Наверное, ему было стыдно за свою очаровательную невинность, поэтому он поспешил сменить тему. — Ты проделала весь этот путь, чтобы спасти меня? — Он прижал меня к себе, а я накрыла ладонью его небьющееся сердце.

— Конечно, любовь моя. Я прекрасно понимаю, что твои шансы сделать карьеру столь малы, что ими можно пренебречь, однако ты должен был подумать обо мне, прежде чем согласиться сниматься в порно. Страшно подумать, какое влияние это оказало бы на мое будущее!

Он подхватил меня на руки.

— Ах, Бегги! Я прощен?

— Ах, Тэдди — ну конечно!

Он закружил меня по комнате, и мне показалось, будто запели птички, золотые блестки закружились в воздухе, солнце встало у нас над головами…

— Стоп, стоп! — ворвался в нашу идиллию грубый оглушительный голос. — Что это такое? Это же не мелодрама, зачем тут спецэффекты?

Тэдди поставил меня на землю и, повернувшись, мы увидели д'Арси д'Акулу, который орал на незадачливого оператора. Я гневно уставилась на него. Так вот кто заманил моего ангела в пучину порока — увядший любимец публики с сальными волосами и в совершенно неприличном костюме.

— Я страшно разочарован, — провозгласил он, указывая на нас с Тэдди. — Я думал, что нашел настоящего мужчину для своего фильма, но стоило тебе появиться, как он превратился в плаксивого хлюпика, в импотентного кумира девочек-подростков, бескровного, бесполезного — тьфу, пакость какая! — Он швырнул в Тэдди сценарием, но промахнулся, и папка упала к моим ногам. — В этом городе ты больше никогда не будешь работать!