Мой единственный - Джил МакНейл

Пока я его провожаю, он говорит:

— Безусловно, подобные случаи очень сложно определить сразу, и мы сильно рассчитываем на родителей, что они вызовут нас до того, как наступит ухудшение.

Я думаю, это не справедливо, и говорю ему об этом:

— Значит, если бы случилось самое плохое, я сама была бы виновата?

— Нет-нет, я совсем не это хотел сказать.

— Я понимаю, но впечатление складывается именно такое.

— Я не это имел в виду. Я до сих пор чувствую себя ужасно из-за всей этой истории. Мне действительно очень жаль. — Он выглядит абсолютно несчастным.

— Теперь все позади, он выздоравливает.

— По крайней мере, кидаться «Лего» уже может.

— Простите его за это.

— Ну что вы, не стоит, бывали случаи и похуже. Однажды меня очень сильно укусил малыш, а ведь они с мамой пришли лишь выписать повторный рецепт. Я по-настоящему счастлив, что Чарли поправляется.

Он идет к машине, а я возвращаюсь в гостиную и вижу, что Чарли примостился у окна и делает вид, что стреляет доктору в спину.

Первый день в школе оказывается гораздо труднее, чем я ожидала. Множество родителей подходят к нам у ворот, здороваются и поздравляют с возвращением в школу. Появляется мисс Пайк, Чарли чуть не сбивает ее с ног своими объятиями, но она очень рада видеть его. Неожиданно на горизонте появляется миссис Хэррисон-Блэк:

— Ах, вот кто пришел! Ну, ты нас и напугал. Бедного доктора Беннета буквально атаковали обезумевшие родители. Я говорила им не сходить с ума, но ведь знаете, каковы люди. Но вот ты и появился, бодренький, как огурчик.

Чарли прячется за моей спиной и выглядит испуганным, как будто его обвиняют в том, что он специально напугал всю школу. Мне уже хочется попросить ее отвалить, несмотря на все серьезные последствия использования ругательств перед младшими классами, но тут мисс Пайк своим особенным громким голосом произносит:

— Спасибо, Бетти. Как неудачно сказано. Я думаю, что миссис Хэррисон-Блэк хочет сказать, Чарли, что мы все очень рады видеть тебя снова в школе, и мы все очень скучали по твоей милой улыбке. А теперь, дорогой, можешь ли ты дать звонок и вообще быть сегодня моим специальным помощником?

В группе родителей, стоящих поблизости, раздается вздох удивления: миссис Хэррисон-Блэк впервые назвали Бетти. Она всегда подписывала письма от имени родительского комитета как «миссис Роберт Хэррисон-Блэк», и это было так нелепо, что мы все гадали, почему Бетти, по ее мнению, совсем неподходящее для этого имя. Я никогда не сомневалась в том, что мисс Пайк всегда, когда нужно, сумеет поставить в разговоре точку, но это — настоящий триумф. Миссис Хэррисон-Блэк становится красной как рак и бежит к своей машине, а Кейт говорит: «До свидания, Бетти», когда она пробегает мимо. Ну замечательно, просто замечательно!

Чарли гордо отправляется давать звонок, чего еще никогда не делал ни один ученик младших классов. Я не совсем уверена, что мисс Пайк понравилось, как долго и громко он звонил, но она забирает у него звонок спокойно, с улыбкой. Все благосклонно улыбаются, и многие родители лишний раз обнимают детей, прежде чем они уходят. Немного напоминает сцену из фильма «Искренне, безумно, глубоко», когда Алан Рикман рассказывает о девочке, которая умерла. Ее родители поставили скамейку на детской площадке, где она любила играть, и повесили на ней табличку с надписью: «В память о Рози, которая любила играть здесь». И все родители, которые читают это, вздрагивают, подходят к своему ребенку и крепко обнимают его. Мне тоже хочется крепко обнять Чарли, но он уже не сидит на месте, а бегает по кругу. А потом он идет в класс, абсолютно счастливый, держа мисс Пайк за руку и иногда подпрыгивая.

Мы договорились, что я заберу Чарли в обед, потому что мисс Пайк считает, что провести первый день в школе целиком Чарли будет трудно. Я чувствую, что готова разреветься, и Кейт обнимает меня за плечи. Все еще не верится, что я снова предоставлена сама себе, что мой малыш не наблюдает за каждым моим движением. Мы решаем ехать ко мне, а не к Кейт, так что мы выезжаем кортежем, а потом в течение часа или даже больше я рассказываю всю историю. К счастью, вскоре мы устаем от разговоров о том, что могло бы случиться и как мы счастливы сейчас, что все дети здоровы, и переходим к более приятной теме: сплетни и скандалы. Мы решаем, что с этих пор при каждой возможности будем называть миссис Хэррисон-Блэк Бетти, и Кейт рассказывает мне историю о том, что на последнем уроке танцев миссис Бейтс чуть было не устроила драку, когда узнала, что ее дочь Софи не была назначена на главную роль в предстоящем спектакле. Софи танцует, как маленький слон, и ей уж никак не подходит роль Гладиолуса. Фёби должна быть Нарциссом, но отказывается надевать желтое.

Мы ненавидим миссис Бейтс, потому что она командирша, ужасный сноб и иногда, заезжая за Софи, надевает трико и совсем не выглядит в нем толстой. Но самое важное — это то, что однажды она слишком пренебрежительно отозвалась о салате, который Сэлли приготовила для школьного пикника. А на последнем родительском собрании, посвященном вопросам грамотности, разгорелся скандал, когда кто-то сказал, что в информационном письме были две орфографические ошибки. И занятие по противопожарной безопасности было сорвано, потому что мисс Пайк забыла, что это было учебным мероприятием, и так близко приняла все к сердцу, что была вынуждена отлеживаться на диване в учительской. А потом пропали трое мальчиков из шестого класса, и их нашли в кабинете администрации школы, где они пытались соединиться с чатом «Только для взрослых». Вдруг я понимаю, что пора ехать за Чарли, и отправляюсь за ним уже гораздо более счастливая.

Чарли очень рассержен.

— Мама, мисс Пайк сказала, что мне нужно было читать даже во время болезни, потому что ей так нравится, как я читаю, что она хотела бы еще послушать.

— Очень хорошо, Чарли, дорогой, ты же любишь читать.

— Да, но я играл и был занят.

— Ну, не расстраивайся, ты скоро привыкнешь к школе, и я уверена, мисс Пайк тебе поможет.

— Мисс Пайк — зануда.

— Чарли, она же тебе нравится.

— Раньше она мне нравилась, а теперь я думаю, что она зануда.

— Ну все, перестань глупить. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Что ты хочешь на обед? Выбирай.

— Омара.

— Чарли, перестань глупить.

— Я перестал глупить. Это очень вкусно и как раз то, что мне нужно, чтобы восстановить силы. Я слаб, как котенок.

Ума не приложу, где он берет эти фразы. Постепенно он соглашается на сыр с крекерами, намазанными маслом, но не очень толсто, и персиками на десерт, и остаток дня мы проводим в рассеянном собирании паззлов и «Лего». Я предлагаю ранний ужин и ванну. Паста, оказывается, омерзительная гадость, но вполне съедобна, если потом будет шоколадный кекс на сладкое. Я испекла кекс еще днем, чтобы хоть ненадолго сбежать от «Лего». Я уверена, что у меня начинает развиваться на него аллергия: всякий раз, когда я вижу эти детали, разбросанные по всему полу, я испытываю непреодолимое желание собрать все и отправить в мусорное ведро. Кекс, как обычно, получился довольно плоским и совершенно не таким, как на картинке в книжке. Должно быть, автор рецепта не такая уставшая, как я, или ей не приходится так часто увиливать от «Лего». Чарли его ест, но спрашивает, не сможем ли мы в следующий раз купить нормальный кекс в магазине.