Мне и так хорошо - Яна Сибирь

– Нужна твоя помощь.

– Я готов, – коротко ответил Павел Алексеевич.

Такая мгновенная готовность меня порадовала. Я быстро истолковала ему свой план. Получилось довольно сжато и, закончив разговор, я не была до конца уверена, что Павел Алексеевич все понял, но он понял и даже больше. Идя на встречу к моим соседям у него в голове уже был свой собственный план.

Перехватив Фриду, Германа и маленькую Марусю возле дома, Пашка придумал самую простую и в тоже время оригинальную схему. Он взял с собой обычный мяч и, увидев, как мои соседи плавно приближаются к своему подъезду, он бросил мячик прямо в Марусю.

Девочка отреагировала вяло – слишком вяло и Павел Алексеевич это заметил. Он вообще много чего замечал, потому что львиную долю своего времени этот добрый, застенчивый парень проводил на улице где полным-полно всяких персонажей. Чтобы всегда быть начеку и не попадать в различные неприятности, Павел Алексеевич избрал собственную (как ему тогда казалось) стратегию – он старался меньше говорить и больше слушать и во время убегать, если других вариантов нет. Пока ему это помогало, и он был этому несказанно рад.

Разумеется, что он был бы больше рад уютному дому и заботливым родителям, но… Не у всех, получается, родиться среди нормальных людей и это не вина детей. Дети тут абсолютно не причем, но виноватые всегда есть – это правда. Кто-то всегда виноват, но об этом Пашка пока не знал. Он еще не дорос до таких глубоких размышлений о жизни и о людях в целом, но был уже очень к ним близок.

Когда Фрида бросила на Пашку свой ледяной взгляд, он ни сколько не смутился (у него бывали ситуации и похуже).

– Тебя что не учили вести себя прилично? – возмутилась Фрида.

– Я просто играл! Чего вы?

– Проваливай отсюда, – наклонившись к мальчику, сказал Герман. – Ты нам мешаешь.

Павел Алексеевич хитро прищурился, глядя на старика, а потом перевел взгляд на девочку.

– А можно мы с вашей внучкой поиграем в мяч? – спросил Пашка, сделав вид, что не замечает враждебного отношения к нему со стороны этих людей. – Можно?

– Нет, – сухо ответил Герман. – Иди куда шел.

– Так я сюда и шел, – сказал Пашка. – Эй, девочка, тебя как зовут? Пошли, поиграем!

Пашка взял девчонку за руку и слегка потянул на себя. Это очень не понравилось старикам, и Фрида быстро одернув его руку, встала между ним и внучкой так, чтобы тот не смог больше до нее дотронуться.

– Тебе же сказали – уходи! – взорвалась Фрида. – Уходи! И не смей здесь больше шататься, а то я тебя мигом в полицию сдам!

Только сейчас Павел Алексеевич понял, что мои соседи его не узнали. Не воспользоваться этим было бы глупо.

– А почему вы на меня кричите? – возмутился Пашка. Он выбрал самый верный путь, один из любимых путей, которые выбирают дети – громко вопить, чтобы привлечь к себе как можно больше внимания. – Я ведь просто хотел поиграть с вашей внучкой! Это что – запрещено?

Старики растерялись. Не зная как лучше поступить и какой избрать метод общения с этим навязчивым мальчишкой, чтобы он, наконец, от них отвязался, Герман быстро подскочил к жене и внучке и, схватив девочку на руки, зашагал к подъезду, предоставив Фриде разрешить этот конфликт.

Фрида не одобрила поступок мужа, но говорить ему об этом в сложившейся ситуации было бы неразумно. Вместо этого она чуть склонилась к Пашкиному лицу и, выдавив из себя улыбку, сказала:

– Ей вовсе не запрещено играть, просто она больна и такие игры как беготня с мячом нашей Маруси не подходят. Прости, если мы тебя обидели, но такие дети как ты, полные здоровья не смогут понять, как тяжело приходиться нашей внучке.

Фрида повернулась и тяжелой походкой направилась к дому. Пашка проводил ее взглядом, а когда она скрылась в подъезде, он сразу направился ко мне, потому что давно заметил меня прячущуюся в кустах.

– Ну, как тебе они? – спросила я. – Что скажешь?

– На вид вполне нормальные люди, – ответил Пашка. – За остальное ручаться не берусь. К девчонке они относятся с трепетом. Не дают ей шагу от них ступить. Старуха сказала, что их внучка больна, и ей нельзя ни бегать, ни прыгать. Это вполне может быть правдой. Девочка на самом деле выглядит не очень здоровой.

– Знаю, – подтвердила я. – Больше тебе ничего не бросилось в глаза?

– Вроде нет, но в следующий раз я попробую разговорить их внучку, – сказал Пашка. – В следующий раз…

– Не будет следующего раза, – сказала я. – Если они те, кем я их считаю, то тебе больше не стоит им надоедать. Ладно, Павел Алексеевич, спасибо тебе за все. Можно мне пригласить тебя в кафе?

– Не надо, – ответил Пашка. – Если я тебе больше не нужен, то я вернусь к друзьям. У нас там кое-что намечается.

Мне так хотелось спросить, что же там у них намечается, но Павел Алексеевич принял такой важный и взрослый вид, что мне почему-то показалось, что я могу оскорбить его своим вопросом.

– Понятно, – ответила я. – Если что, приходи.

Мы простились в кустах возле моего дома. На душе было как-то не спокойно, и я топталась на месте, не понимая, что мне следует делать дальше. Уже через несколько секунд я пожалела о том, что втравила Пашку в эту историю. Не надо было этого делать. Мне надлежало бы самой во всем разобраться и не подставлять под удар малолетнего ребенка. Вот дура! Какая же я дура!

Терзания переросли в панику и я, продолжая стоять все в тех же кустах, не знала, что делать и куда податься, чтобы хоть как-то разгрузить голову. Мне не хотелось снова бродить по улицам, но и домой идти не хотелось. Куда же мне деться?

– Иди домой, – прозвучало в моей голове.

Я узнала голос Дакоты.

– Лучше в клуб, – вмешалась Аза. – Очень уж хочется поплясать.

– Нам сейчас не до танцев, – устало сказала Бриллиант. – У нас полно неотложных дел. Иди домой.

И я пошла домой. Уставшая, злая и совершенно потерянная, я поднялась на свой этаж и первым делом осторожно, на цыпочках подкралась к соседской двери. Прислушавшись и не услышав ничего особенного, я пошла к себе. Не было смысла стоять возле чужой двери и чего-то ждать. Я уже поняла, что за этой самой дверью всегда будет тихо, сколько не прислушивайся.

Мне не пришлось долго пробыть наедине с собой, так как где-то, через двадцать минут ко