Записки Черного Властелина - Александр Дихнов

Однако сугубое сочувствие и понимание у волшебника вызвало, конечно, последнее выступление Джерри. Вот уж, правильно сказал. И с семью пядями во лбу, и безостановочно наводя чары, Бьорн вправду не мог вывести свой отряд из лесов ни пешком, ни по воде, ни под землей. А раз так, то следовало сконцентрироваться на воздухе, ибо это была единственная стихия, где все обстояло не столь тривиально, как представлялось трактирщику. Нет, на птичьи полеты Бьорн не тянул; подняться и повисеть на одном месте – таков был предел его возможностей. Но ведь по небу не только птицы летают...

Под воздействием этого соображения волшебник без всякой задней мысли возвел очи горе. Так просто, чтобы посмотреть, как себя чувствует воздушный океан, относительно которого зарождались определенные... И тут Бьорн краем глаза заметил такое, отчего вскочил на ноги с непривычной для себя резвостью.

– Прячьтесь под деревья! Быстро! – рявкнул он, покрепче сжимая посох и машинально отмечая целый рой новых промахов. Шутит, мол, Черный? В бирюльки с ними играет? Обидно за такое неуважение? Ну вот, можно больше не расстраиваться... А пожелание небольшого проверочного приключения? Пожалуйста, все для старины Бьорна. Только выходило, что вместо исследования анализов придется их сдавать.

Пока волшебник взбадривал себя подобным образом перед нешуточным сражением, справедливости ради заметим, что в одном-то вопросе он был прав на все сто: не только птицы по небу летают. Однозначно не только. В основном – да, птицы, но бывает, к примеру, еще и мантикоры. Редко, редко в наше время, но пробороздят они просторы так называемого поднебесья...

Для тех, кто не знает, мантикора – это порожденное магией чудо-юдо, в создании которого используются отдельные компоненты всяких неприятных тварей. При этом в выборе составляющих присутствует известная вариативность, а на выходе всегда получается нечто, более всего подходящее под определение: летающий, клыкастый и ядовитый монстр.

Конкретный экземпляр мантикоры, замеченный Бьорном Скитальцем в момент пикирования с большой высоты на облюбованную ими полянку, приведенному определению вполне соответствовал, хотя неожиданными генетическими изысками и не блистал. Фактически, это был слегка усовершенствованный грифон, едва ли не самая примитивная разновидность. Зато среди знатоков такая мантикора справедливо считалась наиболее неприятным вариантом для противников. Если все-таки привести традиционное описание, то в комплект атакующей мантикоры входили: туловище льва, голова и лапы от оного же, значительно увеличенные крылья грифа и подогнанный по размеру загнутый вверх хвост скорпиона (также, добавлю от себя, имели место мозги клопа, что единственное и давало возможность как-то с этой гадиной управляться).

В качестве превентивной меры Бьорн попытался применить грубую силу: он спокойно подождал, пока камнем падающая мантикора распахнет крылья перед посадкой, а затем влепил в нее самую мощную молнию, какую только мог выжать из своей волшебной палки. Но без всякого успеха. Нет, сама по себе мантикора по части магии не может ничего, но поскольку товар это штучный, то перед отправкой на битву с конкретным врагом хозяева твари обычно принимают элементарные меры предосторожности. Вот и здесь Бьорн сразу узнал простое, но эффективное заклятие, абсорбирующее электрический разряд. Всем ведь известно, что это его излюбленное оружие...

Несмотря на не самое изящное приземление (попав в кольцо разноцветных сполохов, мантикора немного утратила ориентацию и шлепнулась практически на бок), монстр быстро и уверенно принялся за работу: встал на четыре лапы, коротко рыкнул и, полураскрыв крылья, прыгнул на волшебника. Бьорн был к этому готов и поставил блок, попросту уплотнив воздух посредине между собой и противником. С размаху наткнувшись на невидимое препятствие, мантикора вновь грохнулась оземь, тряхнула гривой и двинулась к цели по твердой поверхности. Медленно, с огромным трудом преодолевая сопротивление вязкой субстанции, но все-таки двинулась. Бьорн ничего другого и не ожидал, потому как даже после столетий тренировок ему не удавалось сделать воздушную стену абсолютно непроницаемой. Волколака или даже медведя она могла остановить, но не мантикору с ее сверхъестественной мощью... Очень кстати волшебнику вспомнились предания о великих чародеях древности, будто бы умевших создавать в воздухе непреодолимую преграду под названием «силовой барьер», сам же Скиталец эту премудрость не освоил.

Впрочем, были и другие апробированные методы борьбы с мантикорой, один из которых казался вполне осуществимым в сложившихся обстоятельствах. Бьорн глянул назад, подыскал на опушке леса подходящее место и направился туда, преспокойно повернувшись к мантикоре спиной. Ей бы тут предпринять маленький обходной маневр, перемахнуть воздушную стену сверху (та отнюдь не до неба простиралась) и... Однако вследствие указанной особенности строения мозга мантикоры признавали единственный способ преследования цели – по прямой, и наша исключением не являлась.

Таким образом, ничто не помешало Бьорну занять позицию, все подготовить и подождать, пока противник прорвется сквозь барьер. Этим, на первый взгляд, можно было не заниматься, но волшебник справедливо считал подобные действия хорошей психологической уловкой: вырвавшись на волю, обозленная мантикора помчалась к нему, не разбирая дороги. И в точно выверенный момент Бьорн нехилым усилием мысли повалил сосну, по замыслу способную упасть на мантикору и перешибить оной хребет.

Расчет был верен, сосна упала куда надо, только мантикоры под ней не оказалось. Она довольно поздно заметила опасность, но все же успела затормозить, во всю длину распластав крылья и вспахав землю всеми четырьмя лапами. Получив неудовлетворительный результат, Бьорн немедленно выставил еще один воздушный щит сразу за поваленным деревом и начал про себя ругаться. Слишком хорошее сцепление с дорогой у сволочи! Против дуры с птичьими лапами такой номер всегда проходил, а тут хренушки.

Ругался Бьорн недолго, поскольку случилось нечто такое, отчего самообладание ему изменило. Нет-нет, мантикора пока покорно вошкалась в очередном воздушном киселе. Зато появилась вторая. Почти неотличимая копия первой, она спокойно осуществляла посадку в центр полянки. С неприятным чувством, похожим на панику, старый маг признался себе, что если у двух мантикор хватит ума напасть на него с разных сторон, то можно ведь и не отбиться.

Как вскоре выяснилось, у вновь прибывшей были другие планы, и они понравились Бьорну еще меньше. Осмотревшись на местности, мантикора нисколько не заинтересовалась волшебником, а, напротив, бодро затрусила в дальний от ручья конец полянки, то есть туда, где скрывалась молодежь. По мнению Бьорна, это означало в недалеком будущем поиск новых героев, да и то при условии, что будет кому искать. Помочь же нынешним он не мог ничем, даже советом. Прятаться или спасаться бегством от мантикоры бессмысленно, а драться... В другой ситуации Скиталец от души бы посмеялся, вообразив себе такую сцену, но сейчас он испытывал лишь грусть и растерянность, и в этом состоянии мы его ненадолго оставим...

Для наших молодых друзей действительно наступили не лучшие времена. Пока только в моральном плане, но это не грозило затянуться. А сперва всю заваруху они восприняли как специально подготовленную развлекательную программу – вон с каким чудищем волшебнику выпало сражаться, пока зрители под сенью древ прохлаждаются. Общее настроение не разделяла лишь Фин, как-то сразу подумавшая, что вот и подоспел полновесный подвиг, но потом и она увлеклась разглядыванием невиданного монстра. Появление на поляне второй мантикоры тоже вызвало в массах скорее сочувствие, нежели испуг – дескать, тяжело придется Бьорну, как же он извернется-то? Но когда мантикора двинулась в их сторону (а стояли они компактной группой в паре деревьев от открытого участка), концепция поменялась молниеносно.