Впусти меня в сердце - Аля Морейно

геля и начинает меня мылить. – Я тоже хочу тебя помыть.

Игра начинается.

Руки скользят по коже, разгоняя кровь и ускоряя сердцебиение. Стоны тонут в шуме льющейся воды. Взлетаем одновременно и парим, парим…

Сергей кутает меня в махровый халат и сажает на стиральную машину.

- Помнишь наш первый раз? – хрипло шепчет, завязывая пояс.

- Конечно…

Разве можно забыть то безумие? Его взгляд, огонь в его глазах…

- Я тогда думал, что сдохну, если ты откажешь. Я столько держался, злился на себя, на тебя за то, что ты такая притягательная… Обижал тебя, но ничего не помогало. Ты стала моим наваждением. И становилось всё невозможнее себя сдерживать, невозможно сопротивляться… Я с первого раза, как увидел тебя, потерял покой. Поначалу думал, что крыша едет из-за того, что у меня долго не было женщин. Но я не хотел никого, кроме тебя! Мене нужна была именно ты!

- Я думала, ты из-за Надюши… – делюсь своей уверенностью.

- Это отдельная история, настоящая мистика. Кто-то наверху нас намеренно свёл…

* * *

- Серёжа, я в порядке. Врач сказала, что угрозы нет, что у меня – минимум две недели спокойной жизни. Сказала, что я даже бегать могу! И только потом они соберут консилиум, на котором будут решать, пускать ли меня в естественные роды, – отчаянно уговариваю мужа взять меня с собой.

Он едет на свадьбу Доценко. Пока я ношусь с царственным животом, у Павла в жизни происходит настоящая революция.

Он сошёлся со своей бывшей женой. Это – как гром среди ясного неба! Он всегда как-то вскользь говорил о своём браке, и я думала, что он считает его незначительной ошибкой молодости. Мало ли, у кого как бывает…

А он ожил… Одни глаза чего стоят… Это рядом с Верой он был бесчувственным и каким-то безжизненным. А теперь Павел – самый настоящий огонь!

И что-то мне подсказывает, что дело не только в ребёнке. Но и ребёнок его встряхнул ого-го!

Павел возил семью отдыхать, и из отпуска они вернулись по-настоящему вместе. Он переехал к ним в Европу и даже с женитьбой решил не тянуть. Вот, что значит любовь! Думаю, отец им теперь доволен.

Одна проблема – свадьба будет там же, за границей. Муж сказал, что мне туда ехать рискованно, и наотрез отказывается брать меня с собой. Он летит на самолёте, а это очень опасно на моём сроке. Но можно ведь поехать машиной? Не так уж и далеко, с остановкой – всего два дня пути…

- Малыш, тебя только выписали после сохранения. А вдруг опять тонус или ещё что-то случится? С Шуриком у тебя был такой же срок… Я не хочу рисковать, – говорит ласково, но настойчиво.

- Ну, Серёжа, пожалуйста… – канючу. – Мне так хочется праздника…

- Поля, обещаю устроить тебе праздник, когда вернусь, – обнимает и привычным движением поглаживает живот. – Меня не будет всего три дня. А ты пока подумай, чего бы тебе хотелось.

- Я хочу посмотреть на Пашиных жену и сына! Я сто лет не была на свадьбе, – чуть не плачу.

- Хорошо, я договорюсь о трансляции с церемонии.

Я только тяжело вздыхаю. Знаю, что если Сергей сказал аргументированно “нет”, то на “да” оно никогда не поменяется. Тем более что он прав – срок уже приличный. С моими прошлыми приключениями в анамнезе лучше сидеть дома и гулять во дворе под присмотром ответственных взрослых.

Ною для проформы – чтобы муж прочувствовал всю глубину несправедливости судьбы…

Сергей уезжает, а я отправляюсь хандрить под детские мультфильмы.

Спустя два часа курьер доставляет букет цветов и мои любимые пирожные. Губы сами по себе растягиваются в улыбке, жизнь налаживается. Плохое настроение мигом испаряется.

Я соскучилась по сладостям. Врач держит меня на диете, поскольку от количества набранных килограммов будет зависеть, позволят ли мне рожать самостоятельно. Не хочу кесарево…

Сергей держит слово и организует трансляцию со свадебной церемонии. Надюшка тоже смотрит с удовольствием. Невесты кажутся ей принцессами, она очень любит наблюдать за свадьбами.

Лиза – красавица! А мальчик у них и вправду очень похож на Павла и на его племянника Андрюшу. Не верится, что Доценко был настолько слеп или душевно туп, что не разглядел в малыше своего сына.

- Мама, смотри, что Шурик натворил, – зовёт меня в гостиную Надюша.

Оставила их одних буквально на минутку – выбежала на кухню убавить огонь и помешать рагу.

На светлой занавеси красуется большое коричневое пятно.

- Он кусок шоколадки у меня стащил и не захотел отдавать. Она у него в руках растаяла – и вот, – дочь расстроенно тычет на уродливое пятно. – А скоро приедет папа.

Смотрю на часы – Сергей только прошёл регистрацию в аэропорту, я успею постирать в машинке на быстрой программе и повесить до его возвращения.

Приношу из кухни табуретку и лезу, чтобы снять заглушку. Занавесь движется по рельсу и легко оказывается у меня в руках. Но когда начинаю снимать пластиковые крючки, путаюсь, спотыкаюсь и неловко плюхаюсь на пятую точку.

Мгновение прислушиваюсь к ощущениям. Вроде бы всё в порядке. Поднимаюсь и как ни в чём не бывало продолжаю операцию по спасению занавеси от шоколада. Кормлю детей обедом, укладываю Шурика спать.

Начинает тянуть поясницу, но поначалу думаю, что ушиблась при падении. Однако боль усиливается, отдаваясь в живот.

До последнего не хочу верить, что это происходит. Более неудачный момент трудно себе представить. Гипнотизирую часы, надеюсь, что Сергей успеет вернуться и отвезёт меня к врачу.

Для родов слишком рано…

Когда отходят воды, я никак не могу собраться и понять, что делать. Свекор вызывает Богдана и велит везти меня в роддом. Он ругается, что я не сообщила ему сразу, как появились боли. И это он ещё не знает о неудачном падении на копчик.

Из машины звоню Сергею, но он не отвечает, его самолёт в воздухе. Паника закручивает всё сильнее. Я боюсь без него куда-то ехать!

Пока добираемся в роддом, строчу мужу сообщения. Отправляю не меньше десятка. Виноватых, жалостливых, плачущих… Как будто от этого самолёт сможет прилететь быстрее.

Я всё ещё надеюсь, что мне поставят капельницу – и всё пройдёт. Но нет. После осмотра врач говорит коротко:

- Рожаем.

Сергей меня убьёт… Я ему обещала, что буду осторожной!

Реву в три ручья. Сижу, не могу сдвинуться с места и только нос вытирать успеваю.

Врач ворчит,