Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2] - Михаил Гуськов

Как только огоньки вертолета, унесшего Завидчую, скрылись над Индийским океаном, последние признаки бури исчезли и снова над благодатным островом установилась безмятежная курортная ночь. Но не было больше покоя у обладателя хрисогоновского кольца. Любовь его пошла прахом, все надежды на счастье рухнули в одно мгновение. Аркадий чувствовал себя режиссером, от которого сбежала главная героиня пьесы, и все шикарные декорации, и сам театр потеряли для него всякий интерес. Дальше оставаться на Шри-Ланке не было никакого смысла. Он сейчас же захотел броситься в погоню за Завидчей и сунул руку в нагрудный карман, куда, переодеваясь, спрятал чековую книжку, кредитную карточку и бумажник. Ни того, ни другого, ни третьего не было на месте, он обшарил все карманы, ко они были пусты. Кумир преступного мира хотел взглянуть на золотые часы, чтобы узнать время, но и они куда-то исчезли с руки. Решив, что он все оставил в номере, Аркадий бегом влетел в сбои апартаменты и обнаружил, что все его вещи куда-то подевались.

— Куда же все исчезло? — вопросительно уставился он в раскрытый платяной шкаф, где еще каких-нибудь полтора часа назад висели костюмы от Диора и Пако Раббана. — Нет, этого не может быть! — гневно отмел он от себя догадку, что это могла сделать Элеонора. — А мой паспорт свободного гражданина и свидетельство Олимпийского комитета? А мой дубликат золотой олимпийской медали? — подбежал он к сейфу, вмурованному в стену гостиничного номера, и, набрав цифровой код, рванул дверцу — пусто!

— Проклятие! — коварно обманутый аспирант обескураженно свалился в кресло, оказавшись за шесть тысяч километров от родного дома, без единого доллара в кармане и даже без паспорта. Он понял, что Элеонора вытащила у него в момент прощальных объятий чековую книжку и кредитную карточку и даже умудрилась снять часы.

— Хоть бы я запомнил название банка, в котором хранятся мои миллионы! — судорожно начал припоминать облапошенный миллионер название известных ему американских банков, но кроме «Банк оф Америка» так ничего и не вспомнил.

— Как же я так опрометчиво поступил? Даже не заехал в офис банка, просто подмахнул какие-то бумажки клеркам и так распалился, что очертя голову бросился за своей жар-птицей в омут. А теперь хоть лопни с досады, а из этого омута не вынырнешь. И кошелек хрисогоновский Вите подарил. Как бы он мне сейчас пригодился, напечатал бы долларов и фють в Москву. Надо мне что-то с собой делать. Нет, такому дураку и простофиле жить на земле нельзя.

Великий счастливец, только что упивавшийся своим фантастическим везением, сорвался с кресла и решительным шагом побежал к берегу Индийского океана топиться. Он снял пиджак и ботинки, чтобы сподручнее было пырнуть в ту ласковую стихию, в которой еще вчера они в обнимку с его коварной лгуньей купались и провожали закат.

На этом месте в нашем повествовании пришлось бы поставить точку, прощайте тысячи приключений и событий, которые ждут впереди каждого гибнущего человека, стоит только побороть ему собственное малодушие и в самой безысходной ситуации продолжить борьбу. Ибо человек гибнет не потому, что наступает смерть, а потому, что гаснет его вера в спасение, которое обязательно придет в самый последний момент, стоит только человеку твердо сказать себе: «Нет, я не сдамся!».

Может быть, Аркадий и не собирался топиться, а только вплавь хотел пересечь Лаккадивское море, а потом пешком, как Афанасий Никитин, пройти Индию и воюющий Афганистан. чтобы добраться до дому и поквитаться со своей золотоволосой лгуньей. Может быть, именно поэтому, когда он уже вошел по пояс в океан, в небе затарахтел вертолет, и молодому человеку почудилось, что, возможно, это Завидчая, устыдившись своего поступка, вернулась, чтобы забрать его с собой. Он выскочил из воды и побежал к белой стрекозе, приземлившейся рядом с ним на берегу, освещенном лунным сиянием. Дверца миниатюрного вертолета распахнулась, и на песок выпрыгнула грациозная девушка. Она сняла шлем, и Аркадий воскликнул;

— Варя, как ты здесь очутилась?

Юная людоедка, уже настолько освоившая профессию бабы-яги, что, как и Агафья, легко превращала ступу то в автомобиль, то а реактивный истребитель или, как сейчас, в небольшой двухместный вертолет, отозвалась;

— Сердце подсказало мне, что ты в опасности. Мне кажется, что я немного опоздала?

— Нет, в самый раз! — радостно отозвался чемпион Тюремных Олимпийских игр, к которому стала возвращаться надежда.

— Я была ка чемпионате и все видела собственными глазами. Какой был бой, ты дрался, как настоящий герой. Ну что, летим домой? — успокаивая аспиранта, произнесла девушка.

— Летим! — вдруг совсем облегченно отозвался Аркадий.

К нему скова вернулась жажда жизни. Он с благодарностью поцеловал прекрасную людоедку в комбинезоне и, подобрав свои ботинки, швырнул их в кабину вертолета Варя включила двигатель.

Однако надолго продолжался их безмятежный полег над океаном. Как только они поднялись в воздух, в стекло забарабанили капли дождя и вертолет начало бросать из стороны в сторону — поднялась буря. Варя с трудом удерживала машину в горизонтальном положении, наконец, она поняла, что надо идти на крайнее средство.

— Не пугайся, Аркадий! Сейчас мы катапультируемся и полетим в специальной капсуле!

Обшивка вертолета треснула, как раздавленная яичная скорлупа, и молодые люди оказались над бушующей стихией в ступе. Проливной дождь и ураганный ветер обрушился на них.

— Не понимаю, в чем дело? — отчаянно крикнула девушка. — Океан требует выкупа, мне говорила об этом Агафья. Может быть, это его успокоит.

Она вытащила из ушей серьги, подаренные Аркадием, сняла с шеи драгоценный аграф и золотое кольцо с пальца и бросила их в разбушевавшуюся стихию, но вместо того, чтобы успокоиться, океан озверел еще больше. Теперь ступу почти захлестывали волны, порывы ветра хватали ее и швыряли вниз. В бледных предрассветных сумерках океан походил на чудовищного осьминога, пытающегося мощными щупальцами своих гигантских волн поймать двух беглецов.

— Брось меня ему! — взмолилась Варя Повалихина, сквозь грохот бури Аркадий едва расслышал голос своей подруги. — Вдвоем нам все равно не спастись.

— Нет, Варя, я знаю, что ему надо!

Аркадий снял с пальца кольцо Ангия Елпидифоровича Хрисогонова и кинул его в раскрытую пасть океана, и почти тотчас же волны обмякли, ветер стал слабеть, черные тучи разлетелись, и ступа легко взмыла в поднебесье навстречу восходящему солнцу.

Самую малость дрогнула душа отважного громовца, когда ударив кнутом, замуровал он себя в подземном царстве. Почувствовав слабину, его пленники сразу же ощетинились и оскалились, готовые наброситься на своего пастуха, но тот, уже справившись с минутным малодушием, заорал на них, потчуя ударами Зевесова бича:

— Геть! Нечистая сила! А ну, пошла дальше! — и, пришпорив пятками союзного депутата, помчался по тоннелю вниз, обрушивая за собою стены дьявольской шахты, через которую бесы просачивались на свет Божий.