Вторжение драконов. Последняя битва - Бернхард Хеннен

Человек-вепрь обернулся, бросил на нее насмешливый взгляд. В шерсти на его ногах запутались репья. Внезапно глаза его сузились. Подняв правую руку, он наклонился. Когтистая лапа метнулась вперед. Ливианна перекатилась на бок, обнажила меч. Несмотря на то, что это умеющее читать мысли чудовище не удивить, она не станет сдаваться без боя.

— Спокойно! — Его низкий голос пронизывал до костей. Он поднял что-то, лежавшее прямо у нее под ногами, меж камней и пожухлой травы. Череп!

— Жрец в Священной роще смог рассказать мне немного о том камне, что стоял в святилище. Только о том, что много сотен лет назад из звезды альвов вышел серебряный лев и потребовал, чтобы гетман Трех Дубов собрал войско. Пообещал им богатую добычу, если они придут сюда, чтобы убить святотатцев, по-прежнему почитавших предательницу Анату.

Ливианна представила себе серебристого льва, атаковавшего Бидайн, когда они обе пытались бежать с Нангога. Эти существа из живого металла были очень могущественны.

— А в чем заключается задача львов?

— Они посланцы богов, — пояснил Человек-вепрь и положил череп на обломок одной из колонн. — Мы посылаем их, чтобы передать известия или чтобы открыть врата в Золотую сеть. Дети человеческие боятся и почитают их. Они никогда не осмелились бы противиться желанию серебряного льва. Мне вот только интересно, кто послал львов в Друсну? Явно не Ишта. Она относилась к здешним жрицам уважительно. Не по доброй воле, но если бы она принялась уничтожать священнослужителей, то это бросило бы тень на нее саму.

— Почему? — Эта мысль показалась Ливианне очень нелогичной. Ведь Иште пришлось бы постоянно бояться недовольства и интриг среди жрецов.

— Мы все знали, что Ишта чувствует себя обделенной — когда мы выбирали семерых среди нас, которые должны были стать живыми богами для семи самых могущественных империй детей человеческих. Многие из нас не хотели выполнять эту задачу. Мы все понимали, что придется распроститься со свободой, если выбор падет на нас. Ведущие боги станут подобны пастухам, которые не имеют права терять из вида свою паству, станут примером и хранителем своих народов на веки вечные. Анату противилась этой ноше, не хотела быть богиней для детей человеческих. Но отказаться не могла.

— Но почему вы сделали ее богиней Лувии, если она не хотела этого? — Ливианна поразилась нерациональному мышлению девантаров, но тут же попыталась загнать эту мысль поглубже. Туг же осознала она и кое-что еще. Чем больше рассказывает ей Вепреголовый, тем меньше у нее шансов уйти живой! Она драконница, и он это знает. Все, о чем доведется ей узнать, станет известно Золотому, который умеет читать мысли. Она не сможет скрыть от своего наставника ничего, даже если захочет.

— Выбрать Анату было правильно, поскольку она, сколько я ее помню, всегда пыталась сделать мир лучше, а Ишта стремилась только к власти. Если бы предательство Анату не было настолько очевидно, если бы Ишта не принесла в доказательство голову Пурпурного, то никогда не стала бы богиней Лувии. Даже жрицы Анату подтвердили, что видели свою госпожу вместе с небесным змеем. Они не были частью заговора, поэтому их не покарали.

Ливианна окинула взглядом руины.

— И все же они были убиты. Зачем? Кто же послал серебряного льва в Друсну?

— Наши народы враждуют. Войны и нападения в порядке вещей. Впрочем, то, что друснийцы осмелились проникнуть настолько глубоко в Лувию, достаточно необычно.

Девантар сердито покачал массивной головой.

— Может быть, Великий Медведь послал своего льва, чтобы вознаградить гетмана Трех Дубов легкой добычей? А стелу они забрали с собой, потому что гетману понравилось изображенное на ней и потому что они шли по тропам альвов. Иди они через всю страну, ни за что не потащили бы такой тяжеленный камень. Что ж, поищем ответы! — И с этими словами девантар поднял к небу свою огромную лапу и издал несколько гортанных звуков.

Ливианна почувствовала, как изменилась вокруг нее магическая сеть, даже ее собственная аура оказалась вплетена в заклинание для его поддержания. По спине побежали мурашки. Она стала частью того, что сейчас происходило.

Человек-вепрь по-прежнему выкрикивал в небо свое заклятие. Голос девантара с каждым словом становился все ниже. В нем теперь слышалось странное эхо, словно бы он кричал в шахту глубокого колодца. Тучи скрыли луну, выпили ее свет. Дворец Анату померк. Когда исчезли даже звезды на небе, на холме воцарилась полнейшая темнота.

И в этот миг абсолютной черноты в пустых глазницах человеческого черепа вспыхнул свет. Он был темно-красным, похожие на угасающие угли в очаге.

— Кто ты? — спросил девантар.

— Алаваши, слуга Анату, — не голос, а еле слышимый шепот, окруживший вдруг эльфийку, словно дуновение ветерка, возвещавшего о приближении бури.

Ливианна чувствовала, как магическая сеть пытается сломить противоестественное заклятие, но девантар вырвал у нее еще больше силы.

— Кто убил тебя?

— Мужчины, чьи волосы были словно золото и рассветный огонь. Они осквернили храм. И не только его...

— Грабителей сопровождал серебряный лев. Ты узнала его, Алаваши? Какому богу он служил?

— Он был мне незнаком.

— Было ли в нем что-то особенное? Была ли у него золотая грива?

Некоторое время было тихо.

— Нет, —• послышался в конце концов шепот в ночи.

Казалось, Человек-вепрь разозлился.

— Можно я? — негромко поинтересовалась Ливианна. Даже собственный голос казался ей более низким и чужим.

Девантар резко махнул рукой, что Ливианна расценила как разрешение.

— Грабители украли стелу, на которой изображена Ишта, пронзающая копьем Пурпурного. Ниже на этой стеле изображена Анату, кто-то держит ее. Кто ее держал?

— Длиннорукий и Пернатый, — шепнула ночь.

— Кто это? — За вопрос Вепреголовый вознаградил эльфийку сердитым взглядом.

— — Враг!

— Что изображено на стеле? — вскинулся девантар.

— Истина за зеркалом.

Девантар выругался.

— Тот же бред, что и у Анату!

— Кто создал картину? — спросила Ливианна.

— Катаката, камнетес.

— Кто ей это поручил? — нетерпеливо вмешался разговор Человек-вепрь.

— Ияли, Уста богини, — ответил замогильный голос.

—Она объяснила вам, что это значит?

— Эта картина постоянно всплывала в мыслях богини.

— Так мы ничего не добьемся, — разозлился Вепреголовый. — Где могила Ияли? Скажи мне, где она!

— Мужчины с волосами цвета зари тоже хотели знать это. Они были очень жестоки, но мы не выдали Ияли.

— Ты скажешь мне...

— Что, человек-вепрь? Что ты можешь со мной сделать? Я убита. Мой род давно угас. Все, что имело для меня смысл в жизни, растаяло. Чего мне бояться? От меня остался лишь голос.