Игра со Зверем. Шах королю - Алена Алексина

Точных слов проклятия мы не знаем и по сей день, но обида человечки сотворила с миром страшное. Заклинание, произнесенное Трояной, повлекло за собой необратимый колдовской резонанс. Обитатели нашего мира начали вымирать. Теперь жители Антара не могут иметь детей. Мы пытались, очень долго, но за последнюю тысячу лет – всего трое новорожденных. Подданным Ада повезло чуть больше. Их девы могут рожать. Не больше одного ребенка, правда, но могут. Увы, после проклятия у них почти перестали появляться на свет девочки. А человеческие женщины, хотя и беременеют, почти никогда не производят на свет живых младенцев. Поэтому даже демоны, не умеющие чувствовать, с болью смотрят на то, как истончаются, умирают от ран, синяков и ссадин, берущихся ниоткуда, матери их детей. Теперь они берут рабынь и уходят, не желая видеть, думать.

– Что стало с Трояной?

– Она сотворила еще одно заклинание, обратившись к магии демонов. Динас ощутил заклятие, но не сумел его распознать. Ниида Мактиана умерла, творя последнее волшебство, – магия демонов забирает в счет оплаты годы жизни.

– Но… она же была человеком. Как…

– Ребенок, некогда бывший в ее утробе, сделал это возможным. Кровь демона делает человека сильнее, красивее, даже продлевает жизнь. Если бы Трояна родила того малыша, она могла бы прожить еще несколько сотен лет. И родить снова. И прожить еще пару веков. Это счастье. Было счастьем. Но сейчас таких женщин – единицы.

Никто не знает, что за волшебство сотворила магесса. Кто-то думает, что она пыталась все исправить, кто-то – что еще больше навредить. Но наверняка неизвестно.

– А ты что думаешь?

Риэль вспомнил разговор с Амоном в тот день, когда к Антару подходили Безымянные.

– Я считаю, она пыталась исправить. Но что у нее получилось – не знаю.

Кэсс помолчала, а потом тихо сказала:

– Это печально. Мне жаль ее. И вас.

Приступ боли накатил, как всегда, неожиданно. За последние дни она привыкла к этим страданиям и сейчас согнулась, стискивая руками живот и пережидая острый спазм. Ангел склонился над страдалицей, пытаясь облегчить боль магией.

Ей стало страшно. Что происходит? Откуда эти муки? В чем причина?

– Я хочу, чтобы ты приняла снадобье. Оно… – мужчина запнулся, подбирая слова, – поможет мне исполнить свою клятву защищать тебя и не причинять вреда.

– Что это? – Девушка взяла в руки маленькую склянку с темно-красной жидкостью.

– Лекарство от твоего недуга. Ты не будешь мучиться от боли, кости снова станут крепкими, а синяки бесследно исчезнут. – Собеседник улыбнулся ободряюще.

Ниида смотрела на пузырек и хмурилась.

– А чем я больна?

– Это… отторжение.

– Как странно… – Она осеклась, поняв смысл произнесенных слов.

В груди похолодело, когда пальцы судорожно сжали склянку со снадобьем. Нет… Кассандра словно заглянула внутрь себя, и то, что она там увидела, наполнило сердце ужасом. Хотелось взвыть по-звериному. Претендентка резко повернулась к спутнику.

– Риэль…

– Квардинг улетел, и поэтому я говорю с тобой. Он не знает, и, надеюсь, ты сможешь от него это скрыть. Времени мало, я думал, будет больше, но два ритуала подряд, постоянные тренировки… Выпей, Кэсс. Другой путь ведет к смерти.

– Я… не могу.

– Глупость. Можешь и должна. Поверь, если бы твой хозяин узнал, то заставил бы тебя это сделать, но, боюсь, он не успеет вернуться. Еще пара дней, и ничто не поможет. Приготовление зелья занимает несколько недель. Его закончили делать только сегодня утром, а не то я бы уже давно к тебе пришел.

– Не могу.

– Почему?!

– Прости… – Она разжала руку, и пузырек упал на камни.

Бурые капли, смешавшись с осколками разбившегося вдребезги стекла, разлетелись веером, орошая дорожку, траву, беломраморное платье Гельяры… Девушка сжала кулаки. В груди воцарился холод.

Нельзя, чтобы Амон узнал… она возвела стену и закусила губу. По подбородку потекла струйка крови. Ангел выругался и дотронулся до лица упрямицы, исцеляя рану.

– Скоро я не смогу лечить тебя. Никто не сможет. Ты не доживешь до последнего соревнования!

– Ну да. Соревнования важны. – Она улыбнулась так горько, что предводитель воинства Антара сглотнул. – Я справлюсь. Я смогла вернуться от Дикой Плясуньи. Смогла вспомнить. Выдержу и это.

– Кэсс…

– Все, хватит. Я возвращаюсь домой. Хочу спать. Устала после тренировки. Сам знаешь, какой Тирэн сатрап. Пригласила бы в гости, но ангелу в Ад нельзя.

Руки предательски дрожали, и она спрятала их за спину. Подозвала Герда и, не прощаясь, отвернулась от собеседника. Тот смотрел, как демон подхватил нииду на руки и взмыл в небо. Андриэль злился. Что за глупость!

– Я же говорил, откажется. – Тир возник словно из воздуха.

– Говорил.

– Она человек.

– Любой человек схватил бы эту склянку, не думая! – Зеленые глаза потемнели. – Глупая девка! Еще это демоново обещание не причинять ей вреда. Сейчас бы…

– Успокойся. – Сотник вздохнул. – Может, я?

– Не дастся. Тьма и бездна, как же хочется ее взгреть!

– Успокойся, ангел. Скажи Амону. Ты знаешь, какой он выберет путь.

– Она умрет.

– А разве нам нужно не это? – резонно заметил собеседник.

Ангел отвернулся.

– Передай ЕМУ: все под контролем.

– Хорошо, – мужчина кивнул, – даже заверю, что ее смерть нам пока не нужна. Думаю, ЕГО порадует эта новость.

Заговорщики переглянулись, одновременно усмехнувшись. Да, есть игры, которые никогда не наскучат.

Желтые лютики мягко покачивались под ветром. Тонкие стебли трепетали в обрамлении резных листьев, и казалось, само солнце запуталось в траве. Мама рассказывала, будто, если найти цветок с десятью лепестками и всегда носить с собой, он позволит видеть ночью так же хорошо, как и днем. Забавно… Ему это не было нужно. Но он все равно искал. Правда, так и не нашел.

Вжи-и-ик! И зелень разлетелась рваными клочьями. Остро отточенный меч срезал и цветы, и тонкие стебли, и резные листья.

– Мне все равно, как он называется. – Высокий смуглый демон раздраженно выдохнул.

– Мама говорила…

– Плевать, что она там говорила! Ты здесь для того, чтобы научиться обращаться вот с этим. – Он резко взмахнул широким длинным мечом. – Не думал, что взрослого мужчину коровий корм привлечет больше чем оружие.

– Коровы не едят…

Затрещина сбила его с ног.

Мужчина откинул со лба иссиня-черные, чуть влажные от утреннего дождя волосы и перевел взгляд на другого сына. Тот презрительно кривил губы, глядя на брата сверху вниз.