Интриги темного мира - Вера Чиркова

– Найк! – Нужно поторопиться, пока братец не наломал дров. – Это отец Дэса, ты что, не видишь сходства? А вот это его братья – Райвор, Зигерс и Силмор. И раз ты мой брат, тебе они теперь тоже не чужие.

– Всю жизнь мечтал, – тихонько фыркнул Найк.

– И я счастлив, сынок, – едко ухмыльнулся ему Вандерс. – А вот идею отдать Тессу колдунам иначе как сумасшедшей назвать не могу. Вы хоть представляете, на что они способны?

– Отлично представляем, – поддержал его Берди, – и потому даже не рассматриваем такой вариант. А вот устроить им с помощью сферы несколько неприятных сюрпризов вполне можем.

И все живо принялись за обсуждение военных действий, оставив меня в покое вместе с моими размышлениями и изумительным десертом из кусочков фруктов, орехов и взбитых сливок и тоненькими сухими печеньями, с которыми этот десерт полагалось есть.

– Как ушли? – стараясь ничем не показать своего гнева, Неджериз изо всех сил стиснул проводник шара.

– Никто не знает. Сначала охрана услышала шум, и вдруг стало тихо. Но входить не стали, совещание было секретным. А потом прибежал подросток позвать Эндерада, одной из женщин стало плохо. Заглянул в кабинет – там никого. Стулья валяются, значит… – Торопливый шепот доносчика прервался, он замер с открытым ртом и в его черных глазах заметался ужас.

В шаре появилась мускулистая рука, грубо схватила округлый камень связи и резко рванула цепочку.

– Пощади… – шептали губы шпиона, но слушать его мольбы у Неджериза не было никакого желания.

Он резко снял руки с серебряных рукоятей и злобно выругался. Тьма! Последний из тех, кто давал самую важную информацию. Проклятый ковен как с ума сошел! Вычистили всех торговцев, слуг и конюхов – тех, кто всегда в курсе всего, и на кого раньше даже не падало подозрение. Похоже, он что-то упустил… Ну так это можно исправить.

– Исмодия ко мне!

– Я тут. – Колдун шагнул в проем. – Что прикажешь?

– Расскажи мне, чем заняты сейчас Гетлосх и Крингерд.

– Но… – запнулся Исмодий. Посмотрел в яростные и насмешливые глаза того, кто по закону считался теперь его тестем, и почувствовал, как сердце сковал мгновенный холод.

Не смотрят так те, кто, погрузившись в опыты и исследования, ничего не знает и не замечает вокруг. Впрочем, он уже проявил несколько дней назад свою прозорливость, когда, вызвав его в гостиную, словно для обычного свидания с госпожой, вдруг бросил на дочь заклинание подчинения. И сам предложил ее Исмодию, как простую служанку. Даже ритуал провел сам, по всем правилам и не забыв ни одной детали. И с тех пор ни разу не поинтересовался, где она и как живет. Словно вычеркнул из своей памяти.

– Не стесняйся, – ехидно усмехнулся верховный колдун и, повернувшись к шкафу, достал с полки флакон синего стекла, той особой формы, которую придает своим сосудам только один алхимик Саргаша. – Вижу, тебе знаком этот цвет – так же, как мне знакомо, кто и сколько приказал изготовить этого зелья. Но почему ты не попросил меня, а обратился к другим колдунам, когда тебе понадобилось это зелье? А главное, почему боишься снимать проросшее в тебе разрушение? Это необратимые проклятия не снимаются. Хотя молчи, сам догадаюсь… Его наложили на тебя как знак твоей преданности? И как только оно падет, твой истинный хозяин будет знать, что ты его ослушался или предал? Что же такого ты сделал – или не сделал, – в тот осенний вечер, тридцать лет назад, что до сих пор расплачиваешься за свою вину болью и страхом?

– Откуда… – Губы колдуна свело, в спину ударило острой болью, и он упал на больные колени, проклиная не столько собственную недогадливость, сколько давно прошедшее желание отомстить. Ведь не мальчик уже был. Знал и видел – месть разрушительное чувство, и одинаково больно бьет в обе стороны, только не всегда одновременно. Но верил, что это не для него… как самый наивный белый.

– Исмодий, мне очень жаль, что я вынужден причинить тебе боль, но время не терпит. Давай поторопись с выбором, кому ты будешь служить, мне или Крингерду? Поверь, я даже не остановлю тебя, если выберешь его. Только женщину свою не забудь… и того, что вернуться будет невозможно. Выбирай, пока я добрый.

Это было очень в его духе – сказать, что он добрый, невольно ухмыльнулся Исмодий. И выглядело не шуткой и даже не кокетством, а последним, самым жестким предупреждением. Интересно, сколько ему на самом деле лет – сто или двести? – глотая внезапно ставшую вязкой слюну, отстраненно задумался стоящий на коленях колдун. Он был точно таким же сухощавым и подтянутым и сорок пять лет назад, в несуществующем теперь императорском дворце, когда Исмодий юным учеником вошел в его кабинет дворцового мага. Он останется таким и до смерти. Как всем известно, колдуны живут ровно до того времени, как ошибутся… или им надоест.

– Ну?

– Я остаюсь с вами… и все расскажу. – Колдун очень надеялся, что принял правильное решение.

– Садись и коротко скажи, в чем суть их заговора, пока я делаю тебе порцию лекарства, – приказал Неджериз, наливая в бокал воды и отвинчивая пробку флакона.

– Они решили захватить ходящую сами. После того как послали в ковен и повелителям ультиматум, расставили по всем источникам белого мира проклятия, чтобы она не решилась связываться с ними оттуда, всячески вынуждая объявиться именно на Альбете. Крингерд считал, что Вандерс не даст женщине своего сына соваться в мир духа. Но они ушли именно туда.

– А кто сын Вандерса? – безразлично поинтересовался верховный и подал зятю стакан. – Пей!

– Спасибо. – Исмодий торопливыми глотками проглотил зелье. – Сын Вандерса – белый маг Дэсгард, самый сильный ментал ковена. По данным Крингерда, Ван давно пытается доказать сыну свое отцовство.

– А в этом не может быть ошибки? – сухо осведомился хозяин кабинета.

– Нет. Именно за то, что я не достал мальчишку тридцать лет назад, и наказал меня Крингерд.

– Иди. И если тебе надоела твоя жена, можешь подарить ее младшим прислужникам. Мне все равно.

Неджериз дождался, пока дверь за новым правителем Саргаша закрылась, наложил на нее щиты непроницаемости, и метнул в дальний угол флакон, который так и сжимал в побелевшем кулаке.

Все, что он строил столько лет, обрушилось в один миг. И непонятно, можно ли еще что-то сделать или все уже бесполезно?

Через час я определилась со своими желаниями и окончательно охладела ко всевозможным сластям, пирожным и десертам, которые дух творил, не отходя от Ленди, с неимоверной изобретательностью и в невероятных количествах. Мгновенно убирая магией те, что отставлялись гостями в сторону, и создавая на их месте новые, еще более аппетитные и заманчиво украшенные.

И еще с непреложной ясностью поняла, что все грандиозные планы, которые обсуждали эвины с магами, очень рациональны, интересны, смелы… и совершенно неприемлемы для меня. Видимо, оттого, что все они воины, все уже пережили не одну войну и воюют до сих пор с неизвестными мне дикими племенами. И уже заранее, даже не начав военные действия, хладнокровно закладывают во все планы неизбежные потери.