Боксер, или Держи удар, парень - Владимир Колычев

«Нива» остановилась. Мальцов рукой показал – «Выходим все!».

Первым из машины вышел молодой с густой щетиной чеченец. Женя уже научился отличать их от представителей других кавказских народностей.

– Командир, в чем проблема? – расплылся в заискивающей улыбке парень.

Акцент едва уловимый. Но это неудивительно. Как ни хотели бы того чеченцы, но им приходилось вращаться среди русских. Может, этот молодчик учился где-нибудь в русской школе, а может, и в институте. А возможно, и в армии служил.

– Руками не махать! Лицом к машине! – скомандовал Мальцов.

Пассажир был не так молод, как водитель. И борода у него густая. Глаза черные – волчьи. Лицо – точная копия с обложки старой книжки про Хаджи-Мурата. Но команду он воспринял как должное. Молча повернулся лицом к машине, положил руки на капот. Понимает, что остановили его на заброшенной дороге, появление на которой – уже сам по себе подозрительный факт. Федералы не будут церемониться. Место безлюдное, могут и пальнуть сгоряча.

Зато молодой чеченец искал на задницу неприятностей.

– Вах-вах, командир! Нельзя так! – стал возмущаться он. – Мы тебе что, бандиты? Зачем лицом к машине? Я жаловаться буду!

– Ты что, не понял! – цыкнул и резко надвинулся на него Женя. – Мордой к машине!

Но тот и не подумал повиноваться.

– Э-э, пацан, неприятности хочешь, да? Будут тебе неприятности! – злобно прошипел он. И тут же сменил гнев на милость. Хотя в его положении он сам должен был искать милости. – Извини, командир, две ночи не спал, – сокрушенно покачал он головой. – Совсем плохой стал, да… Хочешь, я тебе денег дам, а? Вот, смотри!

Он полез под пиджак, но Женя прикладом автомата ударил его по плечу и тут же ногой провел подсечку. Сбил чеченца с ног, перевернул его на живот и упер ствол автомата в позвоночник. Но тот не унимался:

– Это незаконно, командир! Твой начальник будет долго-долго ругаться! А ты сам будешь горько-горько плакать! Давай, командир, договоримся! На всех тысяча долларов, и расходимся, да?

– Что в багажнике?

– Барашек там. Живой жирный барашек, да… Три штуки, дай проехать, да!

– Семен, Паша, гляньте, что у них в багажнике, – распорядился Мальцов и предупредил: – Только осторожно!

– Э-э, командир! Пять штук, и расходимся! – бился в истерике молодой «чех».

Чабай и Достов вскрыли багажник.

– О-о! Ничего себе!

– Козлы! Падлы! – взвыл молодчик. – Всех кровью умою!

И в бешенстве начал колотить руками по земле. Жене пришлось больно ударить его ногой по спине, чтобы угомонить. А бить было за что. Чабай и Достов извлекли из машины связанную по рукам и ногам женщину лет двадцати пяти. Славянской внешности. Спутанные белокурые волосы, стреловидные брови, большие глаза, высокие скулы… У Жени екнуло сердце. Уж не Варвара ли это?..

Но нет, не Варвара. Если сделать скидку на усталый, изможденный вид, то ее можно назвать симпатичной. Возможно, даже красивой. Но это не Варвара, нет. Варвара сейчас в колонии…

Достов сорвал полоску скотча со рта пленницы, срезал путы. И тут же оказался в ее конвульсивных объятиях. Женщина мертвой хваткой вцепилась в его шею, повисла на ней.

– Спасибо, родненький!.. Спа-асибо! – в надрывном вопле протянула она. – Ка-ак тебя благодарить!

– А загибайся, сука, и благодари! – заорал чеченский молодчик.

Это была последняя капля в чаше терпения.

– Да заткнешься ты, гнида! – заорал на него Женя и с силой ударил прикладом по шее.

«Чех» потерял сознание и заткнулся.

Достов кое-как отцепился от женщины, усадил ее на землю.

– Как зовут-то тебя?

– Лена.

– И откуда ты такая? – спросил он.

– Из Армавира, – размазывая по лицу слезы, ответила она.

– А сюда как попала?

– Не знаю, как. Шла ночью, домой возвращалась. Машина подъехала, а в ней эти… Твари, ненавижу! Убила бы!..

– Они ж тебя до самой Чечни, считай, довезли. Аж от Армавира, как же так? – продолжал допытываться Достов. – Что, и никто не остановил?

– Менты останавливали. На постах. А эти сволочи откупались… И менты сволочи! Страна сволочная! Ненавижу всех!..

Лена повалилась в траву и разрыдалась. Достов понял, что в таком состоянии она ему ничего путного не скажет. И оставил ее в покое. Да и что спрашивать, если и так все ясно. Чеченцы сейчас хозяйничают не только на своей земле. И в Дагестане они творят, что хотят, и в других близлежащих республиках чувствуют себя как дома. Ставрополью покоя не дают, в Краснодарском крае орудуют без всякого зазрения совести. В Армавире вот женщину выкрали, сунули в машину, как барашка, и в Чечню повезли. И ведь некому было их остановить. Менты на контрольных постах целые «КамАЗы» с левым оружием и боеприпасами пропускают, а тут всего-то какая-то рабыня… «Нива» шла проторенной дорогой, и, по сути, попалась со своим грузом случайно. А так бы пленницу доставили по адресу. Славянские женщины, да еще красивые, у джигитов в большой цене. Ими можно пользоваться в свое удовольствие, угощать друзей, дарить братьям. А можно и продать обратно на родину, если есть кому платить… Работорговля в Чечне процветает. А журналисты не устают петь «чехам» дифирамбы. Правовое государство-де строят, к уровню развитых цивилизованных стран семимильными шагами движутся, о войне, как о страшном сне, вспоминают… Как бы не так!

Мальцов распорядился выдвигаться в обратном направлении. Машину оставили на дороге. Связанные «чехи» шли на своих двоих. Молодчику еще и рот скотчем заклеили, чтобы не изрыгал ругательства. Лена шла, держась за руку Достова, как за спасательный круг. На каждый посторонний звук испуганно озиралась. Это нервное. Не скоро ее отпустит…

Блокпост представлял собой самую настоящую крепость в планах современных фортификационных сооружений. По периметру – ограждение из массивных железобетонных блоков в человеческий рост, неказистые снаружи, но крепкие изнутри дзоты, минометные гнезда. Минные заграждения, колючая проволока, маскировочные сети… За стеной своеобразный жилой городок. Небольшая приземистая казарма из тех же железобетонных блоков – внутри грубо сколоченные нары на тридцать человек. Мрачно, тесно в этих казематах. И в штабном блиндаже тоже простора нет. Зато надежно. Железобетонное перекрытие в три наката должно было выдерживать прямое попадание тяжелого снаряда. К счастью, опытным путем это проверить не удавалось. Но как бы то ни было, в укрытиях блокпоста Женя чувствовал себя уютно. И возвращался сюда, как будто это был его родной дом.

Еще бы отца родного сюда. Хотя бы в образе батяни-командира. Но не было такого. Командир взвода капитан Чернобровский не вызывал симпатий. Вроде и неплохой мужик, но себе на уме. И солдат он не больно-то жаловал. Да и трусоват был малость. Мог бы сам возглавить группу, с которой возвращался с задания Мальцов. Так нет, в штабе отсиживался. Организовывал оборону блокпоста, что называется. На пару с замполитом – капитаном Шажковым. Его на усиление командного состава направили. Вторую неделю здесь прохлаждается. И трусом его не назовешь. Оклемался после перемены климата, освоился и начал протаптывать дорожку в чеченское селение по ту сторону разделительной полосы. Протоптал. Более того, приятеля себе нашел, чеченца, вместе, говорит, срочную служили. В общем-то, ничего необычного. Чеченцы в советское время в армии служили, многие их нынешние командиры в прошлом советскими офицерами были. Но странно как-то все: Шажков – и друг-чеченец. Неестественно это как-то. Все-таки Шажков по воспитательной части…