Город счастливых роботов - Олег Дивов

– Зато молодежь у нас хорошая, – вспоминал кадровик с облегчением: есть еще на кого надеяться.

– Да, отличные ребята. Вот за них и выпьем! – оживлялся психолог. – Пока их тут не опиндосили.

Они так могли общаться часами: жаловались на жизнь и ругали пиндосов. Иногда еще психолог ругал кадровика за дешевый популизм, а тот его – за полный развал психологической работы с русским стаффом.

– Ну и выгони меня, – говорил психолог. – Чего тебе стоит.

– Выгоню, дорогой ты мой, – обещал кадровик. – Непременно выгоню. Всех выгоню. Но потом.

И он выгонял психолога домой проспаться, а сам занимался дешевым популизмом.

Его должны были считать этаким отцом-командиром, суровым, но справедливым, защитником рабочего класса и врагом пиндосов. Ему нужен был хороший контакт с народом, чтобы решать свою главную задачу: обеспечение безопасности американских граждан на вверенной территории. С американцами не должно случиться ничего плохого. А еще они не должны сами навредить себе. Это все не нужно России, это портит ее имидж.

Когда у тебя вместо американцев почти сплошь пиндосы, задачка не из легких: они ведь поедом едят друг друга и постоянно напрашиваются на зуботычину от русских. Кадровик вместе с шефом службы безопасности измучились уже выявлять и разводить в пространстве и времени потенциально опасные комбинации: одного – туда, другого – сюда, чтобы не пересекались; этих, наоборот, поставить в пару, чтобы договорились; того урода просто уволить; этого зарубить прямо в «учебке». Над американцами у кадровика власти не было никакой, информацию о них он собирал, просеивая слухи через мелкое сито, и постоянной головной болью для него оставался, например, вопрос, за что эта стерва Семашко так ненавидит молодого Маклелланда и каким образом она его в конце концов упиндосит.

Доморощенное гестапо Роя Калиновски было зубной болью: из-за его бешеной активности в отдел кадров сыпался прямо-таки град доносов на русский стафф. Против самих доносов отдел в принципе не возражал, но их в последнее время стало на порядок больше разумного, а ведь эту кучу надо было анализировать, проверять, делать выводы – и реагировать.

Сам Рой Калиновски был просто геморроем в стадии обострения.

Его супругу кадровик вообще не мог ни с чем сравнить и только обзывал про себя «галоперидольной блондинкой». Не имея формально никакого отношения к заводу, она тут создавала проблем больше, чем иной запойный менеджер, потому что тащила в койку каждого запойного менеджера. Ничего не могла с собой поделать, когда видела страдающего мужчину. Закатит таблеточку с утра пораньше, чтобы не нервничать, и идет спасать кого ни попадя. А они потом из-за нее то дерутся, то уходят в запой уже дружным коллективом. Наконец этой Рите подвернулся запойный Кен Маклелланд, и она перестала разбрасываться жалостью направо и налево, но теперь Маклелланд был, что называется, под боем. Муженек Риты затаился, чтобы больнее ужалить, по возможности насмерть.

В минуты слабости кадровик жалел, что Рою во время оно не поломали руки-ноги: тогда компания отозвала бы его из России – да и хрен с ним, даром тут не нужен, все равно совсем плохой.

Тот давнишний инцидент с Калиновски кадровик допустил только потому, что просто не знал, как придурка защитить. Он честно доложил Пападакису: скоро будут бить. Директор ответил, что в старые добрые времена сам вломил бы этому пижону. Вам-то шуточки, сказал кадровик, а мне как? Я примерно знаю, кого он доведет до белого каления, и это будут работники из числа лучших. Мы не можем их уволить превентивно, смысла нет, всегда найдутся другие, так ползавода надо гнать. А вот где я замену найду, когда эти залетят?..

– Вы делаете слишком большую проблему из рабочих, – сказал Пападакис. – Это всего лишь стафф. У нас его много, и мы обучаем новый. Всегда найдутся другие рабочие.

– А что насчет эффективности, которой мне тут прожужжали все уши? Мы воспитали отличных рабочих, которые отлично собирают цит… пардон, «Циррусы». У нас лучший завод благодаря лучшему стаффу, а не почему-то там еще. И мистера Калиновски будут дубасить не дворники… Хотя дворники у нас тоже отличные… Он доведет до рукоприкладства сборщиков уровня С3. Таких не выпускает готовенькими учебный центр, они по нескольку лет растут.

– У вас профессиональная деформация, – сказал Пападакис. – Я понимаю. К вашему сведению, «си-третьи» не волшебники и не супергерои. Они не пошли в мастера, не стали учиться на инженеров… Это показательно. Значит, у них менталитет рабочих. А от человека с рабочим менталитетом лично мне на конвейере нужно, чтобы он соблюдал регламент, и только. И я это обеспечиваю. У нас с этим порядок. И значит, сам рабочий – не проблема. Мы контролируем людей, мы ставим их в такие рамки, когда они все делают правильно. Мы кого угодно поставим в рамки. Главное на заводе – мы. А рабочие… Их у нас целый город.

– Спасибо за разъяснение… босс.

– Пожалуйста. Кажется, вы мне не верите? Напрасно. Я ведь сам начинал сборщиком. Просто у меня оказался другой менталитет.

– Это делает вам честь, – сказал кадровик сухо. – Так я не понял, мне выгонять пол-завода, чтобы спасти мистера Калиновски? Если он тут – главное… И если у мистера Калиновски такой менталитет, что дирекция не в состоянии его образумить. Я ведь не шучу.

– И я не шучу, – сказал Пападакис. – Никого сейчас гнать не надо. Пусть набьют ему морду. Не убьют ведь. А после – уволим.

Кадровик потерял дар речи.

«При Дональде такой фигни не было», – подумал он.

– Вы на меня так смотрите, будто думаете, не позвонить ли в KGB, – сказал Пападакис и коротко хохотнул.

Он всегда смеялся своим шуткам, чтобы другие тоже знали, когда надо смеяться.

– Да чего звонить, я уже здесь, – буркнул кадровик.

Повернулся и ушел без разрешения, оставив директора с отвисшей челюстью.

Кадровик считал, что люди – фигуры на доске, а не гайки и болты. Фигуры можно ставить под удар, одна может бить другую, но все равно это фигуры, способные на сложные ходы, и с ними у тебя получится разыграть много разных комбинаций. Так, черт возьми, интереснее. Так, черт побери, эффективнее используется ресурс. Мы его готовим, мы его растим, а вы его пиндосите направо и налево? Почему директор не видит этого – что у него, масштаб другой? Нет, у него под началом те же люди в том же количестве. И задача та же: собирать цитрусы. Мы тут все собираем цитрусы.

Или нет?

А ведь это Дональд меня испортил, подумал кадровик. Приучил к хорошему. Черта с два Пападакис и его команда собирают цитрусы. Они страдают фигней, которая не имеет отношения к автопрому. Забавляются ролевыми играми на производстве. И уверены, что главные на заводе. Ну да, это их завод, пиндосский, кто бы спорил. Они тут имеют право во что угодно играть, хоть в конное поло. И люди, которые делают машины, будут недоуменно оглядываться на всадников, несущихся мимо с топотом и ржанием. И снова возьмутся за гайковерты: у них нет времени отвлекаться на пиндосскую фигню.