Вавилонские сестры и другие постчеловеки - Брюс Стерлинг

И здесь мы бы хотели еще раз подчеркнуть то, чего не может ЭГА. В большинстве случаев он не помешает вам физически постоять за себя, хотя при некоторых обстоятельствах вы можете перейти в агрессивную стадию и включить его действие. Кроме того, ЭГА никоим образом не способен подавить вашу свободу воли. Вы всегда вольны предпринять агрессивные действия. Иное дело, что вам всякий раз придется за это расплачиваться. – Голос говорящего зазвучал суше. – Нам также известно, что в большинстве случаев меняется стиль вождения автомобиля. Тем не менее в наши намерения не входит превращать вас в подобие робота. От этого нет никакой пользы ни обществу, ни планете. Кроме того, ЭГА не застрахован от ошибок. Он не способен предотвратить умышленное убийство с целью извлечения материальной выгоды. Он действует только по отношению к лимбическим импульсам гнева и насилия.

Однако, как нам кажется, судя по вашему личному делу, у вас не замечено склонности к умышленному убийству. И тот антидот, который мы для вас приготовили, рассчитан именно на личность вашего психического и морального склада. Или по крайней мере каким вы сумели себя зарекомендовать. С помощью ЭГА вы даже получите возможность нормально общаться с другими людьми. При этом ни вам, ни им ничего не грозит. В той мере, в какой это бывает, когда люди общаются между собой. Надеюсь, до сих пор вы меня понимали?

Мысли убийцы занимала одна омерзительная картина: ему вскрывают черепную коробку и помещают туда студенистую массу вроде медузы. Однако в следующее мгновение его мысленному взгляду предстала иная картина – его тюремная камера, а с ней вернулось осознание скорого конца.

– Да, – произнес он.

– Что ж, отлично. Итак, отныне мы будем полагаться на ЭГА. В некотором роде он – наша последняя надежда. Вы подвергнетесь интенсивной психосоциальной обработке, и в конце курса лечения, если к тому времени вы продемонстрируете стремление к сотрудничеству, вас признают полноценным членом общества.

Заключенный не смог удержаться и задал самый главный вопрос:

– И меня выпустят? Я буду свободен?

Член комиссии сухо улыбнулся.

– В некотором роде да. Вы будете совершенно свободны. Однако это не снимает с вас обязанностей. Обязанностей, какие любой из нас несет по отношению к обществу и планете в целом. Вы получите брошюру, в которой все подробно изложено. В принципе все довольно просто.

После этих слов глава Комиссии по Ренормализации открыл на своем компьютере новый файл.

– Одну минуточку... Если вы пройдете стандартный шестимесячный курс лечения и мистер Суон к этому времени будет еще жив, чтобы вместо вас участвовать в процедуре смертной казни, то да, думаю, мы с вами сможем назначить дату исполнения приговора на пятнадцатое мая. Ну, что вы на это скажете?

– Меня она устраивает.

4

Брошюра

В сотый раз, вернувшись к себе в камеру после напряженных занятий, таких утомительных и вместе с тем вселявших надежду, заключенный принялся читать брошюру.

Ключевое понятие – это соразмерность преступления реституции вкупе со стремлением восстановить нарушенные семейные связи путем включения недостающего элемента.

Предыдущие попытки вернуть бывших заключенных в общество полноценными его членами оказались безуспешными. Их результатом стал высокий уровень рецидивизма, главным образом потому, что отсутствовал механизм безболезненной адаптации заключенного к новым условиям. Бездушная система надзора не могла соперничать с такими вещами, как стабильный заработок, коллеги по работе, поддержка со стороны семьи – все то, что так нужно человеку, чтобы вновь ощутить себя полноценным членом общества.

Разумеется, такую поддержку невозможно создать на голом месте. Однако если заключенный возьмет на себя роль недостающего элемента существующей структуры, моментально создаются условия для его интеграции в человеческий коллектив.

Убийца пролистал дальше, чтобы прочитать то, что касалось непосредственно его самого.

Заключенный, ожидающий исполнения смертного приговора, представляет собой яркий пример применения такой философии. Собственно говоря, человек, ожидающий своей смерти, уже мертв как личность. Своими действиями он лишил себя собственного «Я» и права на будущее, своей ниши в жизни планеты. В своей старой роли он не представляет для общества и планеты никакой ценности, за исключением, пожалуй, того, что служит примером нашего неприятия некоторых моделей поведения.

Тем временем другой сегмент общества по иронии судьбы является зеркальным отражением той роли, которая уготована осужденному на смерть. Это смертельно больные люди, обреченные природой на безвременный уход из жизни. Не повинные ни в чем, за исключением того, что несут в себе наше общее смертное наследство, они приговорены уйти из жизни раньше, чем мы все. В большинстве случаев обреченный человек, мужчина или женщина, является членом семьи, он любим своими близкими и друзьями, он – составная часть разного рода человеческих коллективов, а порой и единственный добытчик в семье.

Как, однако, разумно, что смертельно больному человеку, решившему воспользоваться своим правом на добровольную эвтаназию (см. постановление Верховного суда по делу Кеворкяна против штата Мичиган, 2002) и при этом обеспечить нормальное существование своих родных и близких после добровольного ухода из жизни, будет даровано своеобразное продление жизни путем обмена именем с тем, кто осужден на смерть.

Заключенный перелистал еще несколько страниц.

Все усилия приложены к тому, чтобы осужденный на смерть и его двойник подходили друг другу по целому ряду параметров. Среда, в которой впоследствии окажется бывший смертник, должна быть для него комфортной и оказать ему максимальную поддержку. С другой стороны, его новая семья получает неоценимый шанс вновь вернуться к нормальной, полноценной жизни.

Иными словами, заключенный и его двойник совершают обмен собственными «Я». Для двойника этот путь короток. Для заключенного он растягивается на всю оставшуюся жизнь. Дороги назад для него нет.

Заключенный принимает полную моральную и юридическую ответственность, обязательства, семейные связи – иными словами, всю биографию того, чью личность он себе берет. Во все базы данных, как государственные, так и корпоративные, вносятся изменения, отражающие этот обмен (в том числе отпечатки пальцев больного, его фото, подписи, параметры тела, медицинские данные и так далее заменяются на соответствующие данные заключенного). После того как обмен имел место, власти прекращают какой-либо надзор за бывшим заключенным. Он вновь становится полноценным членом общества.

Как же происходит подобная реституция? Всего лишь вследствие согласия бывшего заключенного взять на себя личность своего двойника как отца или матери, сына или дочери, того, кто содержит семью или ведет дом.

Мы отнюдь не беремся утверждать, что подобные перемены произойдут мгновенно. Без небольших изменений в образе жизни не обойтись, а возможно, не обойтись и без значительных. Любое решение, принятое в свое время двойником, может быть пересмотрено тем, кто занял его место. Точно так же, как двойник мог подать заявление о разводе, усыновить ребенка, сменить работу или место жительства, таким же образом может поступить и бывший заключенный. Разница в том, что все подобные решения принимаются отнюдь не в вакууме. Как действовали, так и продолжают действовать финансовые, семейные и прочие соображения, какие не мог не принять во внимание оригинал, и бывший заключенный будет вынужден с ними считаться. Тем не менее опыт этой программы показывает, что восстановленные таким образом семьи бывают на редкость стабильны.