История рыцарства. Самые знаменитые битвы - Екатерина Монусова

Будем откровенны – блестящий знаток рыцарства сэр Вальтер Скотт, написав эти слова, слегка лукавил. Как правило, на ристалище состязались в искусстве владеть оружием, а не убивали. Нечто подобное демонстрируют сейчас туристам многочисленные рыцарские шоу в Каталонии и Андалусии. Впрочем, от настоящих турниров эти бутафорские состязания отличаются как пресловутый фастфуд от настоящей кухни…

Разумеется «…случалось, несмотря на все меры предосторожности, турнирные состязания и в самом деле переходили границы дозволенного, – пишет в своей книге „Рыцари“ Владимир Малов. – На них прорывалась иногда национальная рознь, брало свое, бывало, уязвленное самолюбие рыцаря, отвергнутого прекрасной дамой ради другого, более счастливого соперника. Известно, что на турнире в Нейссе близ Кельна, происходившем в 1240 году, были убиты более 60 рыцарей….

Чтобы избежать кровопролития, в конце концов, от рыцарей, помимо соблюдения всех прочих формальностей, стали требовать и особую клятву, что явились они на турнир с единственной целью совершенствования в военном искусстве, а не для сведения счетов с кем-нибудь из соперников.

В Англии к концу XIII века был издан специальный королевский указ, дозволяющий употреблять на турнирах лишь уширенный тупой меч и запрещающий применение острого меча, кинжала, боевой булавы. Зрителям же, наблюдающим за состязаниями, вовсе запрещалось иметь при себе какое-либо оружие, чтобы излишние эмоции не могли выплеснуться через край. Так что буйный темперамент английских футбольных болельщиков, ставший притчей во языцех для всей Европы, родился, оказывается, не на пустом месте…»

Разумеется, британские средневековые «фанаты» не обошли своим вниманием одно из знаменитейших сражений Столетней войны – «Битву Тридцати». Она тоже очень напоминала турнир. Но, как свидетельствовал французский поэт и хронист Жан Фруассар, видевший одного из участников сражения, «его лицо было столь изрублено, что трудно даже представить, сколь тяжела была эта битва…»

…Изнурительная война опустошала Францию. Наконец, в 1347 году Филипп VI заключил с Эдуардом III постыдное перемирие. Увы, французы утратили не только Кале, но и контроль почти над всей Бретанью, герцог которой Карл де Блуа томился в плену у англичан…

Гарнизоном замка Плоермель командовал некий капитан сэр Ричард Бемборо. Неподалеку возвышался другой замок – Жослен. Его гарнизон возглавлял Жан де Бомануар, боевой товарищ самого Бертрана Дюгеклена – прославленного рыцаря, коему будет оказана высшая посмертная почесть: обрести покой в усыпальнице французских королей в церкви Сен-Дени в ногах Карла V…

Как и Бертран, молодой комендант готов был отдать жизнь за Карла Блуа и честь Бретани! Мог ли он смотреть равнодушно на то, как английский гарнизон, несмотря на заключенное перемирие, бесчинствует в окрестных землях? И Бомануар, отправившись к Ричарду Бемборо, упрекнул его в бесчестье. Англичанин не остался в долгу. Вспыхнула ссора. И покидая Плоермель, Жан уносил с собой копию рукописного соглашения о предстоящем сражении – в ближайшую субботу, 26 марта 1354 года, у Срединного дуба на полпути между замками.

Основные пункты этого документа хорошо известны.

Заканчивалось все возвышенными словами: «и содеем сие таким образом, что в последующие времена говорить об этом будут и в залах, и во дворцах, на рыночных площадях и в прочих местах по всему свету».

Рассказывая товарищам об итогах своего визита, Бомануар даже не скрывал эмоций: «Пора прекратить мучения народа… Да будет Бог судьей между нами! Поддержим правое дело и посмотрим, на чьей стороне будет правда…»

Бретонские дворяне как один пожелали принять участие в этом богоугодном предприятии. Но численность «войска» была озвучена заранее, и Жан выбрал девять рыцарей и двадцать оруженосцев. Гюи Рошфор, Ив Шаррюель, Жоффруа Буа, Гильом Монтабань, Ален Тентеньяк, Тристан Пестивьен, Жоффруа Рош, Меллон, Пулляр, Руссле, Бодга – все с утра до вечера готовились к предстоящему сражению.

А вот Бемборо не сумел отыскать трех десятков соотечественников, на которых можно было бы положиться в столь ответственной битве. И к двадцати англичанам примкнули немцы и бретонцы из враждебной «блуанцам» партии графа Монфора. Имена самых важных английских рыцарей тоже известны: Роберт Кноль, Kpoкар, Генрих Лескюален, Бильфор и Гюштон.

С самого утра поле, на котором рос старый раскидистый дуб, было окружено толпой зевак. Еще бы – подобного развлечения давно не видели эти места! Сражение обещало быть на славу, не зря же все его участники вооружились с головы до ног. Оружие каждый выбирал себе сам, и «войско» выглядело весьма разношерстным. Вот-вот должна была прозвучать команда к бою… но вдруг слово взял Бемборо. Он колебался: а законно ли сражение, ведь разрешения от английского наместника Бретани он так и не получил. Бомануар презрительно ответил: «Слишком поздно расстраивать партию, столь удачно составленную, и стоит ли терять прекрасный случай доказать, у кого красавица лучше!»

И вот бойцы построены в две линии: каждый лицом к лицу со своим противником. Сигнал… И все смешалось. Рыцари схватились столь свирепо, что зрителями овладел настоящий ужас. Нет, это будет не турнир… Бильфор размахивает молотом в двадцать пять фунтов, Гюштон орудует дьявольским когтем – кривым обоюдоострым ножом. И вот уже французы Меллон и Пульяр корчатся в крови. Пестивьена настиг удар молота, Русле и Бодга сбиты мушкелем и пленены… Раздосадованный Бомануар приказал удвоить силу ударов – драться «один на один» – значит погибнуть, надо, сжавшись «в один громящий кулак», обрушиться на англичан несокрушимой массой… Однако противники сумели выстоять перед таким напором.

Бой длился уже долго, и, по взаимному согласию, решили сделать передышку. Немного еды да глоток вина поддержат силы усталых рыцарей. Бомануар подбадривал своих бойцов: «Да, мы потеряли пятерых, но нам же будет больше славы, когда мы победим…»