Путь хранителя - Маркус Кас

Рядом с оракулом уже вились сомнительные личности, представленные двумя низкими и упитанными мужичками, смахивающих на карточных шулеров, и одной дамой нетяжелого поведения, как и одеяния, повисшей на руке у моего упыря.

— Ты вовремя, мон шери, эти милейшие господа предлагают присоединиться к одной партии… — жеманничал граф, изменив голос на такой, хм, толерантный, что аж зубы свело.

Под таким прикрытием мы бы избежали женского внимания, но могли получить ненужное мужское… Посмотрел я на парня так, что он заметно побледнел даже под слоем грима. Прости друг, но есть грань, за которую переступать ради твоего стручка я не стану.

— Илай грубоват, — обернулся этот артист к шулерам, хихикая. — Но это ничуть не мешает ему пользоваться оглушительным успехом у прекрасного пола, — и посмотрел на свою спутницу.

Пол этой представительницы древнейшей профессии был, бесспорно, прекрасным. Лет двадцать назад. Нет, портовым работником она не выглядела, но в мутных глазах не было ни единой эмоции, несмотря на то, что рот её застыл в широкой улыбке.

Дама намек поняла и мгновенно перетекла на мою руку, не успел я и слова сказать.

— Мишель, — робко представилась она, глядя на меня своими мертвыми глазами.

На меня пахнуло винным угаром, сладкими духами и табаком. Хватка её была такой цепкой, что я даже сквозь ткань пиджака почувствовал острые ногти. Хотел я спросить у графа, где он откопал такую колоритную компанию, но нас пригласили в игровой зал.

Впечатление мы, безусловно, произвели. Но вот какое… В услужливо распахнутые лакеем двери мы вошли гордо. Два малолетних разряженных придурка, пара жуликов и старая шлюха. Я бы на месте вышибал с нами не связывался, а пожалел.

Я себя уже не жалел. До того момента, как увидел игроков. И снова знакомый профиль, и снова расширенные от удивления глаза. Князь Меньшиков, несмотря на данное сестре обещание завязать с азартными играми, сидел за столом и переводил недоуменный взгляд с меня на Мишель, прижимающуюся ко мне внушительной грудью, едва прикрытой декольте короткого платья.

Да что же за город такой маленький, ну ёб вашу мать…

Откуда-то всплыло воспоминание о том, что Меньшиков зазывал меня на семейный ужин, да и Яна упоминала, что дядя их с удовольствием со мной познакомился бы. В последнем я сильно сомневался и всё откладывал посиделки с аристократами.

А теперь мы встречались второй раз за сутки… Но испуг в глазах юного светлейшего князя говорил о том, что подозрения мои о неслучайности этих встреч были беспочвенны.

Зараза, что же с ним делать? По идее, он не мог сдать меня сестре, не выдав при этом себя. Но я понятия не имел, рассказал ли он про арену, а в данный момент поговорить по душам было проблематично.

И моя княжна молчала. Только сейчас до меня дошло, что короткий ответ «понятно» на сообщение о том, что я буду занят этим вечером, это очень плохой знак. Подзабыл уже, что такое интонации в тексте… И то, что если женщина отвечает очень сдержанно и односложно, быть лютой беде.

Но эту проблему, если она есть, надо решать потом. Я обвел всех игроков равнодушным взглядом, не задерживаясь на Серёге и надеясь, что он понимает такой намек. И не станет бросаться ко мне с дружескими объятиями.

Меньшиков, судя по всему, всё понял, хоть и побледнел, забегав глазами. Нервничал из-за того, что я в свою очередь могу спалить его сестричке? Если так, то отлично, одной головной болью меньше.

В зале, в который наша цирковая компания торжественно заявилась, был всего один стол. И обстановка говорила о тех самых высоких ставках, которые мне и требовались, чтобы быстрее достичь цели.

Так что я приятно удивился, по внешнему виду жуликов, пригласивших нас сюда, и не скажешь, что им доступен такой уровень. Не только мы тут пускали пыль в глаза.

— Господа, — лакей по другую сторону от распахнутых дверей поклонился и неохотно добавил: — Дама…

Мишель смущенно хихикнула и вжалась грудью в мою руку ещё больше, хотя мне это и казалось уже невозможным. Как бы не отнялась от такой страсти. Сбрасывать с себя это милейшее создание означало привлечь не то внимание, что я хотел. Так что я стойко терпел и даже выдавил из себя подобие улыбки.

Герман же всплеснул руками и восторженно запричитал:

— Мон шери, какая прелесть, ну ты посмотри! — граф рванул к столу с такой прытью, что жулики вздрогнули и припустили следом.

Мою и без того кривую улыбку перекосило ещё больше, на что Меньшиков отреагировал, сжавшись. Ладно, я буду высокомерным ублюдком, а граф… Слов, не оскорбляющих и без того попранную честь друга, даже в мыслях не было подходящих.

Ну, поехали…

Я решительно шагнул к арене действий, буквально таща на себе неперестающую хихикать Мишель. Сбоку появился распорядитель и, окинув слегка недоуменным взглядом нас всех, принялся рассаживать.

Помимо Меньшикова за столом сидело ещё трое. Увешанная драгоценностями дама неопределенного возраста. Из тех, что на лицо кажутся юными, но их выдают морщинистые руки и утомленный взгляд. В одной руке она держала длиннющий мундштук с тлеющей сигаретой, а в другой бокал красного вина.

Ещё один молодой раздолбай, закинувший одну ногу на резной подлокотник классического кресла. Его пиджак был застегнут на одну пуговицу и топорщился некрасивыми складками, челюсть постоянного двигалась, пережевывая жвачку, а на остром носу болтались черные очки.

Последний, добродушный и сияющий улыбкой мужик, хлопнул в ладоши, увидев нас и приглашающе замахал рукой, воскликнув:

— Ну наконец-то!

Только один из наших сопровождающих сел за стол, другой технично слился, исчезнув за тяжелыми портьерами, скрывающими проход к уборным. Ну и моя «дама» еле отпустила мою руку, но уселась рядом, вызвав неожиданно живой интерес у жизнерадостного игрока:

— Мадемуазель, — он приветственно кивнул и поднял свой стакан, чуть не выплеснув янтарное содержимое на ткань стола.

Я поправил сползающие закатанные рукава и нагло поставил локти на борта, с усмешкой оглядев всех и остановив взгляд на крупье. Невозмутимый тощий мужик, затянутый в фирменную одежду смотрел на меня испытующе.

— Ну и чё тут за игра? — хмыкнул я, мысленно тяжко вздохнув.

Самая моя нелюбимая роль, но что не сделаешь ради спасения святого. У крупье дернулась щека, но спокойное выражение лица он умудрился сохранить.

— Холдем, господа, — адресовал он свой ответ мне и Герману, который тоже заинтересованно уставился на него.

— Ааа, — скучающе протянул я. — Ну тогда подай мне чего покрепче. А тебе, сиятельство? — повернулся я к графу.

— Фу, — сморщился оракул. — Шампанского! Лучшего!

Мишель дернула меня за рукав и я посмотрел на неё, словно забыл про её существование. Махнул рукой и разрешил: