Самое древнее зло I. Брянский фоллстрайк - Максим Лагно

– Убей тебя булыжник, не двигайся, я сказала!

Сельскаб так дёргался, что пришлось держаться за него двумя руками. Из центра камня выросли пространственные воронки, искажая реальность. Ощутила, как сквозь мои руки прошла сжатая в миллионы раз магическая энергия. Её концентрация и заставляла прибор плясать от напряжения.

– Сейчас будем в безопасности, – Рельсон вытянул свои руки, собираясь обнять меня.

– А ну назад. Пристрелю.

Матвей занёс автомат, чтобы ударить Рельсона, но тот исчез и появился поодаль. Скоростное перемещение, говорил Драген, одно из сложнейших умений, которое нужно долго осваивать. И вот тебе – дурак Рельсон способен на такое. Нет сомнений, Первомаг что-то сделал с ним.

– Матвей, если приблизится – стреляй.

– Есть, командир.

Мёртвое поле сельскаба, уничтожавшее магию, выросло и достигло споггеля Хадонка. Существо пронзительно заверещало… Ранее я не слышала, чтобы оно издавало хоть какие-то звуки!

– Прости, – прошептала я.

Споггеля словно разрезали на части невидимые ножи. Каждая часть утонула в пространстве, исчезла в небытие… Хадонк хоть и был без сознания, но при смерти споггеля открыл на миг глаза, прохрипел что-то, попытался встать. Упал, снова замер.

Край поля достиг и Рельсона. Любитель жаб начал исчезать и появляться то тут, то там, избегая его воздействия.

– Всё будет хорошо, Бленда, – раздавалось то справа, то слева. – Мы в безопасности.

Первомаг стремительно уменьшался. От него отлетали светящиеся всполохи, как пух от разделываемой птицы. Он изрыгал синее пламя, но оно не достигало меня, опадая под действием мёртвого поля. Прутья на клетке Аделлы остановили сжатие, а Слюбор перестал жевать и с удивлением огляделся, подозревая, что находился в иллюзии. У фулелей хороший нюх на это дело.

– Так его! Так его, – радостно закричал Матвей.

Первомаг сделался с нас ростом. В последней отчаянной попытке он призвал десяток крипдеров и каменных слоггеров. Слоггеры сделали пару шагов и рассыпались. Крипдеры смогли добежать половину пути до меня, возможно, преодолели бы и весь участок, но Матвей открыл стрельбу.

Мёртвые твари, визжа и шипя, падали и катились к моим ногам. Я же была занята удерживанием сельскаба, который вот-вот должен достичь момента, про который Драген назвал «всплеск бездействия». Мёртвое поле должно расползтись на огромное расстояние, уничтожая всю магию, что сотворил Первомаг. Должна смести и барьер, закрывающий город.

– Все будем в безопасности, – сказал над моим ухом Рельсон.

Сельскаб особенно сильно дёрнулся. У меня заложило уши, а из центра лунного камня вспучилась мертвящая сила.

Рельсон растопырил руки и набросился на меня. Он и раньше так делал, когда хотел показать свои чувства к девушке. Считал, что внезапные объятья – признак искренности и чистоты намерений.

Накрыл собой и меня и сельскаб. Вероятно, вместе с этим движением применил какую-то магию, которой обучился у Первомага. Потому что вся сила всплеска ушла в него. Рельсон закричал от боли, но не разомкнул объятий, придавливая меня к земле.

Я лежала на боку, видела сапоги Матвея. Он не стрелял в Рельсона, боясь поранить меня. Бегая вокруг нас, он что-то выкрикивая, но я почти перестала слышать.

Придавленная телом Рельсона я продолжала держать сельскаб. Прибор ещё раз дёрнулся, как умирающий и затих. Затих и Рельсон. Матвей стащил его с меня. Перекатившись на спину, любитель жаб остался неподвижен, глядя выпученными глазами в небо. Скрюченные пальцы застыли, будто парень давно умер и закоченел.

– Ничего не получилось, – сказала я. – Рельсон принял удар сельскаба на себя.

1

Когда десяток призванных Самым Древним Злом крипдеров кинулись к Бленде, я снова вдруг обрёл необычайную меткость. Ни одна пуля не прошла мимо! Это ли не магия?

Я старался не думать, что будет, когда мне придётся сменить магазин… делал я это медленнее тренированного бойца.

Что это ещё такое? Рельсон вдруг кинулся на Бленду, повалил её на пол! Я наводил ствол то на парня, то на крипдера, не зная в кого их них стрелять.

Не обращая на меня внимания, крипдер промчался мимо и приготовился запрыгнуть на спину Рельсону, который лежал на спине Бленды. Это сделало мой выбор – снял его несколькими выстрелами. Но тварь продолжала ползти к ним, оставляя за собой белый, пенящийся след.

В этот момент между Блендой и Рельсоном что-то ослепительно вспыхнуло. Лента изогнутого света взметнулась над их телами, разнося всех крипдеров на мелкие зелёные капли, а потом втянулась в Рельсона. Парень перестал шевелиться и замер поверх Бленды.

Боясь задеть девушку, я ткнул в спину Рельсона дулом автомата и крикнул:

– Слез с неё, быстро!

Парень безжизненно скатился с неё. Я подал Бленде руку и помог подняться с земли.

– Ничего не получилось, – сказала она. – Рельсон принял удар сельскаба на себя.

Кажется, этот странный парень совершил подвиг Матросова наоборот: закрыл собой то, что должно было уничтожить Самое Древнее Зло.

– Прости, я должен был уследить за ним. Но эти крипдеры… пришлось отстреливаться.

Она отшвырнула бесполезное оружие судного дня:

– Ты всё равно не справился бы. Рельсон стал сильным магом.

– Что теперь?

Лишний вопрос. Я просто спросил, чтобы что-то прозвучало в наступившей тишине. Чтобы продемонстрировать Самому Древнему Злу, что мы не сдались.

Он снова принял облик гигантского скелета. Но враждебных намерений не проявлял. Просто возвышался над нами. Опустив руки, неподвижно уставился на нас чёрными глазницами. Не знаю, что было у него с Блендой до того, как я сюда добрался, но он ждал от неё ответа. Он ждал её решения. Хотя мы были полностью в его власти.

Клетка Аделлы приняла прежний размер, а Слюбор перестал жрать иллюзорный фастфуд. Метался внутри пузыря, стучал кулаками по его стенкам и беззвучно открывал рот. Судя по всему, он нас не видел.

– Бленда, – промолвил Первомаг. – Твой выбор прост. Не усложняй его поисками вариантов.

– О чём он? – шепнул я. – Что за выбор?

– Долго объяснять.

– Если найдёшь и передашь мне чертежи ледделя, ты спасёшь своих друзей, и весь этот жалкий город, весь этот убогий мир.

– Это он про Брянск? Про Землю? Скотина!

– Тише, Матвей, умоляю…

Я убрал автомат за плечо и достал камеру.

Очень уж величественно и монументально смотрелся гигантский скелет, стоящий в окружении выгоревших стен, окутанный воронкой из облаков.

– Ты спасёшь не только их, – продолжал Первомаг. – Ты дашь успокоение исстрадавшейся душе. Ты прекратишь моё неразумное существование… Исправишь ошибку, совершённую недалёкими братьями.