Конец света - Андрей Лебедев

Ага!

Выходят…

Впереди шла Катя.

В длинном до пола шелковом платье и в большом белом платке, скрывавшем нижнюю часть лица.

Саше показалось, что Катя слегка располнела.

Только бы не вскрикнула от удивления, только бы не вскрикнула!

Рядом с Катей, слегка позади ее, семенила высокая красивая женщина, по всей видимости, служанка.

— Нет, — отчетливо, но негромко сказал Саша, держась за ручку предупредительно открытой им задней двери. Лицо его при этом было почтительно опущено вниз, и сам он согнулся в глубоком поклоне.

Не издав ни звука, Катя легко проскользнула внутрь салона.

Ее служанка последовала за своей госпожой, и Саша, захлопнув дверцу, быстро обежал автомобиль, чтобы занять свое место за рулем.

— Поезжайте на центральный базар, — сказала служанка, и женщины тут же пожелали отделиться от водителя бесшумно поднимавшимся стеклом.

Только они отъехали, как сбоку из кустов за ними вынырнули два джипа с охранниками и теперь ехали вслед, соблюдая приличную дистанцию.

Саша боялся взглянуть в зеркало заднего вида.

У него пересохло во рту.

Ах, какая же она стала красавица, его Катя!

Какая она стала мягкая и вся такая плавно-округлая.

Интересно знать, она поняла его тихий, но внятный возглас «нет»?

А может, она попросту не узнала его?

Ведь и такое, бывает, случается!

Вот и базар…

Саша остановил машину, дождался, когда, по инструкции, первая машина с охранниками поравняется с его лимузином и охранники выйдут наружу…

Потом выскочил из лимузина, обежал его со стороны, где сидит госпожа, с поклоном открыл дверцу…

— Да, — тихо, но отчетливо сказала Катя, выходя…

Только ветерком его обдала, задев его краем своего шелкового сари…

Но ведь и взглядом себя не выдала.

Не чиркнула по нему даже самым быстрым глансом.

Вышла из машины, глядя и не сквозь своего шофера, а куда-то мимо него и вдаль, как и подобает госпоже.

И служаночка ее выбралась из лимузина и тоже…

Не поглядела даже.

Четверо охранников пошли с госпожой на базар.

Один остался подле Саши…

— Что, брат? Жарко сегодня? — спросил охранник, закуривая.

— Да уж, — ответил Саша, сняв форменную фуражку и платочком вытирая пот со лба.

* * *

Женщины задержались возле торговца, продававшего золотые и серебряные украшения.

Катя рассеянно перебирала то и это и три раза роняла украшения на земляной пол ювелирной лавки.

— Катя, что с тобой, ты вся дрожишь! — заметила Лидия.

— Я волнуюсь, как там маленький? — ответила Катя и снова уронила на пол золотой браслет.

— Да что волноваться? — пожала плечами Лидия. — Там же Мила и Ирочка с ним, да и мы только на часок выехали, скоро вернемся.

Но с Катей, и правда, что-то творилось.

Она снова уронила предмет, потом схватилась рукой за прилавок и, подняв руку к лицу, вдруг стала оседать на пол.

— Врача, врача, с госпожой плохо! — крикнула Лидия.

— Доктора, доктора сюда, — заблажил насмерть перепуганный торговец.

Крепкая охранница в хиджабе — капитан гвардии Ходжахмета, бывшая чемпионка Ирана по тяжелой атлетике Ханумам Исламби — подхватила Катюшу на руки и быстрым шагом понесла ее к машинам.

Лидия бежала рядом.

— Дорогу, дорогу! — кричали охранники, стволами автоматов расталкивая зевак.

Катю уложили на заднее сиденье «Роллс-Ройса»…

— Быстро во дворец! — приказала Ханумам Исламби.

И Саша, включив сирену, рванул машину в сторону дворца.

Алжирец наконец-то заполучил ее.

Еще Пакистанец как-то говорил, еще в те далекие времена, когда они еще только начинали это дело, тогда он любил говорить:

— Каждый в жизни получает то, о чем очень сильно мечтает. Беда только в том, что свою мечту он получает тогда, когда вожделенное уже не очень-то и нужно ему.

Но нет.

Алжирец получил Лидию, находясь на пике своего желания.

* * *

Это было удобно.

Инцидент с падением госпожи в обморок послужил формальным поводом для того, чтобы Лидию освободили от обязанностей первой служанки.

Ходжахмет имел на это полное право.

Ему доложили о случае в ювелирной лавочке, и он, посчитав, что в обмороке виновата служанка, так как она не уследила за состоянием здоровья своей госпожи и, не доложив начальнику охраны, отправилась с ней на прогулку, Ходжахмет приказал удалить Лидию из своего гарема и приказал отправить ее в полное распоряжение Алжирца…

Для самого Алжирца такое дело тоже послужило великим сюрпризом.

Он и не ожидал, что его заветная мечта так скоро сбудется.

Но ведь и повода подозревать, что что-то в этом деле подстроено, ему никто не подал.

Все произошло совершенно естественно.

Госпожа на базаре почувствовала себя плохо.

Лидия, первая служанка, растерялась, и, не окажись рядом капитана гвардии Ханумам Исламби, еще неизвестно, как бы все обошлось с жизнью и здоровьем госпожи!

Так что эту Лидию Ходжахмет уволил безо всякого подвоха — комар носу не подточит…

И теперь уж Алжирец был весь готов изойти на самые сладкие слюни своего самого сладкого вожделения…

В половине первого пополудни ему доложили об инциденте.

В час дня ему сообщили о решении Ходжахмета отдать ему бывшую служанку госпожи.

В полвторого Алжирец сказал своему заместителю, что уезжает к себе в свой дворец, забирая с собой Лидию.

И потребовал, чтобы его не тревожили идиотскими звонками…

И когда на пульт дежурного по администрации Алжирца поступило сообщение о радиограмме от русских, от некоего генерала Данилова, никто из подчиненных Алжирца не посмел беспокоить своего господина.

Пусть радиограмма полежит до завтрашнего утра, решил дежурный.

* * *

Саша вообще никогда не был большим любителем выпить. А теперь-то и вообще, когда закосил под мусульманина, вживаясь в легенду, — все былые свои привычки — «пивка для рывка и водочки для обводочки» — пришлось забыть и оставить в той, докатаклизмовой, жизни.