Падший - Рене Ахдие

Он сделал глубокий вдох:

– Вы просите у меня помощи, даже если эта помощь не подарит вам покой, которого вы ищете?

– Это не имеет значения. Я… мне необходимо знать правду.

Кассамир снова кивнул.

– Подождите минутку.

Прошло пять минут. Девчонка со шваброй посоветовала Селине устроиться поудобнее. Селина согласилась и снова села на стул. По прошествии еще пятнадцати минут оставшиеся работники закончили свои последние дела. Селина наблюдала, как они тушат газовые лампы и закрывают портьеры на окнах, она начинала сердиться, отбивая каблуком ритм по чистому полу.

Вскоре она осталась совершенно одна в огромном зале практически в непроглядной темноте. Селина начала задумываться о том, чтобы уйти, однако если она не может прождать и часа после своих угроз просидеть под окнами до утра, то больше не сможет даже близко подойти к ресторану, не потеряв своей гордости.

– Что ты здесь делаешь? – низкий, но мелодичный голос эхом разнесся под потолком. Селина напрягла зрение, пока наконец не разглядела фигуру, напоминающую живую тень, которая спускалась по лестнице.

– Я… я надеялась, что ты мне скажешь. – Селина ненавидела себя за то, что начала теперь внезапно заикаться. Ненавидела себя за то, что выдала свое волнение таким очевидным образом. Она встала, шелковая юбка путалась в ее ногах.

– А что, если я скажу тебе, что это не то место, где следует искать надежду? – продолжил он.

– Я скажу тебе, убирайся к дьяволу.

Он замер, хотя и без того спускался очень медленно, очертания его фигуры стали отчетливее.

– А что если…

– Клянусь богом, если ты скажешь, что ты и есть дьявол, я закричу.

– А что потом сделаешь?

– Начну все вокруг ломать.

Смех вырвался из его груди. От этого смеха, даже далекого, у Селины по спине побежали мурашки.

– Конечно, начнешь, что же еще, – пробормотал он, его шелковый голос окутывал, словно грех.

Бастьян подошел и остановился перед Селиной, он двигался точно дым от пламени свечи, и огромная змея проскользнула во мраке за его спиной. На нем не было ни шейного платка, ни пиджака. Его жилет был сшит из простого темно-серого шелка, а белая рубашка расстегнута под горлом, рукава же закатаны до локтей. Когда он сунул руки в карманы своих брюк, движение походило на жест ожившей статуи. У Селины что-то заныло в груди. Даже в этом тусклом свете он выглядел сногсшибательно. Настолько красив, что это вызывало боль.

Селина сделала шаг назад, когда змея зашипела у его ног, а потом исчезла в темноте под винтовой лестницей.

– Что вы хотите, мадемуазель Руссо? – спросил Бастьян.

Она прочистила горло.

– Я пришла, потому что мне все врут, и я устала от этого.

Он опустил голову и посмотрел на нее сквозь темные ресницы.

– И вы ожидаете, что я расскажу вам правду?

– Вы можете не говорить мне правду, но я все равно ее узнаю.

– Вопреки здравому смыслу, признаюсь, я заинтригован. И как же вы узнаете?

– Потому что ваши глаза говорят не то же самое, что слова.

Бастьян качнулся на пятках.

– И что же вам говорят мои глаза, мадемуазель Руссо?

Селина сглотнула. Она словно заглядывала в пороховую бочку.

– Вы можете приказать мне уйти, но ваши глаза умоляют меня остаться.

Она готова была поклясться собственной душой, что в этот момент растерянность промелькнула в его лице. А затем он посуровел, словно обратившись в лед.

– Идите домой, мадемуазель. Ложитесь спать в своей уютной кровати. Смотрите свои нелепые сны. – Он развернулся, чтобы уйти.

Отчаяние заставило Селину двинуться за ним.

– Вам не понравились бы мои сны.

Он замер, глянув на нее через плечо, и спросил:

– И отчего же?

– В них присутствуете вы. – Она сделала еще один шаг к нему. – Вы всегда со мной.

– Логично. Моя семья раньше называла меня Призраком. – Он поклонился. – А теперь, если вы позволите…

– Бастьян. – Голос Селины задрожал. – Пожалуйста. Не уходи от меня.

Он резко застыл, стоя спиной к ней, сжимая пальцы опущенных рук в кулаки.

– Пожалуйста, – повторила она едва различимым шепотом. – Помоги мне.

– Я не могу вам помочь, мадемуазель.

– Можешь. Ты можешь рассказать мне, что произошло.

Бастьян развернулся, его взгляд был непроницаемым, а выражение лица казалось отрешенным.

– Тебе не нужен кто-то, кто расскажет, что произошло. Ты уже и так все знаешь. На тебя напал сумасшедший. Ты чуть не погибла. Кроме этого я могу сказать лишь одно: человек, который на тебя напал, сделал это, потому что ненавидел меня. – Он говорил, будто врач, сообщающий диагноз пациенту, в его тоне не было ни намека на эмоции. – Это из-за меня ты чуть не погибла. Учись на своих ошибках, чтобы не совершить их вновь в будущем. – Он снова зашагал к лестнице.

– Нет. – Отчаяние сдавило Селине сердце сильнее. Бастьян не станет ей помогать. Он не собирается давать ей возможность вернуть все то, что она потеряла. Вопреки всем ее ожиданиям, ее боль, похоже, не имела для него никакого значения. – Если ты стал причиной, по которой я чуть не погибла, то ты должен мне все объяснить, – потребовала она.

– Я ничего тебе не должен.

– Я хочу получить назад свои воспоминания.

Он дернул губами, точно собирался над ней подшутить, прежде чем заговорить.

– Твои воспоминания не принадлежат мне, я не могу их отдать тебе.

– По крайней мере ответь на мои вопросы. Это тебе не составит труда.

Бастьян ждал, храня ледяное молчание.

– Я тебя… любила? – неуверенно спросила Селина.

Он ничего не ответил. Кровь зашумела у нее в ушах.

– Ты меня любил? – продолжила напирать она, ненавидя теперь себя за то, как сильно ей хочется узнать ответ.

– Ты задаешь неверные вопросы.

Ее пальцы изнывали от жажды дотронуться до него.

– Не имеет значения, что я спрашиваю, раз ты отказываешься отвечать мне. – Она сунула руки в складки своей юбки.

– Если ты хочешь услышать ответ, задай вопрос получше.

– Я не желаю играть с тобой в эти игры. – Делать так было рискованно, но Селина все же преодолела расстояние, оставшееся между ними, оказавшись к нему слишком близко, чтобы назвать это просто вежливым общением. В ответ Бастьян сделал полшага назад, но тут же остановился.

– Если ты не желаешь играть в игры, то что это такое? – поинтересовался он, глядя на нее сверху вниз.