Упрямый ангел - Кэрол Финч

Шианна лежала, плотно закрыв глаза, а перед ней как живое стояло воспоминание: вот он лежит рядом с ней и улыбается, а она принимает его улыбку за знак искренней привязанности. А ведь в душе он тогда смеялся над ней, уже уверенный, что воспользуется ее покорностью в своих целях. А если нет? Так или иначе, она постарается быть объективной, оценивая поступки Уэйда Бердетта. Этот человек шел на смерть. Раньше она полагала, что его поведение объясняется войной, с которой он вернулся. Но это оказалось не совсем так. Уэйд пошел крестовым походом на Хедена Римса не только потому, что был расстроен поражением Юга. Возможно, Римсу и следовало бы подрезать крылья, но Уэйд был здесь чужаком, и это была не его проблема. Не его битва.

От размышлений у Шианны разболелась голова, и она принялась массировать виски. Она поклялась больше не думать о Бердетте, но продолжала анализировать мотивы его поступков. Кем бы и каким бы он ни был, он не ее мужчина. Тут Рамона ошибалась. Конечно же, Шианна была возмущена не тем, что венчание было не ее идеей. Но несомненно, что оно было самой большой нелепостью, которая когда-либо с ней происходила. Шианна сглотнула комок в горле. Неужели она такая упрямица? Не так ли она сама называла Уэйда за его решительность, желание настоять на своем? Может быть, он ее и раздражал потому, что она не могла вертеть им, как хотела? Хорошо, может быть, это так, с неохотой признала Шианна. Но черт возьми, она не могла не протестовать, когда в ее жизнь врывается мужчина и захватывает ее целиком вместе с ранчо. Не так легко оставить все дела, если вчера все держалось только на тебе. О, почему отец не приехал домой? Она так нуждалась в нем. Неужто он не позаботится о ней теперь? Как он мог толкнуть ее в объятия Уэйда? Проклятие, мужчины все одинаковы! От них одни неприятности!

Как только на асиенду спустились сумерки, Шианна услышала отдаленный крик совы. Проклятие, она просила Маманти, чтобы он и его воины держались подальше от асиенды. Если Бердетт тоже слышал этот крик, он понял, куда она отправится. Надо предупредить Пророка Совы о возможных неприятностях. Уэйд может втянуть в войну племена команчей и кайо-ва, которым и без того хватало хлопот.

Шианна быстро натянула бриджи и ботинки, спустилась по решетке вниз к загону. Когда из тени появился Бердетт, Шианна не удержалась от крика удивления.

– Я иду с тобой! – безапелляционно заявил Уэйд. Шианна проигнорировала его слова. Но когда она вспрыгнула на спину Дельгадо, Уэйд оказался перед ней.

– Я поеду одна! – прошипела Шианна, сползая на землю. Но он поднял и усадил позади себя брыкающуюся Шианну. Когда он погнал Дельгадо галопом, Шианна вынуждена была ухватиться покрепче за него.

Она негодовала, про себя и вслух, что ей приходится сжимать руки вокруг его талии.

– О Боже, неужели у вас нет для меня ни одного доброго слова! – хмыкнул Уэйд.

Дельгадо скакал по прериям, а Бердетт уже третий раз за этот день возвращал кольцо на ее палец. Но что поделаешь…

– Если вы изобразите перед Пророком Совы любящую жену, я раскрою вам тайну пещеры, – вдруг обронил он, как бы бросая на ветер.

Шианна не могла сопротивляться искушению. Уже много недель ее грызло любопытство. Если Уэйд наконец захотел раскрыть свою тайну, она уж проследит, чтобы Маманти не тронул его… по крайней мере в течение одной ночи.

– По рукам! – заявила она.

Бердетт облегченно выдохнул. Но его настороженный взгляд выхватил на фоне подлеска фигуру человека. Даже в лунном свете было заметно, что гордая фигура индейца с напряженной спиной не предвещала ничего хорошего. Хотя Уэйд не мог видеть выражение лица Пророка Совы, он чувствовал на себе его пытливый взгляд. Заставив Дельгадо остановиться, Бердетт ответил индейцу смелым взглядом. Не успел он ссадить Шианну с коня, как она уже неслась в объятия Маманти. Потемневшими от гнева глазами Уэйд смотрел на трогательную встречу Шианны с индейцем. Его раздражало, что Шианна так летела в руки шамана, а ему, Бердетту, приходилось уговаривать ее. Как же заработать такую же преданность Шианны? – в который раз задавался горьким вопросом Уэйд.

– Зачем ты взяла с собой этого человека? – спросил Маманти, не сводя глаз с высокого мускулистого незнакомца. – Действительно ли он появлялся в моих видениях?

Шианна почувствовала, как руки Пророка Совы напряглись, намереваясь защитить Шианну. От кого?..

– Это он… – ответила девушка.

Уэйд вначале хотел попросить Шианну представить его индейцу, но не попросил. А теперь Маманти продолжал держать Шианну в объятиях, и Уэйд хотел дать ему понять, что он этого не одобряет.

– Меня зовут Уэйд Бердетт. Я – муж Шианны. – Уэйд смело шел к обнаженному по пояс пророку. В уголке его рта мелькнул слабый намек на улыбку. Не таясь, Бердетт оценивал индейца, отмечая своеобразное дикое благородство в каждой черте его загорелого лица.

Мужчины осматривали друг друга сверху донизу, и Шианна почувствовала, что в воздухе запахло грозой. Они были во многом схожи, оба источали силу, с которой нельзя было не считаться. А что дальше? Как поступить с соперником? После бесконечно долгой паузы Маманти заговорил.

– Шианна вам про меня рассказывала? – спросил Пророк Совы.

– Я знаю о ее связях с вашими людьми и о ее преданности вам, – небрежно сообщил Уэйд. Затем его голос стал твердым и настойчивым. – Я не ссорился с вами и вашими людьми. Во многом я похож на вас. Понимаю ваше негодование, когда белый человек отбирает землю, которая была на протяжении не одного поколения вашим домом. До начала Гражданской войны мой дом был в Луизиане. Поскольку члены моей семьи придерживались твердых взглядов, мой дом был разрушен, а земля поделена и роздана другим.

Помолчав, Уэйд продолжил:

– Я привык принимать то, что не могу изменить, но и за свое постоять могу. – Пристальный взгляд Бердетта скользнул со строгого лица индейца на фигурку Шианны. – Она – моя женщина, Маманти. Она носит мое кольцо как символ клятвы. Я не хочу другой женщины и не позволю ей встречаться ни с одним мужчиной.

Если бы Шианна не знала, что это всего лишь игра, то была бы тронута словами Уэйда, но она знала его. Бердетт играл на ее связях с команчами и кайова, чтобы получить покровительство Маманти. Но это дорого обойдется Уэйду.

На бронзовом лице Маманти появилось подобие улыбки.

– Вы мне угрожаете, Бердетт? Зная, кем я являюсь, вы дерзнули назвать ее своей женщиной? Вы должны знать, что я чувствую к Шианне. Или вы полагаете, что я разлюблю ее, только потому, что вы взяли ее в жены?

Шианна вздрогнула. Маманти никогда не говорил эти слова… по крайней мере так открыто. Он показывал свою привязанность нежностью и заботой. Она настороженно посмотрела на Уэйда, задаваясь вопросом: знает ли он, что делает, бросая вызов такому человеку, как Пророк Совы?

Темная бровь Бердетта насмешливо поднялась.

– А вы ожидаете, что я разлюблю Шианну только потому, что она вырывается из моих объятий, чтобы на крик совы исчезнуть в ночи? – Уэйд смело шагнул вперед. Его рука скрылась в черных завитках волос, ниспадающих на плечи Шианны. – Я знаю, что она восхищается вами, и завидую этому. Мне жаль, что я не обладаю даром волшебства. Я хотел бы вырвать вас из ее мыслей, чтобы она была только моей. – Он смотрел теперь не мигая в лицо Маманти. – Но поскольку не могу этого сделать, предпочел встретиться с мужчиной, который столь же трепетно относится к ней, как и я. Я пришел, чтобы предупредить вас – есть другой мужчина, злой белый человек, который хочет отнять ее у нас обоих и причинить ей зло.