Victory Park - Алексей Никитин

– Гусеницу… – повторил за ним Бутенас. – Аксель, я немного не понял твою метафору.

– Йонас, давай наконец возьмем вильнюсскую базу! Узнав об этом, твои подопечные в Киеве немедленно запустят резервные схемы. Понимаешь? Ты наблюдал их в одном режиме, а теперь увидишь в другом. Перед тобой откроется совсем новая, незнакомая картина. Может быть, как раз ее тебе и не хватало все это время?

– Вот именно. Они просто остановят операции.

– Допустим. И тогда станет ясно, что операции были как раз там, где ты их не видел. Понимаешь? Нужно знать, как выглядит штиль, чтобы понять, что такое ветер.

– Очень доступный образ, товарищ подполковник, – сдался Бутенас.

– На какое число назначаем взятие Бастилии, командир? – спросил Вайно у руководителя группы и весело потер руки.

– Вы, эстонцы, такие нетерпеливые! – довольно улыбнулся подполковник Пятрулис.

Капитан Бутенас вылетел из Вильнюса первым рейсом и был в Борисполе около восьми утра. Накануне ребята Пятрулиса задержали директора и еще двух человек с базы Легпищепромоптторга. По случайному совпадению, как раз в этот день там ждали очередную машину из Киева. РАФ остановили на КПП при въезде в Вильнюс.

Бутенас посмотрел накладные на товар, который везли на базу, прочитал первые протоколы допросов и, не дожидаясь результатов обыска, уехал в аэропорт. Он еще сомневался, что поступил правильно, уступив Вайно и Пятрулису, но менять ничего уже не собирался.

Дома он застал следы недавней пьянки. Дита смотрела на него удивленно, немного растерянно, и Бутенас только тут сообразил, что, не предупредив, приехал на день раньше, чем собирался. А может быть, и на два – он уже не помнил, что говорил Дите перед отъездом.

– Возвращается муж из командировки, – пошутил капитан, быстро сбрасывая китель, – а в холодильнике сохнет винегрет. Кто-то не доел…

– Лена вчера приходила с друзьями. Посидели немножко.

– Я сейчас помоюсь и доем винегрет, хорошо? – Бутенас попытался вспомнить, кто такая Лена, но не смог. – И если еще что-то осталось, тоже охотно съем.

– Хорошо, – нервно зевнула Дита. – Сейчас достану.

– Я разбудил тебя, да? Ты спи. Я помоюсь, поем и сразу же убегу по делам.

– Ничего, – поежилась она. – Я уже не усну, да и на работу скоро. Там еще картошка осталась и рыба. Иди мойся, я сейчас разогрею.

– А знаешь, – уже в одних трусах заглянул на кухню капитан, – внизу, возле лифта, я встретил одного фарцовщика. У него внешность яркая, легко запоминается. Интересно, что он тут делал в такую рань?

– Интересно, – безразлично согласилась Дита. Она привыкла, что муж думает и говорит только о цеховиках, торгашах и фарцовщиках. Ее эти личности не интересовали.

Помывшись, Бутенас есть не стал, а сразу плотно сел на телефон. Он разыскал двух лейтенантов, велел им взять машину и отправляться на улицу Бойченко – присмотреть за домом быта третьей фабрики индпошива. Там, на втором этаже, находилось ателье, машину которого накануне задержали в Вильнюсе. Потом капитан стремительно проглотил опять остывшую картошку, винегрет и какую-то рыбу, быстро собрался и тоже отправился в дом быта. Ему нужно было пройти всю улицу Бойченко от конца к началу. Пешком это пятнадцать минут, не больше.

День, стартовавший так динамично, в итоге не принес почти ничего. Капитан Бутенас провел его в Управлении. Он писал отчет о командировке, ждал звонка от лейтенантов, наблюдал, как солнечное утро скатывается в тяжелый мутный вечер, и прислушивался к головной боли. Она то сдавливала его мозг быстрыми ослепляющими спазмами, то ненадолго отпускала.

Днем лейтенанты доложили, что в ателье к Гончаренко приехал Бородавка с «Химволокна», а когда уже стемнело, сообщили, что объекты взяли закуску и пошли домой к Бородавке.

– Бухать будут, – уверенно определили лейтенанты.

«И я бы сейчас с кем-нибудь вмазал», – подумал Бутенас, отпустил лейтенантов и поехал домой. Решение подтолкнуть теневиков теперь казалось ему худшим из возможных. Нелепая, карикатурная, вредная идея.

– Может быть, нам отсюда уехать? – спросил он вечером жену.

– Уехать? – удивилась Дита. – Куда?

– Меня Пятрулис зовет в Вильнюс. Давай вернемся, а?

Подполковник Пятрулис действительно звал его в Вильнюс, но на самом деле Йонас Бутенас не собирался возвращаться в Литву. Если бы Афродита внимательней прислушалась к словам мужа, возможно, она поняла бы, что это он так жалуется на долгую, двухлетнюю полосу неудач в «Деле оптовиков», на то, что он до сих пор капитан, а его однокурсники, оставшиеся служить дома, уже подполковники. На то, что на улице зарядил беспросветный дождь, и у него так некстати разболелась голова.

– В Вильнюс? Я бы в Ленинград уехала.

– Почему в Ленинград? – не понял Бутенас.

Дита пожала плечами и улыбнулась непривычной и неприятной улыбкой.

На следующий день он решил забыть о неудачной попытке спровоцировать непонятно кого на непонятно что. Заниматься надо тем, что есть, что ты крепко держишь в руках, – раскручивать связь Гончаренко с Вильнюсом и пытаться вытянуть из директора ателье новые, дополнительные нити. А прочее – недостойный самообман.

Полдня капитан Бутенас готовил вопросы для допроса Гончаренко, комбинировал, перемежал важные незначительными, чтобы тот не знал, не понимал, где его ждет опасность, а где лишь отвлекающий финт, обманка. Он пытался формулировать вопросы так, чтобы логически подвести подозреваемого к признательным показаниям. Капитану казалось, что он придумывает сложный, разветвленный лабиринт с множеством поворотов и ложных ходов, каждый из которых неизменно заканчивается тупиком. И только один, настоящий, ведет к выходу. Вот там-то, у выхода, он и будет ждать Тесея Гончаренко. Пусть тот сам придет к нему в руки. Капитан дал директору три дня, но на самом деле столько ждать он не собирался. Допрос и арест Гончаренко Бутенас запланировал на завтра.

К четырем часам дня список вопросов был готов, и Бутенас отправился в дом быта на Тельмана – неделю назад поступил сигнал, что там тоже шьют из левых тканей. Сигнал подтвердился. Капитан с первого взгляда узнал продукцию неуловимых цеховиков. Он даже не стал проверять документы. Зачем пугать людей раньше времени? Не было сомнений, что здесь, как и всюду, бумажки в порядке.

Он опять думал о предстоящем допросе Гончаренко и, наверное, потому, спускаясь по лестнице дома быта, не сразу заметил полковника Бубна. Полковник принадлежал к породе тех холеных ментовских вельмож, которых они с Акселем и Гедиминасом так не любили. На Бубне был отличный светлый костюм, и в тот момент, когда вдруг выяснилось, что этот костюм – тоже продукт подпольной индустрии, Бутенас испытал мрачное удовольствие. Впрочем, позже он понял, что это ему было бы неприятно носить одежду, пошитую цеховиками, а Бубна это, возможно, не задевает никак.