Парфюмер звонит первым - Анна и Сергей Литвиновы

– Олежек, твой старый друг тебя травмирует. Я из Кострова звоню.

– Привет, толстяк, – поддержал неформальный тон Ибрагимов. – Как тебе там отдыхается?

– Великолепно. Гуляю по городу, купаюсь, смотрю кино.

Ходасевич подтвердил опасения Ибрагимова: что-то у него там, в Кострове, происходило неладное. Об этом свидетельствовало кодовое слово «великолепно», равно как и упоминание о «купании» – насколько Ибрагимов знал Ходасевича, тот никаких водных процедур, кроме как в собственной ванне, не терпел.

И в данном контексте фраза Валерия Петровича о том, что тот «смотрит кино», заслуживала особенного внимания. Ибрагимов понял это и спросил:

– Что же ты такого там посмотрел?

– Боевичок один занятный.

– Наш или голливудский?

– Наш, наш. Отечественный.

– А про что?

– Ты кино про конвой Пи-Кью-семнадцать смотрел?

– Нет, но о чем фильм, представляю.

– Вот и этот примерно про то же.

В фильме «Тайна конвоя PQ-17» речь шла о судьбе каравана с оружием, которое союзники доставляли по ленд-лизу в воюющую Советскую Россию. Таким образом, не сказав открытым текстом ни слова, Ходасевич дал понять Ибрагимову, что он, видимо, заполучил в Кострове какие-то факты о нелегальной торговле оружием. Причем фраза Валерия Петровича о конвое, похоже, несла двойную смысловую нагрузку. Вполне вероятно, он имел в виду, что доставка оружия идет по реке или морю.

При этом для тех, кто, возможно, слушал разговор двух чекистов – неважно, прослушивало ли комитетское начальство, костровские мафиози или бравые парни с расположенных в Турции баз радиоэлектронной разведки АНБ (Ибрагимов полагал, что охотников могло найтись немало), – их разговор представлял собой невинный мужицкий треп. И, ради бога, никаких «кодовых слов», автоматически включающих записывающие машины. Никакого там «оружия», «взрывчатки» или «нелегалов».

– А кто в фильме-то играет? – продолжил разрабатывать «киношную тему» Ибрагимов. – Наши актеры?

– Наши, наши, хорошие ребята. И пара приглашенных звезд – кажется, откуда-то с Востока.

Новая информация: раз Ходасевич употребил формулировку «наши ребята» – значит, в дело, похоже, замешаны сотрудники правоохранительных органов. Будем надеяться, что не из комитета, а только из милиции. А слова Валерия Петровича про приглашенных звезд с Востока означали, что оружейная торговля, скорей всего, идет в интересах арабских, чеченских или других исламистских террористов.

– Что, рекомендуешь и мне это кино посмотреть? – поинтересовался Ибрагимов.

– От всей души рекомендую.

– Как картина называется – может, вспомнишь?

– Да не ищи, не трудись, я тебе копию перешлю.

– С оказией?

– Да нет, зачем с оказией. Да и некому к тебе ехать. По Интернету пошлю. Лента небольшая, я хочу поскорей с тобой ее обсудить – очень уж занимательное кино.

– Тогда, может, попозже созвонимся? Когда я фильм посмотрю?

– Нет, созваниваться не надо, лучше лично встретиться, поговорить.

Из категоричной последней фразы Ибрагимов понял: дела у Ходасевича там, в Кострове, обстоят серьезно и он нуждается в срочной помощи. Интересно, Валерия Петровича опять втянула в историю его падчерица?

– Как там девочка твоя себя чувствует? – поинтересовался Ибрагимов.

– Спасибо, хорошо, она все время со мной.

– С тобой?

– Ну да. Ни на шаг не отходит.

«Значит, – догадался полковник Ибрагимов, – Татьяна, скорей всего, находится в опасности. Как и сам Валерий Петрович».

– Передай ей, – промолвил Ибрагимов, – что про ее приятеля мне ничего узнать не удалось, – это означало, что какой бы то ни было серьезной информацией на Шангина Ибрагимов не располагает.

– Понял тебя, старина.

– Значит, мне к тебе подъехать? – продолжал полковник из Центра. – Не возражаешь?

– Буду ждать с нетерпением.

– А детишек с собой можно прихватить? Как там погодка?

Под «детишками» Ибрагимов с Ходасевичем давным-давно условились подразумевать оперативную бригаду сотрудников комитета.

– Погодка, как я тебе уже говорил, великолепная, – Валерий Петрович словом «великолепная» подтвердил всю серьезность ибрагимовских опасений. – И захватить с собой детишек будет очень правильно.

Значит, сделал вывод Ибрагимов, Ходасевич там, в Кострове, один не справляется, местной «управе» не доверяет и обращаться туда не хочет, поэтому ему срочно нужна помощь – всей мощью, которой обладает Центр.

– Тогда, значит, до завтра? – попрощался Ибрагимов.

– Да. Хорошо б, чтобы ты успел, пока погодка не испортилась. А фильм, о котором я говорил, прямо сейчас тебе подошлю.

23 июня, среда, вечер

Пригород Кострова, Таня

Когда Татьяна поинтересовалась у отчима, чем они займутся завтра, тот легкомысленно отозвался:

– Будет день – будет и пища.

– Ну а все-таки? – не отставала падчерица. – Ведь надо что-то с пленкой делать? И Леньку разыскивать?

Разговор происходил в глубинах сада ГЗ – на той самой поляне, выглядевшей почти как лесная, где они сегодня днем разговаривали о делах уже дважды.

– Послушай меня, Таня. Не нужно нам с тобой больше ничего делать. Ни Леню разыскивать, ни пленкой заниматься. Запись все равно уже больше никого здесь, в Кострове, не заинтересует.

– Почему?

– Да просто потому, что она перестала быть уникальной. И стала, как выражаются твои друзья журналисты, достоянием компетентных органов. Вот эти органы ею сейчас и займутся.

– А мы?

– А мы будем отдыхать. Все, что могли, мы с тобой уже сделали. Теперь спокойно можем почивать на лаврах. Хотя бы одну ночь.

…Сегодня вечером, после того как Таня с Ходасевичем посмотрели на берегу Танаиса жуткую пленку, отчим первым делом избавился от нее, схоронив в кустах, а затем отошел к заросшему ивами берегу и принялся названивать со своего мобильника в Москву. Судя по доносившимся до Татьяны обрывкам преувеличенно бодрых реплик, Валерий Петрович разговаривал с кем-то о сложившейся в Кострове ситуации. Возможно, докладывал о происходящем в Центр. Отговорив, он подошел к Тане и, взяв ее за локоть, сказал:

– Мне срочно нужен выход в Интернет.

– Могу предложить как базу мою квартиру.

– Ни в коем случае.

– Мою работу?

– Тем более.

– Дом Глеба Захаровича?

– Исключено.