Стать звездой нелегко - Людмила Леонидова

Светлана дернула Виктора за рукав, принуждая обернуться им вслед.

Словно играя в прятки, девочки осторожно выползали из нехитрых укрытий. Известная только завсегдатаям жизнь ночной Тверской возвращалась в свое привычное русло.

— Что это? — удивленно раскрыв глаза на ночное действо, поинтересовалась Светлана.

— Облава на путан или распугивание ночных бабочек, — снисходительно пояснил Виктор, открывая дверцу своего шикарного автомобиля.

— Прошу! — Он показал женщине на сиденье.

Светлана, словно грезя наяву, послушно опустилась в мягкий полумрак кабины, и музыка, вдруг хлынувшая отовсюду, заполнила уютное пространство, отдаваясь странным стуком в ее сердце.

Автомобиль плавно двинулся вниз по улице, оставляя за собой кремлевские стены, гранитную набережную, в сторону Каменного моста.

Волшебная сказка продолжалась.

Серое здание с башенками и подсветкой, отражающейся в зеркальной глади Москва-реки, обняло их теплотой почти по-царски ухоженного подъезда. Просторный холл был устлан яркими коврами.

Пожилой консьерж, согнув служивую спину, подобострастно поприветствовал Виктора.

— Ты здесь живешь? — робко поинтересовалась Светлана.

Поднявшись в зеркальном лифте, Виктор молча открыл ключом дверь.

Раскинувшиеся по подушке волосы Светланы пьянили, как и прежде. Виктор утопал в приторно-мягком запахе вновь знакомого тела, вернувшего ему былую силу. Наслаждаясь им, он целовал округлый живот, все еще упругую грудь, чуть располневшие предплечья, мягкие бедра. Светлана, улыбаясь, продолжала грезить наяву.

За окнами брезжил рассвет.

— Который час? — Вдруг очнувшись, она испуганно вскочила.

Виктор притянул ее к своему плечу.

— Никуда не пойдешь! — жестко отрезал он, и Светлана, еще раз попытавшись высвободиться, поддалась.

Они молча лежали в темноте.

Говорить Виктору было не о чем, да и не хотелось. Расспрашивать про семейную жизнь, про мужа, про дочерей? Фотография одной из них, показанная в Нью-Йорке Крючковым, то и дело всплывала перед глазами. Но он отгонял эти мысли. Они мешали сосредоточиться на сексе. Ему хотелось все забыть.

— Мне надо домой. — Как большая ласковая кошка, Светлана нежно отстранилась от мужчины и, поднявшись с постели, чуть грузно прошлепала босыми ногами в ванную комнату.

— Где можно взять полотенце? — сквозь шум льющейся воды услышал он.

Она тоже не спрашивала его о личной жизни. Они просто наслаждались друг другом. Присутствие женщины и так не чувствовалось в его холостяцкой квартире.

Заглянув в ванную, он пошарил глазами и, не обнаружив свежего полотенца, протянул свой махровый халат.

— Поищи сама, — он жестом показал ей на спальню, — я бываю здесь редко. — Обнаженная, она стояла перед ним и вся светилась каким-то внутренним светом.

С влажных волос женщины стекала вода, розовая кожа была покрыта капельками. Ее чувственность, которая так притягивала много лет назад, с годами не угасла, наоборот, стала более привлекательной для него, более зрелой. В широко раскрытых глазах женщины он ощущал не просто влечение к нему, а ненасытное желание.

Закутав голое тело в халат, она прошла в спальню и открыла дверцу шкафа. Протянув руку вглубь полки, Светлана попробовала вытянуть полотенце. Ее рука скользнула по жестко накрахмаленным простыням и вдруг резко отпрянула назад.

— Ой, что это? — с ужасом проговорила Светлана и вытащила пистолет.

— Игрушка! — Смеясь, он отобрал у нее оружие. — Отец подарил, держу на всякий случай.

— Заряжен? — с опаской поглядывая на блестящий металл, поинтересовалась она.

Виктор кивнул.

Светлана не удивилась:

— Да, сейчас времена такие. Ты же бизнесом, наверное, занимаешься.

— Иди ко мне, — отмахнулся он от неприятной темы и развернул ее к себе лицом. Халат медленно стал сползать с плеч Светланы. Виктор приблизился вплотную и, прижимая ее к стенке шкафа, набросился вновь на желанную женщину.

— Я тебя никуда не отпущу — не отпущу, — повторяя, выдыхал он и безудержно мял мягкие полные бедра, груди, впиваясь в нее всем телом.

Шкаф протяжно скрипел.

Ляльке казалось, что мир перевернулся с ног на голову.

Растерянный папа, водрузив на нос старые заклеенные очки, с заспанной физиономией сидел на кровати.

— Где мама? — почему-то шепотом, будто боясь кого-нибудь разбудить, спросила Лариса.

— А она разве не с вами? — удивился отец. — Который час?

— Семь утра, — смутились девушки, не зная, как выйти из сложной ситуации.

Первой откликнулась Лялька.

— Мы… мы думали, что она нас обгонит, потому что… — Не зная, как половчее соврать, она беспомощно взглянула на сестру.

— Нас провожали знакомые, а она поехала на другой машине. Скоро приедет, — спокойно закончила за нее Лариса.

— Ага, — обрадовалась Лялька, — места в машине больше не было.

Через час явилась Светлана. Все трое молча уставились на нее.

— Вы уже вернулись? — спросила она девочек и прошла в ванную.

С того дня в доме был объявлен обет молчания.

Вымотанный постоянными допросами, Виктор находил утешение только в Светлане. Не зная ни о чем, но чувствуя, как может чувствовать только любящая женщина, она утешала его, преданно заглядывая в глаза, отвлекая ласками.

После каждого очередного раунда со следователем он пытался напиться, но алкоголь в этом случае не действовал.

Егор Крючков исчез и не подавал никаких признаков жизни. Виктор злился, казнил себя. Мысли о содеянном с дочерью Светланы, не говоря уже об умерших младенцах, не давали покоя.

«Черт с ней, с этой работой! — просыпаясь по ночам от кошмарных снов, думал он. — Ведь если Света узнает, не простит». Она обожала дочерей. Особенно гордилась Ларисой.

Следователь ФСБ несколько раз подбирался к нему.

— Не вздумай раскалываться, — не вникая в подробности, но догадываясь, что сын вопреки его советам все-таки наследил, советовал отец. — Если бы они имели что-нибудь против тебя, то давно бы уже предъявили обвинение или… — старый чекист наморщил лоб, — или поторговались бы с тобой.

Именно сегодня следователь предложил Виктору сделку.

Молодой и почти безусый пацан, как назвал его про себя Виктор, выключив диктофон и спрятав документы в стол, пристально посмотрел в глаза Виктору.

— В моей компетенции закрыть дело по детскому питанию.

Недоверчивая ухмылка Виктора заставила его поправиться: