Стражи леса - Грэхем МакНилл

улыбнулся, захихикал, а затем и вовсе залился смехом, размахивая руками и пытаясь поймать плавающие вокруг него разноцветные огни.

Он не видел ничего конкретного, только яркий желтый свет жизни, растекающийся по его телу.

— Что это с ним? — спросил женский голос.

«Найет», — подумал Леофрик.

— Хлебнул вина, когда я на секунду отвернулся, — ответил Кьярно.

— Людям нельзя пить вино эльфов! — резко сказала Найет. — Нам очень повезет, если он сможет прийти в себя! Немедленно выведи его на воздух. Говори с ним, постоянно с ним говори, чтобы он не потерял связь с миром!

Леофрик хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле, тогда он решил их оттуда вынуть и поднес руки ко рту; Кьярно тем временем быстро тащил его через зал, чтобы вывести на свежий воздух. Перед глазами Леофрика все плыло и качалось, внезапно он почувствовал приступ рвоты, ноги у него заплетались, и, если бы не Кьярно, Леофрик давно рухнул бы на пол.

Внезапно стало очень холодно, и Леофрик принялся жадно глотать свежий морозный воздух, чувствуя, как судорожно сжимается желудок. Вокруг, словно золотые искры, летали раскаленные угольки.

— Ну же, Леофрик, — тормошил его Кьярно, — ну вспомни, кто ты. Ты рыцарь из Бретонии. Вспомнил?

Леофрик едва слышал его голос; ему казалось, что он летит в темную бездонную яму, кувыркаясь на лету и втягиваясь в водоворот разноцветных огней.

Рядом звучал чей-то голос, который постепенно становился все слабее, словно удалялся в глубь длинного коридора. Внутри что-то оторвалось и вышло наружу; Леофрик вздрогнул всем телом, когда зрение покинуло его и понеслось в лес.

Он увидел огромные деревья; их разноцветные листья четко отпечатывались на фоне ночного неба; ярко светила луна. Между деревьями струились реки расплавленного жизненного сока, который растекался по земле, охватывая все новые территории и соединяя их в одно целое.

Все стало единым, все было наполнено жизненной силой, и осознание этого было так велико, что Леофрик страшно удивился, что не понимал этого раньше.

Жизнь — это одно целое; все сущее заключено в один круг.

Главное — не упустить этот драгоценный момент озарения, и тогда все будет хорошо. Где-то рядом вновь прозвучал голос, но Леофрик не обратил на него внимания, купаясь в своей вновь обретенной свободе и пролетая по Лоренскому лесу; теперь его дух больше не удерживала телесная оболочка.

Наверное, это и есть стать святым? Путешествовать по царствам, недоступным простым смертным, слышать и видеть бьющееся сердце мира, наполняющееся мириадами жизненных энергий. Жизнь была везде…

Впрочем, нет… не везде.

В глубине леса Леофрик увидел боль. Горячую, пронзительную, смертельную боль. Его дух рванулся к ней, стремясь погасить, облегчить ее, унять.

Он увидел эльфа, который, едва передвигая ногами, перебирался от дерева к дереву; жизнь в нем едва теплилась, как догорающий масляный фитилек. Отчаяние исходило от эльфа, охватывая его ярко-красными волнами, когда он из последних сил пытался уйти от трех преследователей. Когда же Леофрик увидел его сердце, он понял, что сейчас благородный эльф умрет от рук трех негодяев; и тогда сердце Леофрика исполнилось горем.

Тяжело дыша, Кэлас Легконогий привалился к стволу дерева; из раны на груди сочилась кровь, и Кэлас понял, что идти дальше уже не сможет. Он сделал все, чтобы заманить врагов в это место, но теперь игре пришел конец. Из-за деревьев показались трое воинов, и Кэлас повернулся к ним лицом. В руках воинов он увидел луки с натянутой тетивой.

— А ты ловкий старик! — сказал один из воинов.

— Долго же вы меня ловили, — прошептал Кэлас, доставая нож.

— Ты хочешь с нами сразиться? — удивленно спросил другой. — Не надо. Зачем тебе лишняя боль?

— Я буду сражаться, если понадобится, — задыхаясь, проговорил Кэлас.

— Это ни к чему, — печально сказал третий воин. — Все равно ты сейчас умрешь.

Кэлас отошел от дерева, решив, что прикончит хотя бы одного из этих мерзавцев, пока они не прикончили его. Воины опустили луки, но, как только Кэлас сделал первый шаг, лес зашумел, выражая свое недовольство, и вокруг воинов постепенно начала собираться мощная и страшная сила; только теперь они поняли, куда заманил их Дозорный клана Эадаойн.

И вот уже из-под покрытой снегом земли и с заснеженных веток на преследователей обрушились духи леса, разрывая плоть первого воина и перемалывая его кости. Из подлеска вылетели длинные ветви с острыми шипами и пригвоздили к земле второго — мощные корни довершили дело, разорвав его на куски. Третий воин повернулся и опрометью бросился прочь, однако треск сучьев и короткий вскрик означали, что злополучный охотник далеко не ушел.

Ветви, угрожающе раскачиваясь, начали тянуться и к Кэласу, и он понял, что нужно срочно уходить, но вдруг сознание словно заволокло туманом, и он зашатался, перед глазами поплыла серая пелена. Теряя последние силы, Кэлас упал на колени и вдруг увидел, как из-за деревьев к нему устремилось некое сияние — мерцающий призрак, от которого исходили сильные волны жалости и сострадания, и Кэлас понял, что это его последний шанс. Он попытался крикнуть или хотя бы прошептать: «Тревога!» — но слова застряли у него в горле; вместо них хлынула кровь, и Дозорный повалился в снег.

Отчаянно цепляясь за жизнь, плача от собственного бессилия, он снова попытался заговорить — и увидел, что призрак слегка кивнул; значит, его поняли.

Кэлас Легконогий умер, зная, что свой долг он исполнил до конца.

С грустью смотрел дух Леофрика на угасший огонек жизни эльфа; храбрый воин умер. Кровь растерзанных лесом воинов, разлившаяся по снегу, была похожа на расплавленное золото, и сердце Леофрика бешено забилось, словно где-то рядом застучал тяжелый молот.

И вдруг лесная поляна исчезла, а сам он стремглав полетел через лес, чтобы вернуться в собственное тело. Когда его душа втиснулась в тугую оболочку из костей и плоти, Леофрик дико вскрикнул, перекатился на бок, и его стошнило.

Желудок судорожно сжимался до тех пор, пока в нем не осталось ни капли эльфийского вина; после этого Леофрик немного пришел в себя, чувствуя огромную слабость и усталость. Во рту стоял отвратительный привкус рвоты; рядом раздался голос Кьярно:

— Может быть, это научит тебя не прикасаться к нашему вину.

Леофрик попытался встать на ноги.

— Нет, — тяжело дыша, забормотал он, — нет, нет, нет…

— Что «нет»? — спросил Кьярно. — Как ты себя чувствуешь?

— Они идут сюда! — крикнул Леофрик. — Они идут, чтобы убить вас!

— Что? Кто идет?

— Воины Лайту, — сказал Леофрик, шатаясь, как пьяный. — Он их выследил.

— Кто? О чем ты говоришь? — спросил Кьярно.

— Его звали Легконогий, — ответил Леофрик и расплакался. —