Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории - Александр Гапоненко

Услышав в переводе хозяйки этот вопрос, княжна поняла, что проговорилась и решила больше не хитрить:

– Тятенька у меня князь Хворостинин, а книги он привез из одного замка, который захватил со своим отрядом во время войны с немецкими рыцарями. А мое настоящее имя Анастасия.

«Вот как удачно все сложилось, – обрадовался принц про себя, когда Фатима перевела ему сказанное. – Возьму эту русскую княжну к себе в гарем, повезу в поход, а там посмотрим, что из этого выйдет. Пожалуй, еще и ее подружку-певицу возьму».

– А не хочешь ли ты принять исламскую веру, княжна? – предложил принц. – Тогда я мог бы дать тебе волю.

– Принц, я крещена в православие и не стану изменять своему Богу. Ведь ты же не изменяешь своему? А давать мне волю или не давать ты сам решай.

Анастасия отвергла предложение Шардана принять ислам сразу, не размышляя. Свобода ей была дорога, но родная вера дороже. Княжна была твердо убеждена в том, что, предав своего Бога, она предаст и самою себя.

– Я готова принять ислам, принц, – неожиданно заявила стоявшая рядом Лейла. – Что для этого надо сделать?

– Для этого достаточно произнести в присутствии двух мусульман на арабском языке шахаду: «Ашхаду ал-ляя иляяхэ иллял-ла, ва ашхаду анна мухаммадан расулюл-ла», – сказал Шардан.

– По-вашему, это будет значить: «Я свидетельствую, что нет бога, кроме Единственного Господа, и свидетельствую, что Мухаммад – Его раб и посланник, – перевела Фатима.

– Ашхаду ал-ляя иляяхэ иллял-ла, ва ашхаду анна мухаммадан расулюл-ла, – торопливо повторила Лэйла, чтобы не забыть непривычные слова. – Теперь я мусульманка?

– Теперь ты мусульманка, – подтвердил принц. – Теперь ты имеешь право оставлять себе все подарки, которые получаешь, рожденные тобой дети будут свободными. Свободу ты получишь, если я тебя отпущу.

– А ты меня отпустишь на свободу, принц Шардан? – спросила бойкая грузинка.

– Посмотрим, золотошвейка, посмотрим на то, как ты будешь себя вести, – неопределенно ответил принц.

Свободу он обещал Анастасии, а не Лейле.

Шардан приказал Фатиме отнести расшитые одежды в свои комнаты. Потом, неожиданно сам для себя, сказал Фатиме, чтобы она передала девушкам, что поют они так же красиво, как вышивают. На то, что они еще и внешне красивы, он внимания не обратил.

Еще принц строго запретил начальнице золотошвейной мастерской рассказывать кому-либо, что одна из ее работниц русская княжна.

Татарская конница. Литография. XIX век.

К походу на Московское царство готовились не только верховные правители Крымского ханства. К походу готовилась татарская знать и простые татары, поскольку без грабительских набегов на соседей они не могли выжить.

За более чем три сотни лет с момента объединения Чингиз-ханом десятка тюркских племен в монгольских степях и завоевания ими всей Азии и большей части Европы его потомки, которые получили вскоре имя татар, так и остались паразитическим этносом, способным существовать только на теле других этносов.

Татары не выдвинули из своего состава ни земледельцев, ни ремесленников, ни торговцев, не научились основывать города, не создали своей письменности и культуры. Для того чтобы поддерживать свое существование им необходимо было постоянно грабить соседей, брать в полон и заставлять работать на себя чужих мастеровых, торговать рабами. Так было в империи Чингизидов, так было и в образовавшихся на ее развалинах государственных осколках, в том числе в Крымском ханстве, о котором у нас идет рассказ.

Уже знакомый нам по предыдущему повествованию, Хаджи-мурза после заседания Дивана, на котором он присутствовал как глава большого и влиятельного татарского рода, вышел вслед за принцем Шарданом на задворки дворца. За принцем он пошел намеренно, поскольку хотел найти повод сблизиться с наследником хана и сыскать его милостей.

Незаметно проследив за принцем вплоть до самой золотошвейной мастерской, он подождал, когда тот уйдет и зашел к Фатиме. За две мелкие серебряные монеты – акче – мурза узнал, что принц долго разговаривал с русской полонянкой – княжной Хворостининой, похвалил ее за хорошую работу и за красивое пение.

Посмотрев на сидевших в мастерской золотошвеек, Хаджи сразу признал одну из них.

– Всемилостивый Аллах! – воскликнул про себя мурза. – Это та самая девчонка, которую я взял в плен недалеко от Александровской слободы, а потом за гроши продал обманщику Тавилу. Кто мог знать, что она княжна, да еще и приглянется принцу Шардану!

Сопоставив интерес принца к русской княжне с тем, что Девлет-Гирей говорил на Диване о возможном взятии Смоленска, искушенный в придворных интригах Хаджи сразу предположил, что Шардан может стать правителем этого большого русского города, а может быть, и значительной части Московского царства. Выходило, что его расчет на сближение с Шарданом был абсолютно верен.

Злые языки во дворце поговаривали, что принц интересуется не столько красивыми девушками, сколько красивыми мальчиками. Следовательно, русская княжна нужна принцу больше для отвода глаз. Зато красивый мальчик может быстро приобрести благорасположение будущего наследника хана и возможного правителя Руси.

С этой мыслью Хаджи пошел к коновязи, где его ждал оставленный перед началом совещания аргамак. Он забрался на своего буланого коня, выехал с территории дворца и поехал в город, где его ждали старший сын Нагиб и внук Фетах. Он взял их с собой из родового аула в Бахчисарай, чтобы показать столицу, а заодно прикупить нужные в хозяйстве вещи, подарки для жен и наложниц.

При выезде с территории дворца мурза увидел Тавила. Тот, глядя прямо перед собой, ехал верхом на невзрачной бурой лошадке ногайской породы по главной улице города в сторону района Салачик, где размещался временный походный лагерь Теребердея.

«Легок на помине, – подумал Хаджи. – Этому-то пройдохе что тут надо? Вот ведь, выгнали его турки из Кафы за жульничество, так он теперь с ногайцами снюхался!»

Хаджи повернул в противоположную от Салачик сторону и быстро доехал до родственников, которые ждали его у могилы Малик-Аштера, что находилась на кладбище Кырк-Азизлер в районе ремесленного квартала Эски-Юрта.

По преданию, Малик-Аштер был драконоборцем. Он пришел с войском арабов распространять ислам в Крыму. Во время похода на берега Днестра герой был ранен в бою с королем-великаном по имени Салсал, вернулся в Крым умирать, где и был похоронен. Над его могилой возвели памятное сооружение – дюрбе. Молитва на могиле героя спасала от разных болезней, в том числе от укусов змей, которые, как всем известно, были теми же драконами, но без крыльев.

Сын и внук уже давно ждали Хаджи, нетерпеливо ерзая в седлах своих застоявшихся коней. Рядом с ними стояла арба, доверху наполненная различными товарами. Издалека было видно, что там лежала большая связка турецких мечей, холщовый мешок с наконечниками для стрел, три штуки грубого сукна для верхней одежды, пустые кожаные бурдюки для хранения воды, мешки с зерном и солью. Все эти вещи не производились в поместье Хаджи и их надо было закупать в городе. Оружие и ткани предназначались для бедных родственников, которых мурза собирался взять с собой в поход. Зерно и соль тоже нужны были для походных нужд.