Безумные русские ученые. Беспощадная наука со смыслом - Евгений Жаринов

Неотвратимая гибель вождя показала кремлевской знати: помимо безграничной власти над людьми, которую они завоевали, помимо мощной армии и ОГПУ, которые эту власть гарантировали и обещали распространить на весь мир, есть еще власть над временем, которая им недоступна. И не террористы, а рак, преждевременное старение, досрочно наступивший паралич или старческий маразм могут превратить их в ничтожеств, а их власть – в эфемерный мираж.

Советский публицист Михаил Кольцов писал о ночных гостях покойника: «Старики. Они понуро уместились внизу на диванчике. Кутаются в шинели, похрустывают суставами пальцев и, ворчливо перебивая друг друга, всё вспоминают. Они очень важные персоны в правительстве великой советской страны, руководимой Владимиром Лениным. Они начальники больших государственных учреждений – тех, в которых гений Ленина, политика и борца, развертывался с величайшей мощью. Но сейчас только старики…».

Само название работы Вернадского «Живое вещество» могло привлечь чьё-то внимание. Достаточно было одного распоряжения некого кремлевского старца, столь напуганного возможной собственной Смертью – и вот светило науки прямо из самой Сорбонны получает на родине всевозможные преференции. Игра стоила свеч и ради поиска призрачного эликсира вечной молодости можно было и рискнуть.

Находясь под впечатлением ленинской смерти, вожди решили, что ключи к власти над временем могут дать мудрые академические оракулы – врачи и ученые. Если предложить им неограниченные возможности, если снабдить их колоссальными средствами, то научный поиск может привести к поистине чудесному результату. На людей в белых халатах возлагались большие и последние надежды. Общий круг исследований, которые им предлагались, распадался на несколько магистральных направлений: омоложение, вечная молодость, теория интеллектуальной исключительности правящей элиты, физиология веры, паранормальные способности и, наконец, на всякий случай, идеальные яды. Весь этот «джентльменский набор», вынутый из средневекового сундука, стал во главе научных интересов власти.

Так, в конце 1928 года на страницах «Абхазской правды» сообщалось о поразительных опытах профессора М.П. Тушнова, который смог с помощью вспрыскивания особого вещества гистолизата вернуть молодость 60-летнему старику. После такой же двухмесячной процедуры бесплодные женщины приобретали способность к беременности. И снова триумф науки был налицо.

Крупный генетик и биолог Н.К. Кольцов предложил одному из сотрудников Института экспериментальной биологии Алексею Замкову использовать для приготовления специального препарата омоложения мочу беременных женщин.

«Моча беременных женщин, – утверждал профессор, – является обильным и дешевым источником для получения очень интенсивного гормона».

Другой метод омоложения пропагандировал еще в начале 1920-х годов профессор-фармаколог Кравков, предлагавший вливать в стареющие организмы тестикулярную жидкость. Николай Павлович был большим оригиналом. Он мечтал побороть не только старение, но и собственно смерть. В его экспериментальной лаборатории уже достигли определенного успеха, но не с целым организмом, а с некоторыми отдельными органами, например, с пальцем.

«Кравков придумал, как можно засушить отрезанный палец, сохранить его в сухом виде на долгое время, а после этого размочить и оживить. Для оживления он просто пропускал через такой палец свою питательную жидкость, и тот возвращался к жизни».

Жидкость, придуманная Кравковым, состояла из воды, в которой были разведены содержащиеся в крови вещества. Главными компонентами раствора были соль и сахар. Свидетели бессмертия пальца не могли поверить своим глазам: «Проходили дни и недели, а палец не разлагался, никакого трупного запаха от него не было; он жил, и на нем отрастали ногти и волоски».

С восхищением об этих чудесах науки писал советский популяризатор науки ученый-антрополог Михаил Гремяцкий: «Один замечательный опыт был сделан помощником Кравкова. В городской больнице (в Ленинграде) умерла женщина. Родственников у нее не нашлось, и тело осталось лежать в покойницкой. Хотя была зима, но тело начало сильно разлагаться, кожа на животе покрылась зелеными пятнами, послышался трупный запах. На тринадцатый день после смерти отрезали у покойницы палец, а тело похоронили. И что же? Отрезанный палец оказался все еще способным к жизни. Даже сосуды его суживались, когда пропускали адреналин».

Но одними пальцами дело не ограничилось. Кравкова интересовали и другие органы. Он постоянно экспериментировал с ними и приходил к парадоксальным результатам. «Конечно, не только пальцы сохраняют жизнеспособность. Кравков сумел держать живыми по несколько месяцев отрезанные у кроликов уши. Когда они не были ему нужны для опытов, он их высушивал и в таком виде они подолгу лежали вроде сухих семян, ожидая, пока их не размочат. А размоченные, они снова возвращались к жизни».

А разве Ленин не мог стать таким же пальцем или кроличьими ушами? Разве его нельзя было засушить, а потом размочить магическим раствором, пропустить через него физиологический раствор и, таким образом, снова вернуть к жизни? (Материал взят из книги О.А. Шишкина «Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля»).

А что касается привлечения к делу возможного омоложения недавнего идеологического врага, так ведь известно, что бальзамированием тела самого Ленина занимался не кто иной, как бывший белогвардеец. И вот как это было. Сначала приоритетным вариантом было заморозить тело вождя – это поддерживал Леонид Красин, инженер по образованию, за аристократизм и интеллект прозванный на Западе «красным лордом». Красин считал, что, понизив температуру тела Ленина и поместив его в специальный саркофаг с двойными стеклами, получится лучше всего сохранить вождя. Когда в конце января – начале февраля 1924-го проект получил одобрение комиссии, профессор Абрикосов провел ряд опытов с заморозкой трупов. Время поджимало: с началом весны в Москве потеплело, Ленин мог начать разлагаться в любой момент. Ждали последней отмашки, чтобы начать. Велось сооружение мощной холодильной установки по проекту Красина, но внезапно все остановилось. «Красного лорда» обогнал с альтернативным проектом малоизвестный химик Борис Збарский. Заместитель директора Института химии, 39-летний Збарский услышал о проекте по заморозке тела Ленина случайно. Красин, его хороший знакомый, заехал в гости и рассказал о своих планах. Химику не понравилась идея с заморозкой, он принялся возражать Красину, говоря, что разложение будет идти и при низких температурах. Сам он, впрочем, несмотря на недюжинную энергию, не обладал нужными навыками – с трупами химику работать раньше не приходилось. Тут Збарский немедленно вспомнил о своем знакомстве с Владимиром Воробьевым, одним из лучших анатомов своего времени, проживавшим тогда в Харькове и изучавшим вопросы долгосрочной бальзамировки. Именно вместе с Воробьевым Збарский мог преуспеть в сохранении тела вождя. Проблема была лишь в том, что Воробьев не испытывал ни малейшего желания подступаться к такому рискованному заданию.