Счастье по Аристотелю - Эдит Холл

Обсуждайте перспективу своей смерти с родными и друзьями. Подобные проекты – взаимоотношения с любящими людьми – не гибнут вместе с нами. К счастью, вряд ли кому-то из нас выпадет лишиться всех своих жизненных проектов – такую утрату даже Аристотель признал бы невыносимой. Примером человека, у которого отняли все возможности для благополучия, у Аристотеля служит Приам, потерявший всех своих сыновей и видевший, как пламя пожирает город, которым он так долго и так славно правил. Большинству из нас потери настолько катастрофические не грозят. Кто-то из любимых и близких переживет вас и сохранит вашу любовь, даже когда угаснет ваше сознание. Заботясь о них, важно предвидеть не только психоэмоциональные последствия, но и огласить свои пожелания, касающиеся предсмертного медицинского ухода, мелкого имущества, не охваченного завещанием, похорон и обращения с останками. Одна моя коллега, овдовев, оказалась в затруднительном положении, которого можно было бы избежать, обсуди она с мужем заранее, где развеять его прах. Теперь же, мучаясь сомнениями, она не в силах заставить себя даже урну забрать из крематория.

Мысли о смерти могут послужить стимулом и дисциплинирующим фактором, побуждающим воплотить или довести до конца намеченное – оформить нужные документы для учреждения благотворительного фонда, написать книгу, взобраться на Килиманджаро. Какие-то проекты вполне поддаются перепоручению: вкладывая силы и труд в дом, в бизнес, в коллекционирование антиквариата, важно четко обозначить, хотим ли мы сохранить это предприятие после своей смерти и кому готовы его передать.

Сам Аристотель считал «прекрасную смерть» задачей не менее важной, чем прекрасная жизнь. Хотя в своих философских трудах он не разбирает подробно, как встречать смерть, сведения об обстоятельствах его собственной кончины, а также дошедшее до нас завещание выступают неплохим примером.

Аристотель скончался в 322 г. до н. э. в Халкиде, куда вынужден был уехать из Афин. Отрицание вмешательства богов в человеческие дела и научный подход к познанию мира послужили удобным поводом для преследования его по религиозным мотивам. После смерти Александра Македонского враги Аристотеля в Афинах воспользовались ситуацией и обвинили философа в безбожии – точно так же, как Сократа восемью десятилетиями раньше. Однако Аристотель предпочел не представать перед судом. У Сократа имелась возможность бежать из Афин и уцелеть, но он решил пожертвовать собой и остаться. Аристотель же, хоть и страдал к тому времени тяжелой болезнью желудка (предположительно, раком), был не из тех, кто легко расстается с жизнью. Он укрылся в имении с садом и домиком для гостей, принадлежавшим семье его матери, в Халкиде на острове Эвбея, куда с ним последовала и Герпеллида, мать его сына Никомаха. Именно там он и встретил смерть. Наверняка его не покидало беспокойство, наверняка он отчаянно тосковал по Ликею и по верному другу Теофрасту, на которого оставил свое детище.

Между тем Халкида оказалась самым подходящим местом для приготовления к смерти, которую Аристотель, обладавший достаточными медицинскими знаниями, наверняка спрогнозировал. Психологическую поддержку он получал, читая классическую литературу: «чем старше я становлюсь и чем больше отдаляюсь», тем большее наслаждение, как свидетельствуют эти трогательные строки, написанные им на склоне дней, дарили ему древние мифы. Морской воздух Халкиды и в наше время не утратил целебной свежести, и мне отрадно думать, что смертельно больной философ прогуливался по длинной залитой солнцем тропе вдоль берега – один или с Герпеллидой и детьми, обсуждая, как им справиться с его предстоящим уходом и как жить дальше без него. Скорбь по любимому человеку – это самое мучительное переживание для большинства из нас, и к нему было бы нелишне подготовиться. Аристотель утешался чтением древнегреческой классики, изобилующей сценами смерти героев, мы же можем смотреть кино. Так, например, «Фонтан» (The Fountain, 2006) Даррена Аронофски позволяет нам проникнуть в чувства смертельно больной женщины, которой хотелось бы провести последние дни с мужем, но тот, не желая мириться с неминуемым, с головой уходит в поиски лекарства, способного ее спасти. О переживании утраты с невероятной чуткостью повествует квебекский режиссер Филипп Фалардо в блестящем фильме «Господин Лазар» (Monsieur Lazhar, 2011), где мы проникаемся и горем детей, потерявших учительницу, и горем принятого ей на замену политического беженца, чьи жена и дети погибли на родине.

Завещание Аристотеля, в котором тщательно проработаны несколько потенциальных вариантов развития событий в зависимости от того, кто из его подопечных и любимых кого переживет, делает честь самым предусмотрительным из наследодателей. Кроме двоих родных детей, Никомаха и Пифиады, на попечении Аристотеля находился усыновленный им племянник Никанор. Зная, что ему предстоит оставить их в политически нестабильные времена, когда у него самого имеются враги среди афинян, Аристотель назначил главным душеприказчиком самого влиятельного человека, на которого только мог рассчитывать, – македонского полководца Антипатра, своего давнего сторонника, теперь правившего Грецией. Аристотель сыграл по-крупному. При таком душеприказчике нарушить последнюю волю философа можно было только с риском для собственной жизни.

Судя по одному из начальных пунктов завещания, Аристотель записывал или редактировал текст незадолго до смерти, понимая, что не оправится от болезни. Вторым душеприказчиком философ намеревался назначить своего воспитанника Никанора, сына старшей сестры Аримнесты и ее мужа Проксена, но тот, очевидно, был где-то в чужих краях. Поэтому до возвращения Никанора Аристотель просил четверых своих друзей и отдельно Теофраста (которому, как новому руководителю Ликея, видимо, и так хватало хлопот), «если он того пожелает и если ему будет возможно»[43], позаботиться «о моих детях и Герпиллиде и об остающемся после меня имуществе».

Аристотель с ощутимым почтением относился к своему приемному сыну Никанору – именно его он определил в опекуны обоим своим родным детям. Но поскольку разница в возрасте между ним и будущими подопечными была не слишком велика, Аристотель понимал, что Никанор станет им «словно отец и брат». Прежде всего ему предстояло защитить интересы Пифиады и «распоряжаться о сыне и обо всем остальном достойно себя и нас». Женщину, лишившуюся заступника, могли легко пустить по миру, поэтому ей требовался порядочный человек в качестве законного представителя. Аристотель хотел, чтобы Никанор женился на Пифиаде и принял на себя ответственность за нее и их возможных детей. Беспокойство за дочь было столь сильным, что Аристотель указывает в завещании и вторую кандидатуру в мужья Пифиаде, в случае если скончается Никанор, – своего друга Теофраста.

Наверное, самая загадочная фигура в личной жизни Аристотеля – его многолетняя спутница Герпеллида, также переселившаяся в Афины из Стагиры. Сочетаться с ней законным браком Аристотелю скорее всего мешал ее низкий социальный статус – она была либо рабыней, либо освобожденной. Подозреваю, что, кроме того, он оберегал душевный покой родной дочери, Пифиады: в Античности конфликты между неродными родителями и детьми могли вспыхивать крайне жестокие. Умирающая героиня трагедии Еврипида «Алькеста» просит мужа об одном: не жениться во второй раз и не приводить к детям злую мачеху. Наверняка тронул Пифиаду пункт завещания, касающийся праха ее родной матери, который надлежало перезахоронить в одном склепе с Аристотелем.