Рождение нации - Влад Поляков

А французы? Ну что французы… Вице-король Хуан Прим вёл себя очень грамотно, действуя исключительно в интересах испанской короны. То есть ставил французскую часть союзных сил в не самое выгодное положение, причём делал это так, что формально к нему просто невозможно было придраться. Будучи командующим, он многое мог сделать. И делал, то отправляя французские отряды в те места, где требовались карательные акции, то оттирая их с действительно важных участков. «Случайным образом» получалось, что французы несли довольно небольшие потери, но не играли значимой роли в ярких победах, а заодно население видело врагов прежде всего в них. В них, но никак не в войсках вице-короля Прима, к тому же разговаривающих на одном языке с мексиканцами и относившихся довольно дружелюбно к тем, кто вёл себя соответствующим образом.

В общем, французы получали то, что должны были получить по договору, но теряли Мексику как таковую. Даже ёжикам становилось ясно, что будущий монарх, если хочет уютно расположиться на троне, должен будет ориентироваться в первую очередь на Испанию. Ну, частично ещё и на северного соседа, то есть на Конфедерацию, которая по сути не только победила в войне, но и сделала это показательно, при полном преобладании над США. Императору Наполеону III подобное нравиться не могло.

С другой стороны, а что он мог сделать? Отозвать французскую часть войск? Испания в таком случае горячо его поблагодарит и сделает Мексику совсем уж зависимым от себя государством.

Надавить на выбранного в качестве будущего императора Максимилиана? Так он ни разу не француз, а совсем даже австриец. Габсбург, младший брат австрийского императора Франца-Иосифа. Последний к Наполеону III особых симпатий после с треском проигранной войны за Италию питать никак не мог. Так что давление на Максимилиана могло привести лишь к полному разрыву последнего с Францией и ориентацией в проводимой политике исключительно на Испанию. Ведь понятно, на чьих штыках будет держаться мексиканский трон.

Нет уж, Франция в Мексике выиграла, но далеко не такую сумму, на которую рассчитывал её император. А характер этого конкретного Наполеонида был сложный, да и с крушением даже части своих планов мириться он явно не желал. Следовательно, будет компенсировать частичную неудачу на Гаванском конгрессе. Гипотезы насчёт того, какие именно инструкции получит его министр иностранных дел… Право слово, тут можно было хоть анализировать, хоть гадать на кофейной гуще – результат был бы примерно одинаков. Наполеон III был порой совсем уж непредсказуем.

Примерно так я и выразился, тем самым прервав затянувшийся спор обоих дипломатов. Что Тумбс, что Пикенс восприняли моё не самое лестное высказывания о французском императоре с пониманием. Этот «парвеню», по меткому выражению некоторых европейских монархов, всегда доставлял дипломатам долгие и мучительные приступы головной боли именно своей импульсивностью и склонностью к неожиданным решениям. Нам оставалось лишь надеяться на относительное благоразумие французского императора, но готовиться к любым неожиданностям со стороны его представителя, Эдуар-Антуана Тувнеля.

– Мы забыли о главном, – цинично усмехнулся Пикенс. – О представителе США, госсекретаре Вильяме Сьюарде. Бывший соперник Линкольна, которого стоящие за нынешним президентом протолкнули в кабинет министров на значимую должность. Они с Линкольном ненавидят друг друга.

– Признаться, я думал, что он его уволит, когда США стали переходить под защиту Британии, – хмыкнул Тумбс. – Но её величество королева Виктория, как я полагаю, решила сохранить противовес нынешнему президенту.

– Немного не о том говорим. Я так и не могу понять, ожидать от этого Сьюарда агрессивного ведения переговоров, или он просто будет смотреть на лорда Пальмерстона и делать то, что укажут.

– Что заранее скажут, Виктор. И да, говорить ему это будет Пальмерстон. Без свидетелей. Дальше – лишь изложение чужих слов красивым голосом. Не нужно пытаться предсказать поведение того, кто не решает ничего.

– Тоже верно, – согласился я с Пикенсом.

С главами делегаций всё было ясно. Ну, относительно ясно, чего уж там. Зато общие контуры предстоящего мирного договора требовалось пусть не обсудить – это давно было сделано – но уточнить. Максимальные наши желания, красная черта, за которую точно нельзя отступать, ну и некая золотая середина, к которой придётся сводить процесс переговоров по итогу наверняка долгих и ожесточённых торгов. Поэтому я и произнёс:

– Давайте ещё раз пройдёмся по тому, что мы желаем получить по результатам мирного договора.

– Не помешает. И лучше начните вы, Роберт.

– Как пожелаете, джентльмены, – охотно согласился госсекретарь. – Все штаты, поддержавшие сецессию, включая Миссури и Кентукки, остаются в составе Конфедерации. Как и Калифорния, слишком ценная, чтобы даже подумать о её возвращении под власть янки.

– Мало!

– Я лишь прервался, но не закончил, Виктор, – по-доброму улыбнулся Тумбс. – Признание государства Дезерет, расположенного самое малое в этих вот границах, – на карте была очерчена территория, знакомая мне по прежней жизни Невады, Юты и Колорадо. – Если мормоны сумеют удержать большее, пусть. Нам это пойдёт только на пользу.

– Да, от Дезерета на конгресс собрался их самый главный фанатик. Лично Бригам Янг, – усмехнулся Пикенс. – Твердит о своей божественной миссии.

Мы с Тумбсом тоже не могли удержаться от улыбки. Умные люди понимали, что мистер Янг ни разу не фанатик, а лишь умело разыгрывает эту роль. Впрочем, это мелочи. Хочет лично появиться на конгрессе? Да на здоровье. Один бес в число договаривающихся сторон он не входит, присутствуя лишь для галочки. Все, включая его самого, это отлично осознают.

– К дьяволу амбиции главного мормона. Вернёмся к тому, чем торговаться будем, – постучал я пальцем по карте, возвращая разговор в прежнее русло. – Сейчас у нас для этого есть Западная Виргиния и возможность несколько отодвинуть границу от Вашингтона. Самую малость.

– Нью-Йорк, – одним словом Тумбс сказал достаточно много, хотя этим не ограничился: – Если генерал Ли сумеет удержать хотя бы часть этого острова, при нужде пожертвуем им, сбросив его, как козырного туза на стол.

– Не хотелось бы.

– Понимаю, Фрэнсис, мне тоже хотелось бы удержать за Конфедерацией этот остров прямо под боком у янки. Город, порт, морские ворота для множества прибывающих из стран Европы людей и товаров. Он важен.

– Тогда постараемся не отдавать, – пожал я плечами, не совсем понимая внезапно нахлынувший на Тумбса пессимизм. – Генерал Нейтан Эванс скоро атакует Орегон, с Индейской территории двинутся на Канзас части Центрального корпуса. Да и про более чем вероятный удар по Вашингтону забывать не стоит. Если удастся последнее, то любые попытки заставить нас вернуть Нью-Йорк будут лишены смысла. Особенно при том, что тамошние горожане сами нас позвали. Документы, подписанные мэром Фернандо Вудом тому лучшее доказательство. Пусть лучше торгуются за возвращение своей столицы или за Канзас с Орегоном. Отдавать ведь можно только то, что самим не слишком требуется.