История Сирии. Древнейшее государство в сердце Ближнего Востока - Филип Хитти

Конец этому правлению был положен в 538 году до н. э., когда новый народ с востока – персы – выступил под началом Кира и напал на соседний Вавилон. Кир объединил мидян и персов, когда-то сородичей, под единой властью, скинул Крёза и победил его царство Лидию в отдаленной части Малой Азии. В Вавилоне тогда правил Набонида (556–538 до н. э.), «царь-археолог», чей интерес к реликвиям прошлого дошел до того, что он заполнил свою столицу древними изображениями богов других городов, вызвав ненависть священства и недовольство подданных. Как ни странно, на некоторое время он поселился в далеком оазисе на севере Хиджаза – в Тайме (Тейме), а государственные дела отдал в некомпетентные руки своего сына Валтасара. Наследного принца больше интересовали развлечения в роскошном царском дворце, воздвигнутом Навуходоносором, чем принятие мер по поддержанию столичных фортификаций в должном состоянии. Именно на стене этого дворца появилась надпись для тех, кто видит: «Разделено царство твое и дано Мидянам и Персам».

Удар обрушился на Вавилон в 539 году до н. э., но цитадель и царский дворец продержались до марта 538 года до н. э. После этого вся Вавилонская империя, включая Сирию и Палестину, признала новое господство персов. Захват Вавилона означал нечто большее, чем разрушение империи. С ним закончилась одна эра – семитская и началась другая – индоевропейская. Времена семитских империй прошли, и их не было более тысячи лет. А когда они вернулись, это произошло под эгидой их новых представителей – арабов, которые не играли важной роли в международных делах древних времен. Персы, открывшие индоевропейскую эру, принадлежали к индоиранской ветви семьи. Их господство над семитским миром унаследовали македоняне, римляне и византийцы – все они индоевропейцы.

Теперь малые государства Сирии и Палестины стали частью великой империи, одной из крупнейших в древности. В течение четверти века после своего возникновения этой империи суждено было охватить весь цивилизованный мир от Египта и малоазиатской Ионии до индийского Пенджаба, а затем она обратила алчные взоры через Геллеспонт в единственную цивилизованную часть Европы. Части обширной империи были соединены наилучшими дорогами из когда-либо существовавших, единой чеканной монетой и официальным языком – арамейским. Наряду с персидским арамейский, долго считавшийся языком торговли, стал официальным языком западных провинций. Все указы и анналы этих провинций дополнялись официальным вариантом на арамейском языке. При Pax Persica финикийские города снова стали преуспевать как центры международной торговли.

Задача организации колоссальной империи легла на плечи Дария I (521–486 до н. э.), одного из самых способных и просвещенных монархов древности. Именно Дарий построил и улучшил дороги, ввел почтовую систему, провел реформы в области налогообложения и организовал флот для налаживания морского пути из Египта в Персию. Основу этого флота составили финикийцы. Землю Дарий разделил на двадцать три провинции, называемые сатрапиями, каждая из которых подчинялась своему правителю – сатрапу. Сатрап был гражданским, а не военным губернатором. Ему придавались военачальник и секретарь, оба были независимы друг от друга и имели право напрямую связываться со столицей. К царским резиденциям в Сузах и Вавилоне теперь добавилась третья – Персеполь[148], где Дарий построил ряд зданий, впоследствии разрушенных Александром Македонским. В сатрапиях подчиненные народы пользовались умеренной самостоятельностью. Эта мера, несомненно, играла стабилизирующую роль. Каждая сатрапия должна была вносить в казну фиксированную сумму. Разъездные инспекторы служили «глазами и ушами» императорской власти. Как имперская система правления, сочетающая местную автономию, централизованную власть и общий контроль, государственное устройство при Дарии превосходит все, существовавшее прежде. Фактически она не имеет себе равных вплоть до римских времен. Она сочетает в себе лучшие черты египетской и ассирийской систем и избегает худших.

Сирия-Палестина вместе с Кипром были включены в пятую провинцию – сатрапию Заречье, Абар-Нахара. Они платили не слишком обременительную дань в 350 талантов в год. На Кипре также находилось несколько финикийских колоний.

Когда Кир вошел в Вавилон в 539–538 году до н. э., он нашел там еврейскую колонию, начало которой положили те пленники, которых увел Навуходоносор в 597 и 586 годах до н. э. Нетрудно предположить, что тамошние жители помогали ему покорить город. Персидский завоеватель немедленно издал указ о том, что желающие вернуться на родину и восстановить храм могут сделать это. Он, очевидно, полагал, что еврейская община в Палестине, обязанная своим существованием его милости, станет эффективным противовесом фракции сторонников Египта, который неизменно вмешивался в палестинские дела. Таким образом, здесь мы имеем полную противоположность ассиро-халдейской политике депортации покоренных народов. Кир был провозглашен богоданным спасителем.

Невозможно установить, сколько именно евреев воспользовались такой возможностью. Число в 42 360 человек, приводимое Ездрой и Неемией, кажется завышенным по сравнению с общим числом депортированных (58 000) и не совпадает с подробной разбивкой, которая предшествует итогу. Отозваться на предложение Кира должны были в первую очередь недовольные элементы и те, кто не успел пустить корней на новой почве. Ностальгию, терзавшую многих, еврейский поэт выразил в таких душераздирающих и бессмертным строках (Пс., 136):

Множество других изгнанников, несомненно, последовали совету Иеремии (глава 29):

Изгнанники, преуспевшие на новом месте, предпочли остаться, о чем можно заключить по частому упоминанию еврейских имен в деловых документах того периода, причем некоторые из них имели в составе имена вавилонских божеств. Их главное поселение располагалось на вавилонском Хебаре или Кебаре («Великий»). Этот крупный канал Евфрата находился к юго-востоку от Вавилона. Те же, кто остался, но не поддался ассимиляции, стали первыми членами того, что получило название диаспоры. Одним из мощных факторов, сплачивавших евреев в их рассеянии, была их уникальная религия.