Хочу бабу на роликах! - Екатерина Вильмонт

– На обложке?

– А почему бы и нет? Впрочем, может быть, на цветнойвкладке, тоже неплохо.

– Ну еще бы, конечно, согласна. У меня никогда не былотаких фотографий.

– Надо думать! Вас же никогда раньше не снимал ТарасАсламазян!

– Это правда! – засмеялась я. – Но высовершенно не похожи на армянина.

– У меня русская мама. Саша, если бы не Шурка, я бы завами приударил. Но женщина друга – это святое!

Я чуть было не ляпнула, что я не его женщина, но сообразила,что ухаживания симпатяги Тараса мне ни к чему.

– Слушайте, а кто вы по профессии?

– Никто. Раньше на этот вопрос я отвечала – жена, атеперь действительно никто…

– Вы развелись?

– Формально еще нет.

– Простите, а кто ваш муж?

– Какая разница…

– Да, действительно. Слушайте, но вы же чему-тоучились, наверное?

– Окончила три курса театроведческого. ГИТИС.

– Да, понятно. И вы теперь поставили на Шурку?

– Поставила? Да боже упаси, я вчера встретилась с нимвторой раз в жизни, и то совершенно случайно. И вообще, я привыкла ставитьтолько на себя.

– Ну вот, вы рассердились… – огорчился он. –Просто вы мне очень симпатичны, и я хотел сказать, что Шурка – это ненадежно.Но в вас он, кажется, и вправду влюбился.

– Послушайте, Тарас, мне нужна работа!

– Работа? Жена с тремя курсами театроведческого… Стоп!Кажется, я кое-что придумал! Я так понимаю, вам и жить в общем-то негде, разсняли квартиру у Нины Николаевны, так?

– Да, так.

– У меня появилась одна идея, надо будет попробовать.

– Да что за идея?

– Понимаете, у меня есть одна старая боевая подруга,она очень богатая особа, этакая бизнес-вумен, весьма успешная, но у нее естьпридурь, она вообразила себя великой писательницей.

– И что?

– То, что она пишет, это тихий ужас, но… При всем притом сюжет у нее довольно лихо закручен. Она платит большие деньги, чтобы еепечатали, но в таком виде это никто, естественно, не печатает – в издательственаходят каких-то людей, которые приводят ее писания в божеский вид, и врезультате они имеют спрос. Так вот, буквально позавчера она меня спросила, незнаю ли я какую-нибудь скромную женщину, которая могла бы втихаря обрабатыватьее перлы. Она будет хорошо платить при условии, что обработчика претендовать наавторство не станет. Вы бы взялись?

– Не знаю, я не пробовала…

– Но теоретически такое для вас возможно?

– Теоретически? Да, вполне возможно! Надо попробовать,когда-то в институте мне говорили, что у меня легкое перо…

– В таком случае, я сейчас же ей позвоню!

Он вытащил мобильник.

– Алло, Эмма, ты? Слушай, старушка, я, кажется, нашелженщину, готовую разгребать твои дерьмовые творения. Да, более чем! Скольколет? А тебе не все равно? Сколько вам лет?

– Тридцать четыре скоро будет.

– Тридцать четыре. Разошлась с мужем, нужны деньги,негде жить и все такое. По образованию театровед. Интеллигентная женщина. Ивообще, по-моему, то, что надо! Хорошо. Договорились!

Он спрятал мобильник в карман.

– Саша, она страшно заинтересовалась и жаждетпознакомиться с вами. В шесть часов обещала приехать ко мне. Послушайте, у васесть черное открытое платье?

– Есть, но зачем?

– Я хочу вас еще поснимать… Мне нужно, чтобы все былобезупречно. Знаете что, пойдемте сейчас к вам, и я посмотрю ваши платья.Понимаете, я мысленно вижу этот портрет, а то, что у меня получилось, не совсемменя удовлетворяет. И не бойтесь меня, я неопасный.

– Я и не боюсь. Идемте!

Я показала ему мое черное платье.

– Так, а эту пелеринку можно убрать? Да? Отлично.Наденьте, я посмотрю!

Я пошла в ванную и надела черное платье, купленное Лаурой.Но я все равно его любила.

– Это именно то, что надо! – закричалТарас. – Именно то! У вас дивные волосы, вы их завиваете или сами вьются?

– Сами.

– Восхитительно! Идемте!

– Куда?

– Да ко мне же! Я буду вас снимать, а потом приедетЭмма! Может, я еще устрою вашу судьбу! И не смейтесь! Я приношу удачу своиммоделям, имейте это в виду!

– Будем надеяться.

И я пошла с ним. Он долго меня мучил, извел, наверное, двепленки, и, когда я уже падала от усталости, он вдруг сказал:

– Все, хватит! Я, кажется, доволен. Хотите сказочнуюяичницу?

– Хочу!

Яичница и впрямь оказалась сказочной, тем более что запивалимы ее все тем же кахетинским. Но странное дело, я вдруг отчетливо поняла, что стого момента, как Глеб вернулся из Италии, я живу какой-то двойной жизнью,вернее, словно бы наблюдаю собственную жизнь со стороны. И как будто эта жизньнемного не моя… Вероятно, отсюда и это непреходящее ощущение ее банальности,вторичности, как будто я все это уже где-то видела. Дежа вю. Героиня романа,одинокая, попадает в мастерскую художника, вернее, фотохудожника, и теперь сней должны произойти какие-то волшебные превращения: из гадкого утенка, то естьчувырлы, – в принцессу. К тому же на горизонте маячит обязательный в такихслучаях богатый поклонник, да еще наследство… Только страх за бабушку да остраяболь от невозможности ее увидеть не вписывались в общую картину. Они былинастоящими. Конечно, я уверена, что никакой портрет на обложке не появится, каки на цветной вкладке, да и зачем мне это? Чтобы пальцами на улице тыкали? Тоесть, конечно, если Глеб обнаружит такой портрет, это будет приятно, впрочем, яведь не увижу его лица в тот момент, а раз так, то на фиг это нужно?

– О чем задумались? – прервал мои размышленияголос Тараса.

– Да так…

В дверь позвонили.

– Это Эмма!

Эмма оказалась женщиной лет сорока, одетой явно оченьдорого, но довольно безвкусно. И это тоже показалось мне очередной банальностью.Голос у нее был низкий, прокуренный, а лицо красивое и располагающее.

– Эмма, знакомься, это Саша, Александра Андреевна. Аэто Эмма Вячеславовна.

– Давай без отчеств, ну их к бесу, так проще. Согласна?И без выканья. На «ты»! Годится?

– Вполне, – кивнула я. Она мне понравилась.

– Значит, так, Тарас тут наговорил небось, какиедерьмовые книжки я пишу и все такое прочее? Я знаю, что пишу плохо, никуда неденешься. Но уже без этого не могу, понимаешь? Этот лысый козел говорит, что яграфоманка. Но, в конце концов, это мои проблемы. Короче, первый роман янаписала про себя. Как я начинала свой бизнес, как меня кинули первый раз, какчуть не убили, как потом просто взяли и отобрали мое кровное дело… Однимсловом, про все написала: как ребенка рожала, как мужики меня предавали… Моменттакой в жизни настал, что, кроме этого писания, мне себя занять нечем было.Потом все опять пошло в гору, а роман-то уже написан. Я не привыкла, чтобыдобро пропадало! Взяла и отнесла в одно издательство. Мне там объяснили, что кчему, ну я и предложила им бабки, чтобы наняли человека… Так и сделали. И романнеожиданно здорово пошел. Тогда я второй написала. А они говорят, давай мы тебяраскрутим – будешь известная писательница. Это ведь интересно, такая фенечка –успешная бизнес-леди пишет популярные романы. Но под эту фенечку они с менямного чего содрать хотят. А тут еще мужик, который меня переписывал, возьми дапомри. Значит, надо нового искать, а мне, понимаешь, неохота, чтобы об этомразговоры шли. К тому же из денег, что я за это платила, тому мужику хорошоесли десятая часть доставалась. Ну я и подумала, вот бы найти такую женщину…Тарас говорил, что тебе вроде и жить негде, и бабки нужны, правда?