Марготта - Екатерина Шашкова

– Ну решайтесь же! – поторопила я мага.

– Ты не понимаешь, о чем просишь… Я поклялся…

– Ну и что?

– Да уймись ты! – Кьяло вскочил, схватил меня за руку и рывком поднял с пола. – Ты же видишь, он поклялся, он хочет остаться здесь. А нам давно пора идти. Что там надо сделать? Подсвечник сдвинуть?

– Д-да… – неуверенно пробубнила я. – А как же…

– А он и без нас обойдется!

Маг слушал наш диалог и согласно кивал. Этот идиот был полностью на стороне Кьяло. А мой спутник тем временем потянулся к подсвечнику, предусмотрительно не отпуская мою руку. Я не стала вырываться, просто сильно дернула в противоположном направлении. Получилось действительно неслабо – Кьяло развернулся, как по команде «кругом!», потерял равновесие и всей своей нехилой тушей рухнул на меня. Я тихо пискнула, потом осознала всю двусмысленность нашей позы и попыталась лягнуть парня, который почему-то не торопился вставать. Целилась вообще-то коленкой в живот, но как раз в этот момент Кьяло предпринял попытку подняться, немного сдвинулся в пространстве и я нечаянно заехала ему немного ниже того места, в которое метила. Сантиметров так на двадцать ниже…

Кьяло взвыл, откатился в сторону и одарил меня таким испепеляющим взглядом, что я даже почувствовала некое подобие стыда. Именно подобие, потому что до настоящего стыда этому чувству было так же далеко, как ежику до кактуса. А что? Я ведь действительно нечаянно!

Нашу возню и переглядывания внезапно прервал маг:

– Тихо, ребята. Мне кажется, там кто-то идет!

Мы замерли, прислушиваясь. Действительно, где-то за входной стенкой раздавались отчетливые шаги. И они приближались. Упс!

– Не волнуйтесь, тут есть другой выход, – успокоил нас маг. – Вон за тем гобеленом дверь. Правда, из катакомб она вас не выведет, но переждать, пока меня не уведут, вполне сможете.

Кьяло вскочил и, постанывая, поковылял к указанному гобелену. Один из его краев не был закреплен, и парень легко отогнул его. Под ним и в самом деле обнаружилась дверь. Обычная, деревянная и (вот чудо-то!) незапертая.

– Ты идешь? – Кьяло обернулся ко мне.

– Да, конечно. – Я подошла к нему, но все еще не могла отвести взгляд от мага. Первого мага, встреченного мною в Предонии. Черт, столько всего нужно было спросить, а я не успела. И теперь вряд ли уже успею.

Маг тоже смотрел на меня, и даже почти таким же взглядом. Мне показалось, что он очень хочет что-то узнать, но боится задержать нас. Шаги за стеной уже стихли, зато раздалось тихое жужжание – заработал механизм, открывающий проход.

– Ну спрашивайте, только быстро! – крикнула я стоя в дверях и искренне надеясь, что тот, кто находится снаружи, не услышит мой голос.

– Кто твои родители, детка?

– Какая разница, все равно вы их не знаете! Они… они живут в совсем другом… месте.

Он кивнул, принимая ответ. Кажется, даже понял, что именно я имела в виду.

Стена вздрогнула и медленно поползла вверх.

– А теперь ты спрашивай.

– Вы случайно не знаете, кто изобрел антимагический порошок? – Вот кто меня за язык тянул, а? Нет бы спросить, где здесь ближайшая пентаграмма или как связаться с местными магами…

– Я, – не колеблясь ответил маг.

В тот же момент Кяьло выдернул меня из комнаты и захлопнул дверь. Мир вокруг погрузился в непроглядную тьму.

Ксанка проснулась с неотвратимым ощущением, что за ней кто-то наблюдает. Поспешная мысль, что это всего лишь отголосок сна, промелькнула и тут же исчезла. Девушка отчетливо чувствовала чей-то взгляд, обшаривающий всю Вселенную в поисках одного-единственного человека – ее. И этот взгляд был очень хорошо ей знаком.

– Мама, – прошептала Ксанка, еще сама толком не веря в происходящее. – Я знала, что ты найдешь меня.

Она вскочила с кровати и выбежала во двор, путаясь в длинной ночнушке. Соседи, конечно, увидят – они всегда видят то, что им не предназначается. Конечно, назовут бесстыдницей – а как еще можно назвать девушку, которая стоит на крыльце в одной рубашке. А то, что эта рубашка пол подолом подметает и рукава у нее такие, как будто она не ночная, а смирительная, – до этого им дела нет.

Воздух на улице оказался неожиданно свежим, особенно учитывая дневную жару. Попахивало дождем, но несильно. Скорее всего, он шел, но не здесь, а чуть севернее, ближе к городу. Во всяком случае, все тучи сгруппировались именно там, периодически озаряя небо над деревней вспышками извилистых голубоватых молний.

– Мама, – повторила девушка и мысленно потянулась туда, откуда пришел взгляд. Связь, поначалу такая слабая и зыбкая, постепенно крепла, становилась все ощутимее. Ксанке даже показалось, что она слышит сквозь все грани миров ответный зов.

«…Оксана…»

Или это внезапно поднявшийся ветер шумел в ушах?

– Мама, мамочка, я здесь. Забери меня отсюда, я прошу тебя!

Она уже не шептала, она кричала. В ночь, в небо, в пустоту… Какая разница? Домой!

Она уже почти чувствовала, как обнимают ее заботливые руки, прижимают к себе, внимательно ощупывают – жива ли, здорова…

– Мама, у меня все хорошо, все в порядке.

Мир вокруг задрожал, стал черно-белым, а потом начал таять. Земля уходила из-под ног во всех смыслах – прямом, переносном, еще каком-то третьем. Ксана примерно представляла себе, как это выглядит со стороны: вот стоит себе девушка на крыльце, ничего особенного не делает, только говорит что-то, и вдруг ни с того ни с сего начинает растворяться в воздухе. Растворяется, растворяется, а потом и совсем исчезает. Была, и нет. Все!

Только бы соседи не заметили, а то и так уже слухи ходят. А Даффа, полуслепая старуха из дома напротив, наверняка сидит сейчас у окошка и глазеет на улицу. Она каждую ночь сидит там, глазеет, все подмечает а на следующий день подругам, таким же сплетницам и склочницам, рассказывает. Тем более что она такая же слепая, как Шано, деревенский староста – глухой. Восхитительная парочка. Если бы не они, в этой деревне даже можно было бы жить…

– Мама, я хочу домой!

В кустах за забором что-то зашуршало. Ксана хотела повернуться и посмотреть, кому еще не спится, но каждое лишнее движение могло порвать с таким трудом налаженную связь…

– Мамочка, поторопись…

Внезапно что-то тяжелое ударило её по затылку. Мир снова приобрел яркость и цвет (почему-то преимущественно красный), а затем вдруг раскололся на мелкие кусочки, каждый из которых взорвался в голове тупой болью.

– Мама…

«Оксана!!!»

Темнота вокруг царила совершенно непроглядная, я даже и не думала, что такая бывает.