За полчаса до любви - Валерий Столыпин

глубже. У меня конфеты ментоловые есть, термоядерные. Чётко оттягивает. Пососи…

Дашенка стойкостью любовника не обладала. Она уже обильно мироточила, готова была немедленно преклонить колени в поисках любовного нектара. Впечатлительная натура, разогретая до точки кипения, нуждалась в немедленных действиях, а он, павлин, распустивший перья, с похабными намёками.

– Дверь закрой… у меня сейчас сердце выпрыгнет. Какого чёрта мы стоим!

– Разве ты не заметила, Дашенька, мы едем.

Виктор выглянул в проход, – скоро проводница заглянет к нам. Крепись.

– Ага, подходи – не скупись, покупай живопись.

Даша откинулась назад, сладострастно изогнулась, издав стон разбуженного сладострастия, который невозможно ни с чем перепутать, с силой сжала бёдра, оглаживая набухающую желанием грудь.

В это момент в купе ворвалась с наклеенной на лицо лукавой улыбкой проводница, – вам плохо, дамочка?

– Напротив, очень хорошо!

– Постараюсь не беспокоить.

– Будьте любезны. Надеюсь, двадцать долларов хватит, чтобы оградить нас от излишнего любопытства!

– Вполне. Бельё сразу возьмёте?

– Пожалуй, да. И не надо так нагло улыбаться. Мы взрослые люди. Имеем право.

– Бесспорно, милочка! Приятно провести время. Минут за двадцать до вашей станции постучу. Вот так, – хитрюга наклеила на себя официальное лицо и настучала мотивчик, – молодой человек, следуйте за мной. Выдам вам новенькие комплекты, чтобы не испортить вам праздник.

– Мы бы хотели… вам ведь заплачено. Оставьте ради бога непристойные намёки. Мы люди добропорядочные, интеллигентные.

– Я что… я ничё. Молчу себе в тряпочку. Трахайтесь на здоровье. Мне-то что.

– Сударыня, я бы попросил… не провоцировать скандал. Это моя супруга. Как вам не стыдно издеваться над деликатными чувствами!

– Ваше бельё, Виктор Леонидович. Визиточкой не поделитесь? Страсть как люблю беседовать с интеллигентными мужчинами в тёплой интимной обстановке.

– За кого вы меня принимаете!

– Конечно же, за потомственного интеллигента. Не волнуйтесь так. Секс – дело добровольное.

– Возмутительно!

– Вот, минералочки попейте. Идите уже, вас ждут великие дела. Больше не побеспокою.

– Эй, – крикнула стюардесса с бейджиком, на котором значилось “Юдина Ефросинья”, вдогонку, – чай принести?

– Как ещё объяснить, что мы ни в чём не нуждаемся!

– Слава богу, любитесь на здоровье. Наш коллектив – лучший на данном направлении. Комфорт гарантируем.

Тарханова трясло. Руки-ноги дрожали, пресс предательски напрягся, краска возмущения залила алым пламенем кожу, глаз начал дёргаться.

– Витенька, что с тобой, на тебе лица нет. Иди в тамбур, подыши воздухом. Постелю быстренько и позову. Эй, Витенька, ты меня слышишь, родненький! У меня Феназепам есть, проглоти таблеточку.

– Не надо, Дашенька, само пройдёт.

– Не спорь, не для того мы затевали это путешествие, чтобы играть в поддавки… со здоровьем. Давление бы надо померить. Господи, пульс-то какой! Приляг. Вот… сейчас застелю и начну реанимировать. На салфетку, флейту протри. Случилось-то что?

– Нас рассекретили. Эта хабалка…

– Бес с ней. У них своя свадьба, у нас своя. Таблетку глотай. Вот так, молодец. Теперь штаны стягивай. Что тут у нас так воинственно топорщится! Сладенький мой. Вот мы его. Чистенький, крепенький… мой. Никому тебя не отдам. Отошёл? Тогда и я разденусь. Ну, как… я ли не пава!

– Даш, давай просто полежим.

– С женой належишься. Не для того мама ягодку растила, чтобы нектар всуе пропадал. Расслабься. Вот, а ты боялся! Стоит соколик, не шелохнётся. Ну-ка присядь, ноги пошире. Потрогай вот здесь, глубже… не стесняйся. Любо-то как!

– Ты ли это, Дашенька! Стеснительная всегда была, от поцелуев краснела.

– Взрослею. На себя оглянись. Волос седой видел? По-мол-чи… замри, ущипни за сосок. Сильнее, золотко, скоро финиш. Э-э-э-х-х-х, любый ты мой! Не сторонись, у меня спираль. Эликсир этот – лучшее средство от старости. Не шевелись, пусть как следует рассосётся. Любовь на радость нам дана, Витюша. Мы с тобой самые счастливые.

– Когда в купе уединяемся. А на самом деле? Может нам того… окончательно объединить усилия?

– Глупости говоришь, касатик. Жить надо настоящим, а оно у нас фантастически интересное. Много видел пар, кому удалось родственную душу встретить. Пусть не сразу. Ошибок успели наделать. Но, то ничего. Главное для нас на данном этапе жизни – соблюдать инкогнито.

– А она, Ефросинья Юдина, с одного взгляда нас расшифровала. Трахайтесь, говорит, голубки, на здоровье.

– Ну и что с того!

– Дайте, говорит, Виктор Леонидович, свою визитку, я вам позвоню… для интимного разговора.

– О-баба, таких – одна на миллион. Дал?

– Чего!

– Визитку.

– Дашенька… разве я похож на блудливого кобеля?

– Ты… ты – нет. Это я тебя совращаю. Сучка не схочет – кобель не вскочит, так?

– Глупости говоришь, у нас же любовь.

– С женой тоже? А я со своим после наших рандевушек ложусь, ножки к потолку задираю, чтобы не сомневался, что я целомудренна и верна, оргазмы реалистично имитирую, даже сама порой верю, что трижды кончила. Запуталась – люблю, не люблю… хрен его знает, Витюша. Не мы любовные треугольники изобрели… не мы! Давай не будем копаться в дерьме. Игорь – мой муж. Единственный. Нет у меня повода предавать его. Да и тебе он друг. От добра – добра не ищут. Мы ведь развлекаться отправились, так! В чём дело? Вот она я перед тобой… в наряде первобытной Евы… голая, беззащитная, готовая на всё… для тебя. Пользуйся, касатик. О дурном не помышляй. Разводов и дележа имущества не будет. Договорились!

– Да… наверно, да. Я тебя люблю!

– Докажи!

– Как?

– Думай, экспериментируй, старайся. Любовь – титанический труд. Знаешь, о чём я сейчас подумала, а ведь я своего Игорька на самом деле люблю. Он – моё первое серьёзное чувство. Первая свадьба – тоже с ним. Конечно, в нём нет твоей силы, твоего лихого безрассудства, готовности в доску разбиться, чтобы удовлетворить, но и ревности нет, агрессии. Наверно зажрались мы с тобой, пресытились, оттого и нос воротим о самых родных.

– Хочешь расстаться?

– Думаю! Поздно нам с тобой Боржоми пить, попой об попу стучать. Ты – моя фантомная душа. Оторвать не могу, ибо больно. Слёзы изводят, думы гадкие, потом с миром начинаешь прощаться. Сначала не всерьёз, понарошку, потом свыкаешься. Есть-пить забываешь. Если продолжить это развлечение – раздумаешь дышать. Пробовала. Не дано курице соколом летать! Зря ты этот разговор затеял. К парадоксальному решению подтолкнул. Давай прекратим бодаться, пока не поссорились. Отдохнул чуток – впрягайся. Горю вся от желания. Всего тебя хочу внутри чувствовать… всего-всего! И будь что будет!

– Сладенькая моя, мокренькая!

– Стой, дай передохнуть. Вот же ты молотобоец! Укатали Сивку крутые горки. Семь раз… я считала. Рекорд. Так нас до станции назначения не хватит. Замертво свалимся. Пить будешь? Чай с лимоном, минералка, компот.

– От коньячка не отказался бы.

– Обедню не порть. Коньячок дома будешь