Алиса в стране насильников - Лили Рокс

Съемку возобновили. Я опять пошла по той же тропинке. Вновь топот и рука на моей шее, на этот раз без удушья. Я попыталась вырваться. Напавший на меня актер закричал на камеру:

– Будешь сопротивляться, убью!– он размахнулся и ударил меня кулаком по животу. Не больно, удар производился для вида. Подбежавшие ребята подхватили меня и на руках отнесли к полуразрушенному заброшенному хлеву.

Там бросили меня на матрац, находившийся на полу. В хлеву уже работал осветитель и стационарная камера.

Я должна была изображать вырывающуюся женщину, попытки которой ни к чему не привели. Режиссер велел кричать и звать на помощь. В результате чего в рот мне что-то засунули, руки и ноги развели в стороны и держали, словно в тисках. Начался сеанс насилия. Туша надо мной стащила всю одежду, мне надавали по щекам, якобы пресекая попытки вырваться, затем полный актер грубо вошел в меня. От неожиданности в сценарном порыве я натурально укусила его за плечо.

– Ах ты тварь! – заорал актер, скорее всего, от резкой естественной боли.

Последовал удар в лицо, то же естественный, не сценарный. Горячая кровь полилась из носа. Захрипев, я продолжила брыкаться, актер не выходил из меня, съемку не останавливали. Звезды перед глазами скакали у меня как никогда резво. Режиссер был доволен. Кровь привлекала зрителей, подписчиков этой студии, любителей насилия в сексе.

Полный актер кончил в меня, после чего кто-то дернул за волосы, принуждая подняться. Меня держали за руки и ноги, пока оператор крупным планом снимал, как семя мужика выходит из моей щелки.

Съемку на время приостановили. Мне дали отдышаться, но не разрешили вытереть перепачканные кровью лицо, живот и ноги. Когда вновь включили камеру, полный актер ухватил своей лапищей мою промежность, сунул пальцы во влагалище и попытался «выдавить» из меня струйку. Я обрызгала его слегка, режиссер показал большой палец: хорошо! Но стал жестами указывать: выворачивайся, мол, сопротивляйся опять. А мне ничего уже не хотелось, я ждала окончания съемки. Ждать пришлось долго.

Меня поставили на четвереньки на матрац, раздвинутые ноги привязали веревками к стойкам, кляп изо рта вынули, но вместо него вставили большое кольцо, мешавшее двигать челюстями и закрывать рот. Его закрепили на голове.

Самое неприятное было то, что в анус засунули стальной шар, размером с кулак подростка, который был прикреплен к крюкообразной палке из того же металла. При этом мою голову сильно оттянули за волосы, которые намотали на палку и зафиксировали.

Стальной шар сильно и неприятно давил на анус, а палка была слишком короткой, чтобы я могла распрямить затекшую шею. Мне прицепили также цепочку, закрепленную на сосках. И началось…

В таком вот виде я должна была делать минет. Мужики поочередно подходили и упражнялись с моим горлом. При этом боль в анусе не прекращалась, как я ни старалась, никак не могла выбрать позу, в которой шар не мешал бы мне. Попка стремилась выкинуть его, но ничего не получалось. Руки, сцепленные и связанные за спиной, затекли так, что я уже не чувствовала их.

Член, опять член, уже другой, в моем горле. Отвращение выворачивало наизнанку, возмущенная душа хотела вырваться из тела…

– Ред, ред, ред! – решилась прокричать я стоп-слово при очередной пересменке членов.

Съемку прервали, режиссер спросил, что не так, шар вынули, меня освободили и дали время отдохнуть. Слезы текли из глаз, влажные волосы липли к шее, лицу и плечам. Хриплое, судорожное дыхание постепенно удалось привести в норму. А предстояло еще двойное проникновение.

Режиссер объяснил порядок действий. Я легла на матрас и стала ждать. Камеру включили, постановочный, не слишком болезненный, удар ботинка врезался мне под ребро.

– Подъем! – закричал один из насильников, подцепил меня за подбородок, потянул вверх, заставляя подняться и встать на колени. Руки по-прежнему связаны за спиной. Теперь я должна была принимать члены актеров одновременно в рот и в киску.

Режиссер велел мне плюнуть в лицо одному из насильников и получить несколько оплеух. Только после этого проникновения начались. Мужчины менялись поочередно.

Я ничего не соображала, кроме того, что необходимо удерживать зубы, чтобы не навредить кому-нибудь. Вагинально-минетный секс постепенно стал чередоваться с анально-минетным. Затем один из актеров лег, его большие сильные руки насадили мою письку на член, а я вынуждена была к тому же прогнуться для того, чтобы другие мужики поочередно занимались со мной анальным сексом.

Как я ждала окончания съемки! Боль, стыд, отвращение – все смешалось во мне. Словно сомнамбула, я принимала мужчин, потеряв счет времени и проникновениям.

Наконец актеры начали кончать. Как по команде, один за другим, извергались на мою попку и спину.

Съемка закончилась, мне разрешили встать. Пошатываясь от сильной усталости, облизывая потрескавшиеся губы и трогая подбитый нос, я направилась, было, в угол, где лежала моя одежда. Но режиссер сделал знак. Предстояло еще «интервью после съемки», которое предусматривалось сценарием. Пришлось вернуться на матрац.

– Тебе понравилось? – спросил на камеру помощник режиссера.

Приходилось говорить заранее заготовленный текст: да, мол, понравилось, мальчики красивые, люблю эксперименты в сексе, всем довольна, на битый нос не обижаюсь. Хотя я и не понимаю: разве есть женщины, которые могут испытывать удовольствие во время таких вот съемок? Удовлетворение от выполненной работы и гонорара или потому, что муж будет доволен – это да. Но вот когда тебя насилуют группой в извращенных формах – разве такое может нравиться?

Помощник режиссера спросил еще, хочу ли я сняться у них опять. Вновь пришлось покривить душой: «Почему бы нет?» Хотя, будь моя воля, я держалась бы от этой студии подальше.

Прежде чем покинуть Сан-Франциско, Сем организовал мои съемки в студии «Элит пейн». Их группа как раз находилась в городе, ставшем центром БДСМ в США. Сем сказал, что я нуждаюсь в хорошей порке. Этим, собственно, студия «Элит пейн» и занималась.

Меня встретил седовласый человек, лет пятидесяти. Поговорили о предстоящей съемке и моем опыте в БДСМ.

После чего я разделась и была привязана за ноги и руки к стойкам. Включили камеру, мужчина выложил на столик передо мной ремень, прут, кнут, розги, плеть с несколькими концами. И спросил:

– С чего начнем? Что ты предпочитаешь в первую очередь?

«Ну, все, – подумала я. – Сейчас меня будут жестоко бить».

Нужно было все же что-то ответить, и я сказала:

– Пусть будет плеть.

– Хорошо.

Мужик не заставил себя долго ждать. Мое плечо обжег удар плети, отразившийся в теле резкой болью. Я издала громкий вскрик.

– В следующий раз придется вставить тебе в рот кляп, чтобы не орала, – сказал экзекутор и продолжил бить меня по груди, животу, ногам.