Время перехода - Алан Дин Фостер

– Что, я?

– Конечно, любашка, валяй! – Мадж подтолкнул ее вперед. – То, что этот железный кусок задаваки ляпнул «герой», никак не значит, что не может быть «героини».

– А что я буду делать с эдаким-то мечом? – замялась она. – С ножом мне гораздо удобнее.

– Да с ним ты и останешься, – уговаривал Мадж, – но все едино, попробуй.

Виджи послушалась, но не смогла сдвинуть меч ни на волос. Мадж обернулся к рослому другу.

– Пожалуй, это для тебя, парень! Ежели среди нас кто и годится в истинные герои, то скорей всего ты. Или в герои, или в психушку.

Джон-Том не мог не признать, что это правда. Разве ему в прошлом году не приходилось выступать в этой роли несколько раз – и разве он не вышел из испытаний целым, невредимым, да еще и с победой? Быть может, меч только его и ждет. Быть может, невидимые, неведомые силы, поместившие меч сюда, знали, что такое оружие может понадобится Джон-Тому в конце путешествия? Наверно, это целенаправленный дар судьбы.

Подойдя к креслу, он двумя руками ухватился за рукоять меча, выпрямился, чтобы работали не только руки, но и плечи, и ноги, и несколько раз рванул.

Меч и не шелохнулся.

– Почему б не спеть для него, приятель?

Понять выражение физиономии прислонившегося к дальней стене Маджа было невозможно, и Джон-Тому это пришлось не по вкусу. Он прервал свои потуги – хотя бы для того, чтобы отдышаться.

– И спел бы, будь у меня дуара!

Тут меч снова заговорил.

– Да будет вам ведомо – я Единственный Истинный Меч.

– Кто бы говорил, – буркнул Джон-Том, отходя от кресла.

– Чванливая железяка, а? По мне, так нет никакого прока от оружия, которое тебя забалтывает.

Мадж пнул кресло – не слишком сильно, чтобы ушибиться или повредить мебель, но достаточно крепко, чтобы получить сатисфакцию.

– У меня есть лук и сабля – так кому нужна эта штука? – Тут он заметил, с каким сожалением смотрит на заколдованный клинок Джон-Том.

– Выше нос, парень! Незачем рваться в истинные герои, вполне достаточно быть обычным, заурядным, средненьким героем.

– Знаю, Мадж, просто я подумал…

– Что подумал? – проницательно глянул на него Мадж. – Что ты какой-то особенный? Что тебя занесло в этот мир с некой неведомой целью, а не просто по ошибке? Говорят, смирение душе во благо. Но у меня этого нет, так что не знаю.

– Чего нет? Смирения или души?

– А вот от этого я бы не отказалась! – Виджи плюхнулась в кресло и, не обращая внимания на торчащий меч, заглянула в стоящее наклонно зеркало и начала прихорашиваться. – Оно будет чудесно смотреться в спальне и…

Увидев озарившее зеркало нежно-розовое сияние, она умолкла на полуслове.

– Тьфу, дерьмо! – сказал Мадж. – Только не это!

И действительно, зеркало заговорило – чуть менее мелодичным голосом, чем меч.

– Да будет ведомо всем, восседающим предо мною, что я Единственное Истинное Зеркало. Все заглянувшие в мои глубины увидят себя такими, какие они есть, а не какими себя полагают – без предубеждения, без лести, без приукрашивания.

Зеркало умолкло, но розовое сияние не погасло.

– Раз уж хочешь держать его в спальне, милашка, так глянь в него мимоходом.

– А ты уверен, что это не опасно? – спросила Виджи и тут же ответила на собственный вопрос:

– Нет, конечно же, не уверен. Но меч-то ничего не сделал! Ладно, в самом-то деле, чего там – это всего лишь зеркало.

Виджи склонилась к стеклу.

Оттуда глядела точная ее копия – только одетая не в обноски, в которые превратилась одежда выдры после знакомства с пиратами, каннибалами и тяжелыми обстоятельствами. Отражение было облачено в изысканное, доходящее до пола платье, искрящееся золотом и драгоценными камнями. Осанка и выражение достоинства в сочетании с этими одеяниями оставляли впечатление уверенности и власти.

– Я выгляжу красиво, – благоговейно шепнула Виджи, – поистине красиво.

– Это ж истинное зеркало, верняк, – улыбнулся ей Мадж.

– Но я похожа на королеву! У меня нет таких туалетов.

– Пока нет, – пробормотал Джон-Том. В самом деле, изображение выглядело по-царски.

Спрыгнув с кресла, Виджи кинулась Маджу в объятия.

– Как ты думаешь, что это означает?

– Либо у тебя будет тонна денег, либо нас водит за нос шутник высшего класса, – зашептал он ей на ухо.

– Дайте-ка испробую! – Перестраховщик нацелился на кресло. Выдры и Джон-Том подошли поближе, чтобы тоже видеть отражение. Вдоль витиеватой рамы пробегали розовые проблески, но отражение ничуть не отличалось от оригинала – ни на волос.

Енот подождал еще немного и покинул кресло.

– Я не огорчен, уж будьте покойны. Я такой, каким выгляжу. Бывает и хуже.

– Такова твоя истинная сущность, – негромко пробормотал Джон-Том.

– Мадж, ты следующий. – Виджи подталкивала к креслу друга.

– Эй, любашка, погоди чуток! Дай сперва подумать. Чтой-то неохота мне смотреть, каков я по правде. Судя по словам друзей, это оставляет желать лучшего.

– Давай-давай, Мадж, – это всего лишь зеркало!

– Во-во. – Мадж собрался с духом. – Готовьтесь подхватить меня, ежели сомлею.

Он осторожно уселся, положив руки на подлокотники, повернулся навстречу отражению – и увидел дряхлую выдру на последней стадии разложения. Почти весь мех поседел, а тело исхудало так, что скулы и ключицы грозили вот-вот прорвать кожу. Слева усы почти все выпали, а из уголка трясущихся губ с той же стороны стекала струйка слюны.

Правый глаз бешено вращался совершенно независимо от левого. Одеждой старику служило рваное тряпье.

Отражение говорило о крайней неумеренности во всем. Этот сластолюбец ел до отвала, пил до чертиков, не отказывал себе ни в наркотиках, ни в ласках слабого пола – да ни в каких удовольствиях вообще. Несмотря на признаки старческого слабоумия, не узнать эту распутную личность было невозможно – Мадж.

Джон-Том с тревогой следил, как Мадж медленно сползает с кресла.

Виджи молча крепко обняла его, а Мадж погладил ее затылок.

– Ну-ну, любашка, нечего так огорчаться.

– Неужто тебя не волнует такое? – спросил Джон-Том.

– А чего мне волноваться? – Мадж оглядел встревоженные лица друзей.

– Я завсегда себя таким и видел. И потом, тут показано, какой я сейчас, а не чем я кончу. Так что выше головы! Ваши вытянутые лица, вот что меня подавляет больше всего. Теперь твоя очередь, Джон-Том.

– Вот уж не знаю…

Видение дряхлого выдра все еще стояло у Джон-Тома перед глазами.