Кремль – враг народа? Либеральный фашизм - Юрий Мухин

Пенсионное обеспечение — это дело общин, это их обязанность. Если они решат создать единую для всей страны систему пенсий, то инициатива должна исходить от них и центральная власть в это вмешиваться не должна. Законы о пенсиях — дело Советов общин.

То же самое касается законов о труде. Длительность рабочего дня, минимум зарплаты, выходные, трудовые споры — все это дело общин.

Ни в одной стране нет бесплатного медицинского обслуживания. Так или иначе деньги у людей изымаются либо прямо, либо через страховые компании, либо налогами. Это также дело общин — как они сочтут целесообразным, так и поступят. Медики общин заключат договор с клиниками и институтами, дающими специализированную помощь высокого класса, и за деньги общин будут посылать туда сложных больных. Делократизация медицинского обслуживания не представляется очень сложной, и я не буду обсуждать этот вопрос.

Среднее образование даст всем своим детям община, она же разрабатывает и требования к нему. А вот что касается высшего, то здесь несколько сложнее. Мы привыкли говорить, что люди с высшим образованием нужны государству. Это вредная ошибка, которая, между прочим, позволила расплодить нам так много паразитов. Государству, народу люди с высшим образованием не нужны. И платить за их обучение государству незачем. Специалисты с высшим образованием нужны конкретным отраслям экономики и общественной жизни. Инженеры нужны заводам и исследовательским институтам, юристы — судам, милиции и прочим, выпускники литературных институтов — редакциям и издательствам, медики — клиникам и т. д. и т. п. Вот они и должны платить за подготовку себе кадров. Но это же подробности, которые могут быть и не такими.

Все это отдельные детали, которые можно будет решить в процессе возврата из фашизма к демократии. Главное в другом — необходимо в государстве делить между «ветвями власти» не права, а обязанности государства и понимать, зачем мы это делаем. Это не реорганизация ради реорганизации.

Мы организуем низшее звено государственного управления с тем, чтобы максимально приблизить его к населению, и делаем это не в рекламном восторге: «Во, какие мы демократы!» Мы добиваемся этим, чтобы большинство законов были максимально действенными, максимально приноровленными к данной местности, данным условиям, данным людям. В немецкой армии предоставлялась максимальная свобода нижестоящим командирам, почему? Почему единоначалием им давалась законодательная власть? Мюллер-Гиллебрандт писал, что делалось это для того чтобы «…реализовать скрытые потенциальные возможности, которые таятся в любой обстановке, но которые редко удается своевременно распознать (из центра. — Ю. М.) и использовать в своих целях… обеспечить за собой наряду с материальными факторами силы возможно больше других предпосылок для достижения успеха». Чем ближе источник команды к исполнителям, тем более компетентна эта команда.

Поэтому законодательные функции нужно придать самым нижним социальным объединениям: не республикам, не областям, а общинам. Возложив на общины государственные обязанности, мы должны дать им под эти обязанности и государственные права. Это право назначать и взимать налоги самостоятельно.

Центральная власть будет назначать и взимать налоги уже с общин, а не с конкретных людей или предприятий.

Итак, делократическое демократическое государство строится следующим образом. Население выбирает депутатов в два законодательных органа — высший и местный. И тот и другой издают законы, обязательные для исполнения населением. Законы различаются по видам защиты. Там, где защита народа осуществляется по всей стране и силами всей страны, законы дает высшая власть. Во всех остальных случаях — местная. Местная власть максимально приближена к народу.

Будут ли трудности при реорганизации нынешних систем в такое государство? Не более, чем в любых подобных случаях. Между прочим, за основу своих законов местная власть может взять ныне действующие, какие сочтет нужными, а потом уже, не спеша, пересмотреть их и уточнить.

Итак, законодательная власть установит законы. В них укажет цели — те защиты, которые эти законы дают народу. Укажет поведение граждан по достижении этих целей.

Теперь нужна исполнительная власть, которая, во-первых, проследит, чтобы поведение всех граждан соответствовало законам, во-вторых, организует их на достижение целей законов.

Исполнительная власть — это сугубо исполнитель воли народа, выраженной в законодательных решениях. Она обязана быть подчиненной законодательной власти без каких-либо оговорок, без каких-либо попыток самой издавать законы.

То, что в ряде стран есть президенты, избранные прямо избирателями, — это глупость, оправданная для стран без больших исторических потрясений. Но уже на опыте развалившегося СССР — России и «суверенных» государств — можно видеть, до какого маразма может дойти институт президентства. Не в Ельцине здесь дело, хотя, конечно, будь на его месте умный и порядочный человек, он бы многое успел сделать. Причина в том, что не может быть у подчиненного двух одинаковых по уровню власти начальников. Президент же избирается народом, и парламент народом. Для аппарата исполнительной власти и для граждан — они равноценные начальники. Хорошо, если время спокойное и есть определенные традиции по подчинению президента парламенту. А если нет? Тогда это драка между этими двумя начальниками за первенство и развал управления с анархией в стране. Хотя исполнительная власть и подчинена законодательной, тем не менее, любые силы, приходя к власти, норовят в первую очередь назначить своих людей министрами, начальниками и т. д. И это понятно. Деньгами, собранными с народа по приказу законодательной власти, распоряжаются чиновники правительства. А это и государственные должностные оклады, и привилегии, и возможность брать взятки и воровать.

Уже с этой точки зрения весьма сомнителен принцип сменности исполнительной власти. Скажем, президент меняется через четыре года. Это зачем? Сам со своими людьми наворовался — дай украсть другому? И уже совершенно не выдерживает критики принцип сменности с точки зрения управления.

Чиновник правительственного аппарата — это профессионал, а если это профессионал, то, чем больше он работает, тем больше набирается опыта, тем больше от него отдача, тем больше пользы для дела, для страны. Его нельзя менять через какой-то срок. Его могут сменить только старость, карьера и плохая работа. Он должен быть спокоен. Никакие политические пертурбации в законодательной власти его не должны касаться.

Повторю, это профессионал. Скажут ему: «Построй социализм!» — он построит. Скажут построить капитализм — он и его построит. Например, задача военного государственного чиновника — командира полка — уметь своим полком уничтожить врага. Какая ему разница, с точки зрения его задачи, какая нынче власть в стране? Враг — сегодня один, завтра другой — все равно будет, и уничтожать его все равно надо. Какой смысл, с приходом к власти новой партии, менять полковников?

Впрочем, относительно полковников это все понимают, но доходит дело до министров, премьер-министра, президента — и стоп! Вот их, считают, менять надо. А какая разница? Ведь люди на этих постах тоже обязаны быть специалистами, они тоже обязаны набираться опыта. Что же мы на эти должности смотрим так, как будто на них можно посадить любую обезьяну, лишь бы из своей партии?