В любви брода нет - Галина Владимировна Романова

— Говорили, может быть. Я не помню. Честно, не помню, — обеспокоился Саша волнением своего собеседника. — Зато я помню ячейку, в которую мы вещи сдавали. Они собирались их забрать перед отправлением автобуса. А хотите, я вам ее покажу?

«Зачем?» — просилось у Назаров с языка, но он промолчал и, поощряя желание паренька помочь ему, договорился встретиться с ним прямо на вокзале на следующий день после уроков. Кстати, вокзал был именно тем местом, где про Верочку вспомнила одна из кассирш.

В ночь пошел дождь. Начался с мелкой капели, а потом, подгоняемый нарастающим ветром, полил как из ведра.

Под утро Назаров вышел на балкон и долго смотрел на плотную стену ливня, в свете зарождающегося дня казавшуюся свинцовой и холодной. Вытянул руку вперед и поймал пригоршню тугих капель. Нет, дождь был теплым и мягким. Таким, каким и должен быть весной. И пахло на улице славно: омытой молодой листвой, прибитой пылью и мокрыми клумбами, в которых с вечера копались соседки-пенсионерки.

Он вошел в комнату и, не закрыв балконную дверь, улегся поверх одеяла.

Итак, Верочка все же решила бежать от Геральда. Себя он пока в расчет брать не стал. Сборы были короткими. С собой взяли, вероятно, только одежду. Все остальное бралась распродать фирма. Интересно… Интересно, существует ли подобный род услуг в таких конторах? Что-то он до сих пор о таком не слышал. Если, конечно, это не какие-нибудь аферисты, наподобие… «Тагриуса».

Вспомнив о них, Назаров похолодел. Что, если?.. А почему нет?! Кто еще-то мог так одурачить бедную женщину, находящуюся на грани нервного срыва?! Чтобы вместе с квартирой продавали еще и мебель, и кастрюли, и шторы, которые впопыхах оставили на окнах… Нет, он лично о таком слышит впервые. И очень хотел бы познакомиться с предприимчивыми ребятами, берущимися за столь сложные сделки с недвижимостью.

Что же… Днем он этим и займется. Не так уж много в их городе риелторских контор. Вокзалы с их извечной суетой и бестолковостью он сумел пережить, а уж этих-то… Заручится поддержкой Короткова. Соврет ему что-нибудь о прямой связи с убийством Шершнева и выклянчит разрешение. Но для начала встретится с мальчиком Сашей и еще раз очень подробно с ним поговорит. Может, он успел что-нибудь позабыть, может, вспомнит что-то важное. Мало ли… Данилка мог вскользь обмолвится о конечном пункте их пути, или пообещать позвонить другу, или еще что-то. Надежду терять нельзя, как бы тяжело ни было считать себя нелюбимым.

Инга, красиво изогнувшись голым телом, лежала на розовом шелке простыней и лениво рассматривала себя в подвешенное над кроватью зеркало.

— И как тебе? — насмешливо спросил мужчина, сидевший у нее в ногах. — Нравится?

— Пока да, — отозвалась она и чуть ущипнула себя за бок. — Немного за зиму набрала, но это ерунда, сброшу. А тебе как?

— А мне, как всем. — Он оскорбительно ухмыльнулся и небрежно шлепнул ее по бедру. — Хорошая телка, но лучше держаться от тебя подальше.

— Это еще почему? — нисколько не обиделась Инга, призывно улыбаясь одними губами.

— Опасная ты, Ингуля. Никогда не знаешь, какую петлю уготовишь. Меня-то ты не проведешь, а вот другие… — Он сполз с кровати и прошелся по просторной комнате, которую нисколько не загромождал огромный спальный гарнитур. — Что надумала?

— Ты знаешь.

— Я это к тому, что все остается в силе? — Он обернулся к ней от окна и несколько минут с холодной брезгливостью рассматривал ее сочную наготу. Потом нарочито безразлично зевнул и еще раз повторил: — Не передумала?

— Нет! Что ты! Таким людям на земле не место! — Она почти весело рассмеялась, оставляя при этом холодными глаза. — Хотел бы ты жить, зная, что он еще дышит?! Я так уж точно нет…

Мужчина хмыкнул со значением, не став добавлять, что от нее избавиться было бы куда приятнее. Он промолчал, не понаслышке зная о ее неконтролируемых приступах гнева. К тому же Инга была тертой и хитрой стервой и заранее обезопасила себя, перекачав общие средства на счет, доступа к которому у него не было. Пока Инга находилась по эту сторону границы, она в его власти. Как только она сядет в самолет, он станет бессильным. Он, конечно же, тоже не дурак, и вылететь она сможет, лишь передав сумку с деньгами ему лично в руки, но… Но уж очень не хотелось ему отпускать ее туда живой. Она была воплощением зла, опасности и коварства. И знать о том, что она еще где-то дышит, ему бы не хотелось. Пусть бы лучше жил Михалыч, чем она. Но Инга уже все решила заранее. И бороться с этим он не в силах.

— Когда? — ограничился он одним коротким вопросом.

— В следующее воскресенье.

— Где?

— У него дома.

— Как это?! — Он знал, что домой к Михалычу попасть так же трудно, как в хранилище Центробанка. — Он же… Он же осторожен, будто…

— Усыпим его бдительность на этот раз. Он сейчас в обиде на меня. Вот я ему и предложу фуршет на прощание. — Инга плотоядно улыбнулась, представив в деталях свои прощальные гастроли.

— А если он откажется? — обеспокоился мужчина, взглядом отыскивая свои трусы и рубашку. — Что тогда? Стрелять на лестничной клетке? Фу, как тривиально. Опять же тень на контору, оно тебе надо?!

— Не откажется, — заявила Инга с самонадеянной ухмылкой. — Ты же не отказался ни разу, хотя терпеть меня не можешь.

— Ну… почему же так сразу… Прямо уж и терпеть не могу… — заюлил он и, чтобы уйти от пронизывающего взгляда ее ледяных глаз, опустился на четвереньки. — Черт, куда-то трусы подевались… Как снимал, не помню, а ты — «терпеть не можешь». Это ты, Ингуля, того, малость привираешь…

Возражать ему она не стала, заранее понимая, что этот разговор, кроме тупика, никуда больше их не заведет. Оба они знали цену друг другу, оба знали о взаимной ненависти и опасались обоюдной подлости. Эти необыкновенные качества, видимо, и заставляли их держаться рядом. Быть в поле зрения друг друга, как сказала бы Инга, спроси ее кто-нибудь об этом. Но она тут же заявила бы, что многое отдала бы, чтобы никогда больше ничего не слышать об этом человеке. Просто нет его, ни его, ни воспоминаний о нем…

Но он был! Был, черт возьми, и читал ее мысли лучше Михалыча, лучше, чем она сама, и опережал ее ровно на полшага. Ах, если бы ей сейчас дали свободу! Как бы высоко она взлетела! Вчерашний звонок ее доверенного лица подтвердил покупку небольшого домика на побережье очень далеко отсюда. Оказаться бы там прямо сейчас. Чтобы не видеть ни одной опостылевшей рожи, чтобы никто не дышал в затылок, не читал ее мыслей и не пытался опередить ее в действиях. Так нет, придется задержаться здесь еще на несколько дней. Подчистить тут все. Провести манипуляции с деньгами, о которых этот боров и слыхом не слыхивал…

— Ингуля, — донесся вдруг до нее его вкрадчивый голос. — Ты ведь честна со мной, так?

— Конечно! — воскликнула она, тревожно замирая. — А почему я должна от тебя что-то скрывать?