Телохранитель для души - Рина Осинкина

Вика даже залюбовалась. Мешать человеку, столь погруженному в работу, полное свинство. Конечно, если нет причин более важных, чем приличия.

Вика снялась с места и, подойдя к секретарскому столу, присела на гостевой стул. Дождалась, когда Алевтина, оторвав взгляд от монитора, повернет к ней недовольную физиономию, и спросила, доверительно понизив голос:

– Чего я понять не могу, так это зачем покойный наш шеф рассказал жене, что переписал на нее бизнес. Рискованно очень. Он на нее бизнес, а она – фьють! – и на развод. А он – с голым задом. Что, не бывает такого? Сколько угодно бывает. Выходит, правы вы на его счет, растрепа и дурень был покойный, хоть о них плохо не говорят.

Лицо Масловой разгладилось, и она зашептала, придвинувшись поближе к Виктории:

– Наконец-то вы поняли! Представляете, как только они брак со Светланой Сергеевной оформили, он сразу же в уставных документах распорядился изменения внести. Ну, мы, кто в процедуре задействован был, его этот шаг, конечно, одобрили. Кулуарно то есть. Мы были уверены, что супругу свою он в курс дела не поставит. А вчера, когда Светлана Сергеевна заявила о правах, то я ахнула просто. Как же он рисковал эти годы! Светлана Сергеевна, конечно, не вертихвостка, но, как бы выразиться поточнее, дама не совсем предсказуемая. Вы еще в этом убедитесь.

– Да я уж убедилась, вы правы, – горячо зашептала в ответ Виктория, – совершенно, ну просто абсолютно непредсказуемая. Смотрите, она даже родственнику проговорилась, Игорю этому. Разве можно такую серьезную информацию кому-то доверять? Хоть бы и родственнику.

– Доверять вообще никому и ничего не надо, – сухо изрекла Алевтина и вновь развернулась к монитору. – Я поработаю, если вы не возражаете. Текучка, знаете ли.

Но Вику так просто не отфутболишь, особенно если этого не хочет Вика. Особенно если ей врут. Она успела вчитаться в текст на экране, а по левую руку секретарши заметила жиденькую стопку рукописных листов. Ехидно спросила:

– Позвольте, не поняла: для вас курсовая по маркетингу – текучка? Или это не маркетинг, а макроэкономика?

– Ну хорошо, не текучка. Маркетинг, конспект лекций. Дочка попросила, у нее несданный экзамен остался и конспекта нет. А доцент, зануда, требует, чтобы только по его лекциям отвечали. Вот Лиза у старосты группы и одолжилась, но только на день. У них там очередь. А ксерить бесполезно, тут и так копия с копии.

– А что же она сама… – выразила недоумение Вика, но Маслова оборвала ее, не дав договорить:

– Она приболела. У вас все?

Виктория призналась, что все, и направилась к своему столу.

И что ей удалось узнать из разговора? Да почти и ничего. Два бита информации, не более.

Нужно будет потрясти Клинкину на предмет, не она ли выболтала деверю, или кто он ей, семейную коммерческую тайну. Навряд ли это имеет значение, однако дополнительная информация об этом деле Виктории не помешает. Если Клинкина вообще сегодня явится.

Клинкина явилась. Хмурая, бледная, осунувшаяся.

«Как это ей так в образ войти удается?» – в очередной раз подивилась Вика, направляясь след в след школьной подруге, после того как та мрачно кивнула секретарше и, едва разжимая рот, распорядилась:

– Демидова, ко мне.

Сегодня «вдова» была облачена в белую шелковую блузку и черную, белым горохом юбку-карандаш. И туфли на высоком каблуке – красные, лакированные. Стильно.

Войдя в кабинет, Светка рухнула на диван и, расстегнув на блузке верхние пуговички, принялась обмахиваться воротником. Простонала мученически:

– Как же мне погано… Вик, будь другом, дай водички. Только похолоднее.

– Пила? – деловито осведомилась Виктория, не спеша отправляясь к мини-бару, встроенному в нишу книжного шкафа.

– Да что ты мне все: пила, пила!.. Нет, конечно. Последствие стресса, наверное. Или погода меняется. Да откуда я знаю, что со мной, что ты пристала.

Виктория бросила на нее встревоженный взгляд. Может, Светику врача надо, может, у нее гипертонический криз, а Вика ее подкалывает. Но, приметив ярко-алый лак на Светиковых ноготочках, сменивший вчерашний сиреневый, а на пальчиках золотые перстеньки с бриллиантами, а на левом запястье из того же металла браслет, а в ушах сережки с крупными черными камнями, поняла, что та опять всех надурила.

– Свет, я пойду уже, – сухо произнесла Виктория, передумав что-то там у Клинкиной выпытывать. – Позвоню, как все закончится.

Светка ничего не ответила. Она была занята тем, что растворяла в стакане воды какую-то шипучую таблетку, аспирин, наверное. А говорит – не пила.

В приемной уже торчал Игорь Коренев, и Викторию это не удивило.

Опершись ладонями в край Алевтининого стола и несколько подавшись вперед, чтобы подчеркнуть доверительный статус беседы, родственник Геры Алексеевича что-то втолковывал секретарше.

Вика расслышала его озабоченный баритон:

«Нужно же определиться с похоронами… Мать беспокоится… Тетя Полина звонила, и дядя Слава, а мы не знаем, что ответить…»

Ясно, стервятники сбиваются в стаю. Вот же их сюрпризец ждет неслабый.

Вика подхватила со своего стула рюкзачок и, кивнув Алевтине то ли на прощание, то ли в знак расположения, бодро двинулась на выход.

– Пообедать решили? – полюбопытствовала Маслова, невежливо задвинув Игорёшу.

Тот моментально выпрямился и, демонстративно не обращая внимания на Вику, принялся изучать картину, висящую над секретарским столом.

На полотне был изображен букет сирени в глиняной крынке на фоне занавески в цветочек, а также два гигантских бордовых яблока на кружевной салфетке, привалившихся к крынке. Яблоки, видимо, были из супермаркета.

– Сначала работа, потом еда, – весело проговорила Вика и вышла из приемной.

Панин был великолепен.

Во-первых, машина. Виктория не слишком разбиралась в марках авто, но экипаж, возле которого стоял и во весь рот улыбался зам по науке, тянул на высокое звание «феррари».

Водитель соответствовал экипажу – холеный, уверенный в себе моложавый самец темного окраса, одетый в ослепительно-белую батистовую рубаху и светло-серые брюки. С виду не скажешь, что зануда ученый. Скорее – заматеревший мажор, прожигающий деньги, доставшиеся по наследству от папеньки-миллионщика.

– Госпожа Демидова! – окликнул он Вику, когда та вышла из дверей почтового отделения и направилась в противоположную от оживленного проспекта сторону, намереваясь исчезнуть из поля зрения здешних и тамошних таксистов.

Любой из них будет рад с ветерком прокатить девушку, куда ей пожелается, как только девушка свое пожелание выразит. Но Виктории предстоит рандеву с эксклюзивным извозчиком, и никакие случайные личности не должны тому помешать.

«Все-таки Панин, – почти не удивилась она, оглянувшись на голос. – Напрасно я к Светке с иронией».

Вот теперь начнется собственно работа, а до того была прелюдия.

Больше часа Вика старательно изображала нерадивую служащую, которой наплевать на срочность поручения. Не спеша она