Пастушья корона - Терри Пратчетт

И ещё там стоял густой неприятный запах. Запах мужского мира, запах немытых тел и нестираной одежды. Повсюду валялись и стояли бутылки, а в конце прохода, покряхтывая и постанывая, сражались борцы, их обнажённые тела блестели, будто натёртые жиром. Женщин нигде не было видно — в этом мире мужчины радовались жизни без оглядки на противоположный пол. Но при виде Тиффани они прервали свои занятия и поспешно прикрыли то, что нянюшка Ягг наверняка назвала бы причиндалами. И Тиффани подумала: «Ха! Такие большие и сильные мужчины, которые расхаживают тут, выставив своё достоинство напоказ, вдруг испугались? Ещё бы, ведь я дева — и в то же время карга».

Потом она увидела Короля эльфов — он был точно такой, каким его описывала нянюшка Ягг, вонючий, но невероятно привлекательный. Тиффани старалась смотреть только на его рога, чтобы не опускать лишний раз взгляд на королевское достоинство — уж больно внушительным оно было.

Король вздохнул и, вытянув ноги, стал постукивать копытами по каменной стене. Его животный запах, чем-то напоминающий барсучий, накатывал на Тиффани, волнами распространяясь в спёртом воздухе.

— Юная женщина, — протянул он вальяжно, и голос его звал отдаться влечению и пороку, окунуться в невообразимые (до этой минуты) наслаждения. — Ты явилась в мой мир, прервала мои забавы. Ты ведьма, да?

— Да, я ведьма, — ответила Тиффани, — и я пришла просить Короля эльфийского народа исполнить свой королевский долг.

Он придвинулся ближе, и Тиффани чуть не стало плохо от сгустившегося запаха. Король похотливо улыбнулся, и она подумала: «Я знаю, кто ты такой и что ты собой представляешь. И думаю, нянюшке Ягг ты понравился…»

— Кто ты? — спросил он. — Одета ты и впрямь как ведьма, но ведьмы обычно старые и несколько сморщенные… А ты юное создание…

Тиффани, в который уже раз, подумала: «Как же мне надоело быть молодой!..»[43] Благодаря молодости ей удалось привлечь его внимание, но нужно-то ей было не внимание, а уважение.

— Может, я и молода, господин мой, — твёрдо проговорила она, — но, как ты и сам видишь, я кар… ведьма. И я пришла сказать, что убила троих твоих подданных.

«Теперь-το он посмотрит на меня по-другому!» — подумала она, но Король лишь рассмеялся.

— А ты забавное дитя, — заявил он, со вкусом потягиваясь. — Я никому не причиняю зла, — добавил он лениво. — Я лишь предаюсь грёзам, но мой народ… Ну что я могу поделать? У меня свои забавы, у них — свои, и я не могу им запретить веселиться…

— Но их забавы нам не по нраву, — сказала Тиффани. — Пусть они не смеют забавляться в моём мире.

— «В моём мире»? — с усмешкой переспросил Король. — А ты гордая девочка. Возможно, ты не откажешься стать одной из моих возлюбленных. Королева и должна быть гордой…

— Твоя Королева — госпожа Белладонна, — твёрдо сказала Тиффани, хотя у неё коленки задрожали, когда она поняла, что за предложение скрыто в словах Короля.

«Остаться здесь? С ним?» — вопил внутренний голос. Тиффани покрепче сжала в руке пастушью корону. «Я — Тиффани Болен с Меловых холмов, — напомнила она себе, — и в моём сердце — кремень».

— Белладонна сейчас… гостит у меня, — сказала она Королю. — Возможно, тебе не известно, но Душистый Горошек изгнал твою Королеву из Волшебной страны.

Томная улыбка расплылась по лицу Короля.

— Белладонна, — промурлыкал он. — Надеюсь, тебе нравится её общество. — Он вытянул ноги (Тиффани нервно сглотнула) и наклонился к ней. — Ты начинаешь утомлять меня, девица. Что тебе нужно?

— Вразуми своих эльфов, — ответила Тиффани. — Или я тебе попомню.

Голос её едва не дрогнул на последних словах, но она должна была сказать это, непременно должна.

Раздался громкий вздох, Король откинулся назад и зевнул.

— Ты явилась в мой дом и угрожаешь мне? — вкрадчиво спросил он. — Скажи мне, ведьма, почему я должен вмешиваться? Что мне за дело до эльфов, которые развлекаются на твоей земле? И даже до госпожи Белладонны? Есть и другие миры. Всегда есть другие миры.

— Мой мир — не для эльфов, — сказала Тиффани. — Он никогда и не был вашим. Вы просто прицепились к нему, как паразиты, и брали всё, до чего дотягивались. Но больше так продолжаться не может. Сейчас, если ты ещё не знаешь, настало время железа. И если раньше железо было лишь в подковах, то теперь люди куют из железа и стали гигантские полосы и протягивают их по всему миру. Их называют «железные дороги», ваше величество, и их становится всё больше. Людям нравятся механизмы, потому что механизмы работают, а старые сказки спасибо если не убивают. Поэтому люди смеются, когда слышат о волшебном народе, и чем больше они смеются, тем меньше остаётся от вас. Понимаешь, вы больше никому не интересны. Теперь у людей есть клик-башни и железные дороги, мир стал другим. И для тебя и твоего народа больше нет места в нашем мире, разве что в сказках. — Последнее слово Тиффани произнесла, не скрывая презрения.

— В сказках? — задумчиво протянул Король. — Да, сказки позволяют нам проникать в головы людей, юная ведьма. Я могу подождать. Железные дороги, о которых ты говоришь, рано или поздно сгинут, а сказки останутся.

— Но мы больше не потерпим, чтоб эльфы воровали детей себе на забаву, — заявила Тиффани. — Я и другие ведьмы будем сжигать тех, кто попытается красть детей. Это предупреждение. Я хотела поговорить по-хорошему, но, похоже, не получилось.

Настало время железа, и вы должны оставить нас в покое!

Король снова вздохнул.

— Возможно, возможно… — проговорил он. — Исследовать новые земли могло бы стать неплохим развлечением. Но я ведь уже говорил, что не собираюсь приходить в ваш мир, когда там царит железо. В моём распоряжении столько времени, сколько мне будет угодно…

— А как же те эльфы, которые уже к нам явились?

— О, убей их, если хочешь. Я могу оставаться здесь до конца времён, и не думаю, что тебе бы там понравилось. Но я всегда питал слабость к женщинам и скажу, что глупые эльфы заслуживают моего порицания и твоего гнева. Моя дражайшая госпожа Болен — о да, я знаю, кто ты такая, — ты лелеешь свои благие намерения, как мать — любимое дитя. А я вот думаю, стоит ли мне отпускать тебя восвояси? Ведь мне так… скучно в последнее время. — Он вздохнул. — Порой мне нестерпимо хочется чего-то нового — позабавиться с чем-то или, возможно, открыть для себя некое увлечение. И кто знает, может, я увлёкся бы тобой? Неужели ты думаешь, я позволю тебе покинуть мой дом? — Он сладострастно оглядел её из-под полуопущенных век.

Тиффани сглотнула:

— Да, ваше величество. Вы дадите мне уйти.

— Ты так уверена?

— Да.

Тиффани сжала в руке пастушью корону и почувствовала, как сквозь кремень в неё вливается сила.