Карфаген атакует - Алексей Живой

Наконец, когда в бой вступил третий легион, а четвертый начал переправу, Магон приказал действовать. Вскочив на коня, он возглавил испанскую конницу, насчитывавшую не менее четырех тысяч всадников. Отряды иберийцев устремились за ним вброд через реку и, оказавшись на другом берегу, ударили римлянам в тыл.

Вслед за ними наступала африканская пехота. Подняв щит, промокший Федор шел впереди своей спейры и видел, как атака Магона застала римлян врасплох. Тяжелая конница Карфагена стремительно врубилась в расстроенные переправой порядки римских манипул и уничтожила тех, кто находился у реки. Затем Магон повернул свои отряды и, снова перейдя реку, оказался позади сражавшихся легионов Семпрония. В стане римлян началась паника. На поле вместе с союзниками находилось еще почти два легиона римлян. Атака конницы с тыла разрушила шеренги триариев. Но ценой своей жизни они сумели немного задержать испанцев, дав возможность оставшимся выстроиться в замкнутое каре, со всех сторон окруженное победоносными войсками финикийцев.

Тем временем на долю африканских пехотинцев оставались разрозненные манипулы римлян, оставшиеся на этом берегу и почти опустевший лагерь Семпрония. Сам консул находился в центре своих солдат и мог скоро стать добычей Ганнибала.

Какой-то бесстрашный центурион выстроил четыре манипулы перед входом в лагерь и готовился к отражению натиска двух тысяч солдат противника. Римляне видели, что происходит на другом берегу, какая там царит паника, но не бежали. Лагерь был рядом, но побеги они туда, их убили бы вдвое быстрее. Центурион привел их в чувство и заставил сражаться. Но это не спасло римлян.

— Стоять насмерть, ублюдки! — орал центурион так, что это слышал даже Федор. — Умрем за Рим, но не пропустим врага!

— Поздно, — ответил за него Федор и подал сигнал своим солдатам. — Вы уже трупы.

Захватив римлян в полукольцо, африканцы атаковали. После того, как первые спейры копейщиков израсходовали свой боезапас, на прибрежном песке остались лежать почти все солдаты из первых шеренг римлян. Цельнометаллический саунион был серьезным оружием в умелых руках. От него не спасали даже щиты.

А затем началась схватка на мечах. На долю Федора достался сначала римский опцион, помогавший тому самому центуриону, который командовал оставшимися солдатами Семпрония. Парень попался верткий, несколько раз чуть не угодил мечом в голову Чайке, но морпех довольно быстро с ним разделался. И оказался рядом с центурионом.

— Иди сюда, африканская собака! — орал центурион, размахивая мечом. Он с первого взгляда признал в Федоре такого же начальника, как и он. — Я покажу тебе, как умирают настоящие римляне!

— Я видел, — крикнул ему на латыни Федор, делая прыжок вперед. — Мерзкое зрелище.

Услышав латынь, центурион на секунду даже задержал руку с мечом, вглядываясь в лицо противника, наполовину скрытое шлемом.

— Так ты научен нашему языку, — сплюнул он, отбивая удар тяжелой фалькаты. — Что ж, тем лучше. Ты будешь знать, кто тебя убил. Я правый центурион пятой…

Договорить он не успел. Молниеносный выпад — и фальката вошла ему в бок, пробив панцирь. Римлянин выронил щит, пытаясь зажать рану, из которой ручьем хлынула кровь, и пошатнулся.

— Мне все равно, как тебя зовут, — усмехнулся Федор, нанося завершающий удар в голову.

Обернувшись, он крикнул своим солдатам: «Вперед, воины Карфагена! Мы должны захватить лагерь!». И, пробив брешь в строю римлян, первым ворвался в ворота. Африканцы, бросившись за ним, быстро расчленили порядки римлян на две части, расширив проход. А затем истребили солдат противника. Одну часть легионеров они загнали в воду, где всех и уничтожили. А другая полегла под стенами лагеря.

Федор, двигаясь по главной улице римского лагеря во главе спейры финикийцев, быстро прорубился сквозь манипулу латинян до Претория, где стояли палатки консулов. Бойцы из других спейр растеклись по лагерю сплошным потоком, добивая последних римлян, пытавшихся оказать разрозненное сопротивление.

Убив еще троих легионеров, разъяренный Федор, размахивая окровавленной фалькатой, вырвался на широкую площадку Форума и только тут обнаружил, что лагерь почти пуст. Все римляне, из тех, кто не был уничтожен на поле битвы, побросав оружие, бежали к дальней стене, пытаясь спасти свои жизни. Дисциплина хваленых легионеров рухнула окончательно, и лагерь охватила паника.

— Оставим их нумидийцам, — решил Федор, приказав своим солдатам остановиться.

Во время последней схватки с одним из врагов, Чайка заметил рядом еще одного опциона, который, убив своего противника-карфагенянина, некоторое время смотрел на Федора странным взглядом, но затем, увидев несущихся к нему Урбала и Летиса, сам бросился бежать. На мгновение их взгляды встретились, и командир спейры финикийцев убедился, что знает этого солдата. Им оказался его давний враг Тит Курион Делий из морпехов Тарента. Федор понял, что и Тит его узнал. Хотя полной уверенности все же не было, и он отогнал непрошеные мысли прочь.

— Палатки консулов, — указал Чайка на два роскошных шатра, высившихся в двадцати метрах.

Ворвавшись внутрь, африканцы увидели лишь в спешке перевернутую мебель, статуи богов, роскошную золотую посуду и несколько свитков с латинским текстом, валявшихся на полу. Там же лежал разбитый винный кувшин, вокруг которого растеклась багровая лужа. Погрустневшему командиру разведчиков пришлось расстаться с надеждой захватить консула. Еще раз окинув все взглядом, Федор вышел наружу.

— Зато нам досталась походная казна, — похвастался Урбал, выходя из соседней палатки, — и какие-то бумаги консулов. Те, что они не успели уничтожить.

— Отлично, — отрешенно кивнул Федор, все еще пытаясь припомнить лицо римского опциона, не дававшее ему покоя.

Оставив у палаток десяток солдат, чтобы охранять добычу, Федор с прочими устремился из лагеря туда, где еще кипел бой.

Когда седьмая спейра, соединившись с другими спейрами двадцатой хилиархии, переправилась на противоположный берег, кровопролитный бой, казалось, был почти закончен. Прибывшие африканцы еще надежнее отсекли римлян от берега и лагеря. Зажатым со всех сторон, им предстояло либо капитулировать, либо умереть.

Но едва солдаты Федора поднялись на высокий берег, как послышались дикие крики, и римляне пошли в свою последнюю атаку. Решив, что пути назад нет, легионеры нанесли мощный удар в том месте, где кельтов было меньше всего. И к удивлению Федора, им удался этот маневр. Римляне прорубились вперед, сквозь строй кельтов, и стали отступать вдоль берега реки на восток. Туда, откуда пришли.

Эта часть войска еще не потеряла боевого духа и потому смогла долгое время отступать организованно, отражая атаки наседающей со всех сторон кавалерии.

— Жаль, слонов не пустили в дело, — расстроился Летис, наблюдая, как римские легионеры успешно отражают наскоки легкой конницы нумидийцев.

— Да бог с ними, со слонами! — отмахнулся Федор, стоя в последних шеренгах африканцев и не имея возможности без приказа Акрагара вступить в бой с римлянами. — Вот если бы захватить Семпрония или Сципиона! Какой подарок преподнесли бы Ганнибалу!