Последнее обещание плюща - Лина Мур

– Проблемы с жизнью? У тебя огромные проблемы с жизнью, Пирс. Ты мёртв. Точнее, нет у тебя никакой жизни. Ты пустота. Ты воздух. Ты чёртова энергия. Ты не живой, – возмущаюсь я.

– Тогда почему ты касаешься меня? Почему я могу притронуться к тебе? – Он тянет ко мне руку, но я отшатываюсь.

– Больше не можешь. Я не позволю тебе. Ты использовал меня, как дуру…

– Не смей! – Он кричит так громко, что стены, пол и вся мебель вздрагивает и меня шатает от непонятного удара, который я ощутила. Он словно толкнул меня в грудь. Я падаю на диван и шокировано таращусь на Пирса. Заметив моё состояние, он тут же старается взять себя в руки и прочищает горло.

– Прости, не хотел тебя пугать. Я иногда не контролирую свою силу. Особенно, когда злюсь. Айви, дай мне рассказать тебе всё, и я уверен, что мы решим эту проблему, – он поднимает руки, стараясь угомонить меня. Но в этом случае я не хочу быть спокойной. Я не позволю ему превратить меня в сумасшедшую.

Пирс подходит к дивану и опускается рядом со мной, но я дёргаюсь к дальнему концу и прижимаюсь спиной к мягким подушкам. От этого он глубоко вздыхает и трёт переносицу.

– Как ты можешь дышать? У тебя же даже сердце не бьётся, – выдавливаю из себя.

– Я и не дышу. Это привычка. Я могу набрать в лёгкие кислород, а потом выпустить его. Но мне дышать, как вам не нужно. Я могу лежать долго под водой. Уже пытался утонуть, чтобы это всё прекратилось. Я не горю. Огонь просто проходит сквозь меня, и я не ощущаю никакого тепла. Тоже была попытка сгореть. Я не могу себя убить. У меня не идёт кровь, и я прохожу сквозь людей, – мои глаза распахиваются ещё шире.

– Я планировал это сказать вчера, но я не смог. Я намекал тебе. И я сообщил, что мёртв, но ты не поняла меня. Айви, до тебя я не мог ни к кому прикоснуться. Ты, наверное, заметила мой восторг, когда ты оступилась и упала на меня. Тогда я первый раз ощутил невероятное счастье за все эти долгие годы. Я чувствовал тепло человека. Я мог насладиться тактильными ощущениями. Ты не понимаешь, как это важно для меня. Не иметь возможности даже обнять кого-то, погладить или просто ударить ужасно. Даже вещи я не могу взять, а только двигать их, благодаря моей энергии, – Пирс делает паузу, а у меня горло сушит. Мне бы сглотнуть, а я не могу. Продолжаю таращиться на него во все глаза.

– Да, я вот такой. Почему это случилось со мной? Я не знаю, Айви. Я был мёртв целых три года. Где-то находился, пока не проснулся в своей кровати рядом со своей женой. Вот тогда начался мой ад. Я узнал много ужасного для себя. Моя жена изменила мне, вышла замуж за моего брата и предала меня. Мой брат уничтожил все мои вещи, даже фотографии, чтобы меня не было в их жизни. Ты не представляешь, как мне было больно и страшно. Я был чудовищно зол, ведь всё просто разрушилось за несколько минут. За что мне это? Почему я? Не знаю. Я никогда никому не причинял боль. Я был терпеливым и заботливым. Я помогал людям. Но именно меня заставили проходить эти круги ада, чтобы узнать правду. Может быть, кто-то хотел, чтобы я её знал, а, может быть, это просто издевательство надо мной и насмешка над всей моей жизнью, – Пирс придвигается ближе ко мне, а я вжимаюсь в диван.

– Я бродил один по этому городу. Я выгнал отсюда неверную жену и предателя брата. Да, я собирался их извести за ту боль, которой дышал каждую секунду своей новой жизни. Я не стыжусь этого, потому что никому не понять того страха и ощущения пустоты вокруг. А потом через какое-то время я встретил малышку. Она первая и единственная, кто проявил ко мне доброту. Она хотела накормить меня, обогреть меня и обнять, но её у меня забрали. Я искал её очень долго. Тебя, Айви. Ты видела меня, ты разговаривала со мной, и я всегда был рядом, когда мог, чтобы уберечь тебя. Но мне приходилось отлучаться, потому что мой дом, это место, где я планировал быть счастливым и своими руками создал, хотели продать без моего согласия. Просто избавиться и от него, и от меня. Моя семья вычеркнула меня из своей жизни, словно меня и не было. Они даже не говорили обо мне, как будто я никогда не существовал. Они не вспоминали меня. Моя могила давно уже заброшена и камень разбит. На самом деле его разбил я, когда меня перебросило туда. Я разозлился. Да кто не разозлится, увидев своё же имя на могильной плите? Затем наступило время одиночества. Когда тебя чуть не сбила машина, я побежал на дорогу и ударил по машине, но я не умел ещё правильно направлять свою силу, и она всё же тебя задела. Я винил себя, Айви, потому что ты заметила меня через окно. А я просто наблюдал за тобой, не требуя большего. Да, я испугался, что ребёнок слишком сильно привязался ко мне, как и я к нему. Иногда я приходил к тебе в детский сад и сидел рядом с тобой на площадке. Ты играла, слушая меня и мои истории. Я выдумывал тебе сказки, я просто хотел общения и человеческого тепла. А ты была горячей. Такой горячей, что этот жар причинял боль. Я не мог до тебя дотронуться, мои пальцы проходили сквозь тебя, – Пирс сглатывает и прикрывает на секунду глаза.

– Потом я решил, что делаю только хуже, когда видел, как тебя ругали и начали водить к психотерапевту, потому что ты постоянно пыталась меня накормить или позаботиться обо мне. Ты чуть не отрубила себе палец. Ты вывихнула руку, когда хотела забраться по изгороди и неправильно упала на землю. И это всё ты делала, чтобы быть ближе ко мне. Чёрт, ты была малышкой, которая не понимала, насколько необдуманно она поступает, когда старалась дать мне то, чего я больше всего хотел. Я не мог так с тобой поступить. Однажды ты забралась на крышу, чтобы увидеть город, поискать в нём меня, и я услышал тебя, Айви. Ты звала меня, и я появился у твоего дома. Наши взгляды встретились, ты от радости подпрыгнула и оступилась. Ты покатилась по крыше, а я не мог ничего сделать. Тогда я каким-то образом ворвался в чужое тело, в тело твоего отца, и мне было больно. Я бежал, а силы покидали меня. Бежал, а потом всё исчезло. Я исчез. Появился я только, когда встало солнце. Я вернулся к твоему дому и узнал, что тебя увезли. Ты жива, но далеко от меня. И я снова бежал. А потом… потом меня оттолкнуло что-то назад. Это была словно прозрачная стена. Она не позволяла мне выйти из города. Прямо на границе. Я бил по ней, но испытывал лишь неудобства, никак не физическую боль. Ох, да, я разозлился. Я так разозлился и вот тогда увидел, что моя энергия умеет делать. Набежали тучи и началась пурга. И я руководил ей. Я обрушивал её на твой дом. На Терезу, умоляя её вернуть тебя мне. Я клялся, что больше не позволю ничему случиться с тобой, но всё было тщетно. Ты не вернулась. Я сдался. Клянусь, что я сдался. Я горевал по тебе. Ты была моим единственным другом в этом незнакомом мире. А потом я просто защищал свою территорию. Это мой дом и его никто не имеет права продавать. Я здесь живу. И я до сих пор не ушёл куда-то в свет или в ад. Не знаю, что меня ждёт дальше, но по какой-то причине я до сих пор нахожусь среди вас, живых. И моя задача не дать никому тронуть это место, – Пирс придвигается ещё ближе ко мне. Его глаза полны печали, но столько же там и силы.

– Айви, я не буду тебя убеждать в том, что не делал ошибки. Делал. Ошибками они казались для других, но не для меня. Ты бы позволила кому-то продолжать радоваться жизни, если бы они тебя предали, как предали меня? Очнуться и увидеть, что мой брат, которому я доверял, который был шафером на моей свадьбе, которому я всегда помогал и поддерживал его, а он женился на моей жене. На женщине, быстро забывшую меня и забеременевшую от него. А мне отказывала, понимаешь? Отказывала. Говорила: «Давай подождём, Пирс. Ещё не время, Пирс. Мы ведь так молоды, Пирс. Для начала мы должны пожить для себя, Пирс». Но все её убеждения исчезли после моей смерти. Абсолютно всё исчезло, – он зло подскакивает с дивана и ударяет ногой по столику, но его нога проходит сквозь дерево. Издаю сдавленный писк. Боже мой, он призрак. Он всё же призрак.