Полуночный танец кентавров - Дарья Калинина

– Не оценил ваших усилий?

– Не оценил, – ни моргнув глазом подтвердила Арина. – Правда, гад?

Алена молчала, не зная, что вообще можно сказать в таком случае. А Арина, видимо, вспомнив, что расстались они не самым лучшим образом, поспешно заговорила:

– Ты не думай, это все мамина затея насчет телевидения. Очень уж она на тебя обозлилась, когда ты денег для нас пожалела да еще и нахамила.

– Я? Нахамила?

Но тут же Алена осеклась. Вполне возможно, что в интерпретации тетки Веры их разговор и мог так выглядеть. Вот только сама тетка Вера мертва, ворошить связанное с ней прошлое Алене не хотелось.

– Так ты пришла извиниться?

– Вообще-то я тут совершенно ни при чем. Если хочешь знать, меня мама заставила на телевидении выступить.

– И в дом к Никитину тоже она заставила тебя перебраться? И планы на его счет строить – тоже она?

Алена не скрывала своей иронии, но Арина, кажется, ее не поняла.

– В общем, я уезжаю! – заявила она и тут же потребовала у Алены: – Помоги мне перевезти тело мамы в город.

– Что?

– Самой мне не справиться. Это дорого, а у меня денег нет. Но думаю, у тебя они есть. Хотя бы это ты можешь для нас сделать!

– Могу и сделаю, – кивнула головой Алена, хотя, положа руку на сердце, даже этого ей делать для противной Арины и ее еще более противной мамаши не хотелось.

Но Алена напомнила себе, что тетка Вера была подругой ее собственной мамы, а теперь она мертва, а с Ариной они знакомы с детства, и, вздохнув, повторила:

– Я все сделаю. Но…

– Что?

– Разве ты не хочешь задержаться у нас?

– Зачем?

– Хотя бы для того, чтобы участвовать в поисках убийцы твоей матери.

На какое-то мгновение Арина, кажется, смутилась, но уже через секунду на ее лице появилось обычное брюзгливое выражение:

– Маму уже не вернешь. Ни к чему мне тут больше задерживаться.

– И когда ты хочешь ехать?

– Так быстро, как это только возможно.

Произнеси Арина эти слова несколькими днями раньше, Алена бы расцеловала ее за это. Но сейчас она насторожилась.

– Что это ты вдруг так заторопилась?

– А что мне тут у вас делать? Поеду, дела у меня.

– Дела?

Эта фраза воскресила в памяти Алены просьбу тетки Веры, которую вполне можно было считать предсмертной.

– Арина, твоя мать просила у нас денег на твое обучение…

– Знаю!

Голос Арины звучал грубо, и она сама вроде бы была раздосадована. Но Алена, не обращая на это внимания, продолжила:

– И я хочу тебе эти деньги дать. Может быть, не всю сумму сразу, но…

– Не нужно! – перебила ее Арина.

– Почему? – удивилась Алена. – Если тебе неловко или ты все еще сердишься на меня, то я хочу извиниться перед тобой. Прошу, возьми эти деньги.

– Что извинилась – это хорошо.

Как никогда прежде, Арина в этот момент напоминала Алене свою мать – тетку Веру. Обычно Алене казалось, что Арина совсем не похожа на мать, скорей уж дочь пошла в никогда Аленой не виданного папашу. Но в этот момент, когда она язвительностью отвечала на искренние извинения Алены, дочь показалась точной копией тетки Веры.

– Извинения я принимаю. Но деньги мне твои все равно не нужны.

– Нет?

– Нет.

– Точно?

– Точно.

– Но ведь они были тебе нужны!

– Ага! А теперь вот не нужны. – Голос Арины звучал издевательски. – Да и вообще, если хочешь знать, скоро я стану завидной невестой. Этот Никитин еще пожалеет, что отказался от меня. Его-то избранница, насколько я помню, по доброте Василия Петровича у вас дома в приживалках обитала, денег своих у нее нет, капитала она мужу не принесет. А я вот могла бы сделать Никитина еще богаче и еще влиятельнее, да, видно, не судьба. Другого кого-нибудь осчастливлю.

Алена слушала и не знала, как ей реагировать на услышанный бред. Нищая Арина кого-то там решила облагодетельствовать? Да они с матерью всю жизнь разве что не побирались. И с каких барышей вдруг эта подпольная миллионерша решила благодеяния всем подряд оказывать?

– Ты шутишь? – наконец спросила она у Арины.

– Даже не думала! Слушай, я проголодалась, есть хочу ужасно. От Никитина я, как рассвело, умотала. Он ведь свою Наталью Кирилловну к нам среди ночи привез, всех слуг разбудил, мать даже из кровати поднял. Ну, эта старая маразматичка в слезки ударилась.

– Зачем ты так говоришь? Она симпатичная старушка.

– Симпатичная… Как же! Кретинка она полная! Я-то думала, что она на моей стороне. Что мне с ее помощью удастся Никитина на себе женить. А стоило этой Наташке в дом явиться, как старуха про меня и думать забыла. Вся такая в радости, надо же, какое счастье, сынок голь перекатную в дом в качестве невестки притащил! Да еще одним махом и с карьерой политика покончил.

– Как покончил?

– А ты что, ничего не знаешь? – Арина с любопытством взглянула на бывшую подругу, но все же снизошла и ответила ей: – Некогда теперь нашему Никитину в политику рваться, он нынче у нас счастливый жених, а потом и муж. Когда они с Наташкой поженятся, так сначала в свадебное путешествие вокруг света отправятся, а как вернутся, детишек будут строгать, а потом воспитывать. Одним словом, Никитин твоему Василию Петровичу отныне не помеха! Снял он свою кандидатуру с выборов!

Так вот о чем шушукались Никитин с Василием Петровичем у того в кабинете! Вот о чем упоминал Никитин перед уходом. И вот почему Василий Петрович выглядел таким радостным. В очередной раз Алена подивилась пронырливости Арины, которая сумела вынюхать и разузнать то, что самой Алене узнать не удавалось, несмотря на всю благоприятность ситуации.

В этом Арина тоже была похожа на свою мать. Та всегда была в курсе всех сплетен, и от ее маленьких пронзительных глазок ничто не могло укрыться.

Тем временем Арина подергала Алену за руку:

– Распорядись, чтобы слуги притащили чего-нибудь пожрать, а потом я сразу же поеду в город.

Потрясенная новостями, которые принесла приятельница, Алена лишь кивнула головой. Когда завтрак был подан, Арина тут же приступила к нему. Аппетит у нее был отменный. Она в одиночку умяла яичницу из пяти яиц с двумя внушительными ломтями жареной ветчины, вылила половину кофейника себе в чашку, густо разбавив свежими сливками, и на десерт еще взяла парочку булочек с изюмом и маком, про который хоть и ворчала, что он застревает в зубах, однако умяла обе, да еще и с собой в сумку запихнула.

– В поезде пригодится. Ну что? Давай прощаться, что ли?